— Нет, это не означает, что украинская сторона займет какую-то однозначную позицию, хотя ее к этому всячески подталкивает и та, и другая сторона. Трампу необходимо получить конкретику по делу «Бурисмы» (мы об этом неоднократно говорили), а команде Байдена нужно сделать вид, что ее там и нет.
Это старая история. Она начиналась еще во времена «стенограмгейт». Посмотрим, чем закончится расследование в Сенате. Но пока это больше похоже на наши внутренние терки.
- Получится ли у Трампа переключить внимание избирателей с коронавируса на эти украинские скандалы Байдена?
— Это для него был бы идеальный вариант, но время выбрано неудачно. Скорее, сейчас это слив в пользу Байдена. Если бы он опубликовал и пустил в дело эту информацию где-то в конце августа-начале сентября, это было бы дело. А сейчас это больше фальстарт. Тем более подконтрольные демократам СМИ начинают постепенно заминать это дело.
- Есть ли в этой ситуации о чем беспокоиться Порошенко? Насколько это все серьёзно?
— Да, ему есть о чем побеспокоиться. Для Петра Алексеевича это серьёзно. Никто же не знает, все ли это пленки? Только Байдена? А если, не дай Бог, всплывет информация о его переговорах с Путиным или Меркель? Вы представляете, как теперь будут разговаривать с украинскими президентами? Только в присутствии свидетелей.
- На него завели много дел. По какому из них следствию проще всего собрать доказательства?
— На данный момент я не вижу предпосылок, чтобы хотя бы по одному делу Петра Алексеевича привлекли к ответу. По некоторым он идет как свидетель, а некоторые дела сейчас в долгом ящике. Пока я не вижу серьёзных предпосылок, чтобы Петр Алексеевич сел. Безотносительно этого дела или других. Пока предпосылок не вижу. Увижу — скажу.
- На этой неделе была пресс-конференция, посвященная годовщине президентства Зеленского. Какие у вас от нее впечатления? Удалось ли ему за этот год стать серьезным политиком и главой государства?
— Дорогу осилит идущий. При всех сложностях, неоднозначности, плюсах и минусах этой пресс-конференции, которую уже обсуждали и у нас, и у вас, каждый оценивает ее, исходя из своих политических убеждений и предпочтений. Каждый видит то, что хочет увидеть.
Но если мы абстрагируемся от наших симпатий/антипатий, то мы поймем, что Зеленскому сейчас очень тяжело. Мне он сейчас напоминает канатоходца, который идет по очень тонкой леске, натянутой между двумя небоскребами. Одно неаккуратное движение, и ты полетел вниз.
- Можно ли на основе его выступления сделать прогноз о том, как пройдет второй год его президентства?
— Судя по вчерашней реакции МВФ (а они же обещали дать деньги), экономическая ситуация будет законсервирована. Это говорит о том, что политические потрясения еще будут, но не настолько острыми на общем социально-экономическом фоне.
Хотя еще далеко не вечер. Мы пониманием, что в данном случае эти 5 млрд не спасут "отцов русской демократии" (Остап Бендер о Кисе Воробьянинове в "Двенадцати стульях" Ильфа и Петрова — Ред.). Они снизят напряженность, но концептуально не спасут. Причем, насколько я понимаю, они будут выделены тремя равными частями в течение полутора лет. Поэтому все самое интересное у нас произойдет с середины лета по середину осени.
- Украина постепенно снимает карантинные ограничения. Насколько ей удалось справиться с коронавирусом с точки зрения баланса между здоровьем граждан и функционированием экономики?
— Пока экономика проигрывает. Причем мы имеем отложенный кризис. Накопленные за период карантина негативные моменты материализуются где-то в конце третьего — начале четвертого кварталов текущего года. Вот тогда начнутся основные проблемы. Как они будут решены, тяжело сказать. Слишком много переменных действует.
- Сейчас многие говорят о том, что после пандемии мир изменится. Каково будет место Украины в этом новом мире?
— Это уже будет зависеть от Украины. По крайней мере, страны с сырьевой моделью экономики отойдут на периферию. Недаром у вас Мишустин так настаивает на цифровизации. То есть все понимают, что все сырьевые экономики, безотносительно где они находятся (на Ближнем Востоке, в Европе или Латинской Америке) — это вчерашний день, и эти страны перейдут в разряд бедных.
Поэтому сегодня ключевая роль любого политика и любого государственного деятеля — быстрое соответствие вопросам и вызовам времени. Смена экономической политики, безусловно, повлечет за собой переформатирование политической модели. Сейчас исполнительная власть начинает потихоньку доминировать над законодательной, потому что она более оперативно реагирует на вызовы и кризис.
А если мы возьмем ситуацию в мире и проанализируем последние события в Евросоюзе, то поймем, что даже деньги не являются гарантией успеха. Весь Евросоюз — по совокупности триллион евро. Захочет перейти Макрон на роботизацию. А кто это будет делать? Кадры где взять? Поэтому будет интересно.
Ни концептуальные проблемы Евросоюза, ни концептуальные проблемы США, ни концептуальные проблемы Украины пока не решены. Старая неокейнсианская модель не может ответить на вызовы, а какой будет новая модель — не знаю.