«А в церковные праздники они обязательно начинают бесноваться», — говорит чёрная лицом Татьяна, жительница посёлка шахты имени Абакумова, граничащего с распятой Старомихайловкой.
Татьяна недавно похоронила мужа Александра. Умер от рака, сгорел за несколько месяцев. Татьяна и её семья относят Александра к косвенным жертвам этой войны. К тем самым жертвам, о которых после вспоминать не будут. Да и сейчас их никто не считает, умерших от ранней и невероятно агрессивной онкологии, инсульта, инфаркта и т.д.
Пока планета бьётся в истерике по поводу коронавируса, который не щадит даже представителей правящих династий, на окраине города-героя Донецка каждое утро люди встают и благодарят Бога за то, что просто проснулись. Седьмой год подряд… Пока москвичи стонут при одном только упоминании словосочетания «комендантский час», в Донецке этот самый комендантский час длится вот уже шесть лет, конца и края этому нет.
Вчера в многострадальной Старомихайловке похоронили женщину 1931 года рождения. Её звали Шевченко Нина Николаевна. Некоторые местные говорят, что её застрелили из снайперской винтовки. Другие утверждают, что бабушка погибла от осколка. Почти девяностолетняя женщина, однофамилица главного украинского поэта погибла от действий украинских военных. Какое жуткое совпадение!
Нина Николаевна просто смотрела телевизор, возможно, что по телевизору в тот самый момент рассказывали про коронавирус. Возможно, бабушка улыбалась, глядя на экран, улыбалась своим странным старомихайловским мыслям о том, что никакой коронавирус лично ей не страшен, несмотря на то, что именно старики находятся в группе риска. Да и группа риска у неё совершенно другая. Каждый день этой бабушке последние шесть лет её длинной жизни приходилось взаимодействовать с множеством коронавирусов в камуфляже, регулярно тренирующимся в стрельбе по живым и лучше малоподвижным мишеням.
На что способна украинская армия
Доблестная украинская армия в совершенстве научилась сражаться вот с такими бабушками и детьми. Кажется, старики и дети являются её главными врагами. Во всех остальных случаях украинские солдаты либо варятся в котлах, либо мародёрствуют, либо совершают подленькие террористические акты. Бабушка из Старомихайловки была убита прямо в голову, украинские вояки открыли ей третий глаз, чтобы лучше видела старая, чтобы больше ни на какие чёртовы референдумы не ходила.
«А вируса в короне мы не боимся, — говорит мне чёрная лицом Татьяна, — за границу мы не ездим, людей видим нечасто, социальную дистанцию соблюдаем». Татьяна улыбается собственной почти случайной шутке и немного светлеет лицом. «Мы устали уже бояться, — продолжает вдова, — мы все давно здесь находимся на карантине, чужие здесь не ходят, так иногда беспилотники залетают… Только вот охоту они открыли за нами безоружными. Издалека её ведут, с безопасного расстояния! Шесть лет подряд отстреливают нас. Это не война, нет, это просто убийства по расписанию».
Совсем недавно я для Первого канала делала репортаж из Старомихайловки, дорога шла мимо церкви. Чудесный величественный храм со статуей Спиридона Тримифунтского во дворе. Прямой эфир я вела с крыльца поселкового совета Старомихайловки, на крылечке стояла группа людей, несколько мужчин, женщина. Измученные бесконечной войной люди, войной, о которой уже почти забыли в центре, да и в мире тоже. Иная лексика: гупает, гепает, бахает, хрякает и так далее.
Просто жизнь
Война для людей, живущих близко к линии разграничения, почти утратила то своё первое глубинное значение — жути больше нет. Они очень легко и обыденно произносят это слово, даже немного делово, с каким-то учёным выражением лица, словно только они и никто другой в ней действительно разбираются.
У чёрной лицом Татьяны в Старомихайловке десять соток огорода. Огородом этим кормится большая семья Татьяны: дочери, зятья, внуки. А иначе не выжить. «Огурцы, помидоры да и всё остальное выращивал муж все военные годы, — рассказывает Татьяна, — ездил туда каждый день, утром и вечером, я, конечно, так уже не смогу. Здесь у многих огороды, люди с них кормятся. Зарплаты-то у нас очень маленькие, а кто и вовсе без работы сидит. Шахта наша не работает, уголь не добывают, только воду откачивают. Много молодёжи уезжает: Воркута, Якутия, Магадан. Многие уезжают и остаются в России навсегда».
Сейчас Татьяна уже почти не боится. Страх куда-то подевался, а раньше тряслась, как осиновый листочек. «Я была такой боягузкой раньше, в 2015 году бегала с работы домой через рынок, покупала то, что было на рынке, — вспоминает Татьяна, — а на рынке почти ничего и не было тогда, добегала до крыльца своего дома, садилась на крыльцо и начинала плакать, так мне себя жалко было. Да и всех вокруг… Я тогда почти всё время лежала в коридоре, там как будто безопасно. Если не работала и не готовила еду, то лежала».
Сейчас Татьяна плачет уже реже, говорит, что очень изменилась. «Оказывается я сильная, — констатирует Татьяна, — никогда не могла предположить в себе наличие этой силищи. Правда бельё сегодня не решилась во дворе повесить, забоялась немного. Но совсем чуть-чуть. Совсем немного. Раньше я была боягузкой, а теперь вот смелая и стойкая. Разве могла я предположить, что мужа похороню, а ведь похоронила…». Татьяна начинает плакать.
Савелий
В комнату входит Савелий, я отлично помню его маленьким, голубоглазым русым мальчишкой с отменным аппетитом. В 2014-2015 годах, когда жизнь в посёлке шахты имени Абакумова превратилась в настоящий ад, семья Татьяны какое-то время жила в центре города. Но потом вынуждены были вернуться, бесконечно жить у приютивших их родственников было невозможно, а снимать квартиру оказалось слишком дорого.
Савелий — младший внук Татьяны, родился в феврале 2014 года, сейчас ему шесть лет, с сентября мальчик пойдёт в первый класс многострадальной абакумовской школы. Одно время Савелий копировал речевое поведение взрослых и мог под несмолкающую канонаду строго сказать: «Задолбали!». Сейчас он уже так не говорит, чаще просто не обращает внимания на заоконные звуки. Савелий родился и вырос на этой войне, более того, он житель одного из самых неспокойных районов Республики, от дома Татьяны до позиций ВСУ считанные километры. Младшая дочь Татьяны долго не решалась на ребёнка, много лет прожила в браке, только через десять лет забеременела. И вот родила аккурат к началу боевых действий.
Лишённый веры
Савелий на Новый год загадал три желания, написал письмо Деду Морозу, отправил. Первое — чтобы ожил его Друг, маленький плюшевый мишка, игрушка-компаньон, с которой мальчик спит, второе — чтобы дедушка выздоровел, третье — чтобы война наконец-то прекратилась. Татьяна начинает плакать, говорит уже сквозь слёзы, я еле разбираю слова: «Подошёл ко мне недавно и сказал, что больше не будет верить в Деда Мороза. Почему? Друг не ожил, дедушка не просто не выздоровел, а умер. Война и не думает кончаться. Весна, мол, уже!».
Я всё время думаю о том, что в голове у этих маленьких детей войны, какими они в итоге станут. Ладно, мы, взрослые, мы хотя бы видели мирную жизнь, а дети эти нет. Для них война — это норма уже, это составляющая часть их жизни. Как человек, родившийся слепым, никогда не поймёт зрячего. Седьмая военная весна многострадального распятого Донбасса, люди по сути живут на фронте. Эту войну часто сравнивают с Великой Отечественной, что в корне неверно. В той далёкой войне фронт был подвижен, а сейчас нет. И лупят, и лупят по одним и тем же несчастным улицам Республики доблестные украинские вояки.
Ужас без конца
Ничто, кажется, не способно напугать абакумовцев и старомихайловцев сильней, чем то, что они уже пережили, но самое большее, чего они все боятся, это забвение. «Меня поражает тот цинизм, с которым порою о нас рассказывают по телевизору, — говорит Татьяна, — о нас вспоминают ровно тогда, когда это необходимо. Порою у нас так сильно стреляют, что мы не знаем, куда бежать, а в новостях ни полсловечка. Мол, выживайте как хотите… А сейчас ещё весь мир сошёл с ума от этого коронавируса…».
Семья Татьяны боится, что в обозримом будущем под всеобщий мировой коронавирусный шум Украина решится на полномасштабное наступление. Или хотя бы на его попытку. А что старомихайловцам, что абакумовцам всё равно — будет настоящее наступление или его имитация, эти люди находятся на переднем фланге, и то, и другое будет для них смертельным.
«Одно лишь утешает, что коллективный запад, который все шесть лет поддерживал украинское намерение стереть мятежников с лица земли, — рассуждает Татьяна, — занят сейчас решением собственных проблем. И ни в коем случае нельзя допустить проникновение коронавируса на территорию Республики и его последующее распространение. У нас слишком много стариков, а именно они находятся в группе риска. Наша система здравоохранения просто не сможет справиться с пандемией».
Когда-то в одном из предыдущих материалов я писала, что остановить все кровопролития на этой планете сможет только глобальная угроза. Проблема, которую необходимо будет решать всем человечеством. Тогда я думала о некоем вторжении из космоса, но оказалось, что мы стали забывать, ведь мы все живём в гостях у огромного количества вирусов, которых, как подсчитали учёные, больше, чем звёзд во Вселенной. Если выстроить единую цепочку из всех вирусов на Земле, то она вытянется на 100 миллионов световых лет.
Оружие мечты
Каждая новая война, которую развязывают люди, выбирает себе новое оружие. Война на Донбассе по большей части является информационной. Думаю, что украинские военные много отдали бы за то, чтобы обладать в качестве оружия неким приручённым вирусом, при помощи которого можно было бы уничтожить население мятежных регионов. Люди-то им не нужны, это мы, донбассовцы, давно уже поняли. Так же, как украинские небратья поняли, что сломить донбассовцев они не смогут, но при этом не оставляют трусливых попыток уничтожить. Они нас и за людей-то не считают, так себе — биомасса. А вот земля представляет для них интерес! Да-да! Та самая земля, за которую проливали кровь наши деды и прадеды.
Под прикрытием карантина команда Зеленского протянула законопроект о рынке земли. Наши героические предки грудью отстаивать эту землю, знаменитый украинский чернозём, а сегодняшние слуги не народа, а МВФ просто разбазаривают то, что надо всеми силами сохранять и оберегать. Именно поэтому стояли и будут стоять воины Республики на передовой, защищая города и посёлки, что за их спинами, защищая до последней капли донецкой крови священные земли Донбасса так же, как более семи десятков лет назад защищали эти земли от фашистов наши предки.