Германии и Австро-Венгрии достались до 56 миллионов человек населения, 89 % добываемого в России угля и 73 % стали, не говоря уже об украинских черноземах, которые прагматичные германские грабители немедленно начали вывозить эшелонами в свой фатерлянд.
Непростая простая формальность
Собственно говоря, решения и резолюции этого всеукраинского собрания депутатов были простой формальностью, поскольку у них была задача — полностью легализовать решения IV Всероссийского съезда, который «похабны мир» (по выражению Ленина) ратифицировал.
Однако же времена были говорливые, и примерно 1000 депутатов, съехавшихся к открытию съезда 17 марта в Екатеринослав, жадно слушали все прения и горячо в них участвовали.
Сегодня трудно в это поверить, но тогда партийные мероприятия с участием большевиков, левых украинских эсеров, украинских социал-демократов начинались не только с пения «Интернационала». Горланили также «Заповит». Конечно, не по 5-10 раз, как это делали, по свидетельству Владимира Винниченко, в Центральной раде, но все-таки. Местный колорит, так сказать. Практика, продержавшаяся на землях советской Украины до начала 20-х.
Две позиции
Попев, принялись обсуждать мир. Были горячие головы, предлагавшие в отрицание очевидного самоубийства для новоявленной власти вступить в отчаянную рубку с немцами и идущими с ними гайдамаками разгромленной, было, в январе УНР.
Немцы еще 2 марта вступили в Киев, чуть позже заняли Одессу, а к середине марта были уже под Полтавой. Красные отступали повсеместно: 15-16 марта большевики ушли из Бахмача и Конотопа, оттягиваясь на Харьков. Южная клешня немецкого наступления нацелена была на Донбасс и было ясно, что почти наверняка его придется оставить.
По этой причине основные прения на съезде в Екатеринославе развернулись не вокруг Брестского мира, конечно, а вокруг разногласий по тактике поведения партий левого блока на Украине.
Дело в том, что, с одной стороны, существовало твердое большинство с Николаем Скрипником во главе, которое не собиралось отказываться от генеральной линии партии, а с другой — так называемая «Екатеринославская группа» товарищей. Последние видели выход в том, чтобы ввиду неминуемой оккупации Украины германскими войсками войти в сношения с левыми силами в Украинской Центральной Раде, ехавшей в немецком обозе.
Оправдывая свою позицию, один из лидеров этой группы Эммануил Квиринг писал:
«я был убежден (и не раскаиваюсь в этом и сейчас), что судьба пролетарской революции решается не тем, что мы будем еще месяц изображать кочующее советское правительство Украины, отступающее со своими разложенными частями в условиях полного охлаждения к нему крестьянства, а тем, что мы поможем укрепиться советской власти центральной федерации, поможем ей использовать передышку. Из этих соображений я присоединился к предложению о прекращении военных действий с Радой и об открытии с нею переговоров о том, на каких условиях может произойти это прекращение военных действий».
Думается, это по сути своей предательское по отношению к советской власти предложение потомку немецких колонистов Квирингу припомнили через 19 лет, когда в 1937-м подписывали ему смертный приговор. А тогда усилиями скрипниковцев и поддержавшей его делегации Донецко-Криворожской республики было принято решение, которого ждали для подшивки в архивный бювар в Москве.
Вовремя
Среди прочего в резолюции съезда было сказано:
«Для того, чтобы сохранять возможность свободно развивать завоевания социалистической революции, трудящиеся массы Украины на своем II съезде советов пред лицом всего мира заявляют, что они готовы подписать даже тяжелые условия, которые навязываются Украине мирным договором Центральной Рады с Австро-Германией, но при обязательном условии полного невмешательства Австро-Германии во внутреннюю жизнь Украины, вывода авто-германских войск из всех занятых ими районов Украины».
Очень своевременное решение. Оно был принято в последний день съезда, 19 марта 1918 года. В этот самый день германская армия прорвалась уже к Донбассу и столкнулась с сопротивлением красных отрядов под руководством Клима Ворошилова.
Немцы не читали резолюции съезда — они активно «вмешивались во внутренние дела Украины» и не выводили свои войска из занятых городов, а вводили их в новые.
Поэтому, разумеется, куда более ценной резолюцией был принятый на съезде в Екатеринославе призыв к рабочим и крестьянам: «К оружию!» И тут в дело вступила та сила, которая хоть как-то готова была сдерживать наступающих немцев и гайдамаков — отряды Донецко-Криворожской республики. Что они и исполнили с честью, оросив кровью степные просторы восточной Новороссии.
Съезд «кристаллизации позиций»
Чем был примечателен II Всеукраинский съезд Советов?
Сразу несколькими вещами. Были выявлены «слабые звенья» коммунистического движения в годы войны. Это было важно — люди вроде Квиринга больше никогда не получали выдающихся постов в советской Украине. Донецко-Криворожская республика с Артемом во главе была представлена на съезде как самостоятельная территориально-экономическая и в значительной степени как политическая единица. И Москвой, и Харьковом (столица ДКР в то время) были отброшены иллюзии насчет национально-ориентированных левых на Украине. Стало окончательно ясно, что желание создать даже исподтишка свое «national state» для них важнее, чем что-либо.
Были определены отношения с Советской Россией. Они съездом определялись как федеративные с явным преимущество позиции центра (Москвы) при решении общих федеративных задач. Впрочем, последнее еще предстояло освоить в виде дискуссий при создании СССР в 1922 году.
А пока у большинства участников съезда впереди было мартовско-апрельское отступление Красной армии из Приднепровья, Слобожанщины и Донбасса, а затем и первая оборона Царицына.