— Надо однозначно сказать одну вещь. «Грузинская мечта» свои 30-40% наберет. Кто бы что ни говорил, но «Грузинская мечта» сегодня является самой сильной партией в стране.
Следом за ней пойдет оппозиция, в частности «Единое национальное движение». Когда они были вместе с «Европейской Грузией» (они же разделились), у них всего было от 25% до 30% голосов.
Сейчас можно сказать, что «Единое национальное движение» выйдет на второе место с результатом от 15 до 20%, а «Европейская Грузия» получит от 10 до 13%. «Альянс патриотов» получит 5 с чем-то процентов, а остальные получат от 4 до 1%.
Недавно политическая партия «Лело», которая считается прозападной альтернативой «Грузинской мечте», объявила о том, что они будут выступать отдельно, а не как часть объединенной оппозиции. На что они надеются, честно говоря, я не знаю. Я и раньше предрекал и могу сказать сейчас, что выше 5% они не наберут.
- Как в обществе относятся к президенту Саломе Зурабишвили?
— По рейтингам она самый непопулярный президент за всю историю Грузии. Дело даже не в том, что она допустила много ошибок. Проблема Саломе Зурабишвили заключалась в двух вещах.
Во-первых, это не она выиграла эти выборы. Фактически за нее их выиграл Бидзина Иванишвили. Кроме того, она не грузинка в нашем понимании. Она из семьи эмигрантов, которые бежали во Францию еще в досоветскую эпоху.
Когда она приехала сюда, для нее было важно, что первая женщина-иммигрантка стала президентом Грузии. Но для населения страны это не имело никакого значения. У нас Нино Бурджанадзе дважды исполняла обязанности президента. Для политической культуры Грузии женщина-президент не является каким-то уникальным явлением.
Эти две вещи бьют по ее рейтингу. Кроме того, представители «Единого национального движения» и те люди, которые находятся в противодействии с «Грузинской мечтой», всеми возможными методами пытаются ее очернить.
Это очевидно. Ее обвиняли во время предвыборной кампании, ее обвиняли в пророссийскости, в предательстве и во многих ужасных вещах.
- Есть ли в Грузии политические силы, с которыми Россия могла бы решать прагматичные вопросы, вынеся за скобки вопрос Абхазии/Южной Осетии?
— Этим и занимается «Грузинская мечта». Это если говорить о партиях, которые имеют настоящую поддержку населения. Я не говорю об «Альянсе патриотов» или Нино Бурджанадзе. Их рейтинг выше 5-6% никогда не будет.
«Грузинская мечта» — это альтернатива позиции «Единого национального движения». Иванишвили еще во время своего прихода к власти сказал, что мы вынесем все эти вопросы за скобки и будем договариваться с Россией о туризме и подобных вещах.
Есть формат «Карасин-Абашидзе», который именно на это и нацелен. Целью всего этого является налаживание не межгосударственных, а межнародных отношений, чтобы люди обменивались контактами.
Уровень российского туризма в Грузии просто феноменален. Никогда за всю историю наших отношений столько российских туристов в Грузии ни разу не было. После войны Грузия стала одним из самых популярных туристических направлений у россиян. Это очень интересный феномен.
- Вы наверняка общаетесь с грузинской диаспорой в России. Как они смотрят на кризис в отношениях официальных Москвы и Тбилиси?
— Я бы поделил так. Те люди, которые видят Грузию только как друга России, не оценивают положительно отношения Грузии с Западом. Для них этот кризис означает, что Запад насильно выталкивает Грузию из российской орбиты. Но лишь маленькая часть людей видит Грузию только в рамках дружбы с Россией.
Большая часть нашей диаспоры понимает, что Грузия пытается максимально развиваться. Но сегодняшний кризис в российско-грузинских отношениях — это не общественный кризис, а политический кризис. Общество тут ничего не решает. Это разборки политических элит, которые не могли поделить власть.
Я раньше говорил, что мы могли бы провести референдум на тему той же избирательной системы. Но никто не стал это продвигать, потому что ни та, ни другая политическая сила не были уверены в том, что общество этим заинтересуется. У нас все говорят от имени общества, но никто на самом деле на связи с обществом не находится.
- Как обстоит ситуация в Грузии с русским языком и этническими русскими, если они еще остались?
— Русский язык в школах уже не преподают так, как раньше. Русский язык никогда не был в Грузии государственным языком. Русский язык в Грузии присутствовал как часть нашего 200-летнего сожительства.
У нас жили большие коммуны русских и украинцев, но в 90-е годы многие из них уехали на родину. Но это не только русские. Это и азербайджанцы, и армяне, и евреи. Сегодня в школе с пятого класса преподают русский, и русский до сих пор является одним из популярных языков среди населения.
Сейчас в новом поколении русский язык менее популярен. Большинство из них, особенно на фоне войны, стремятся продолжить карьеру не в России. Но тут есть и объективные причины. Визу невозможно сделать, чтобы в Россию поехать. Поэтому они, конечно же, нацелены на Запад, а там региональным языком является английский.
Но по статистике я могу сказать, что у нас не только бум туристов из России, но и за все последние годы больше всего российских граждан запросили в Грузии документ о месте жительства, и где-то до 30 тысяч российских граждан приехали в Грузию жить. Это феноменально.
- В грузинском обществе по-прежнему доминируют прозападные настроения, как это было раньше? Или они несколько пошли на спад?
— Доминируют проевропейские отношения. Такие понятия, как Запад, Юг или Восток, — слишком абстрактны. Конечно, в Грузии доминируют больше проевропейские отношения, чтобы страна интегрировалась в Европу и у нее были все блага, которые есть в Европе.
Из всех ближайших регионов Европейский Союз, как нам кажется, наиболее стабильный и благополучный с финансовой точки зрения.
- Как сказывается на Грузии ситуация с коронавирусом? Нет ли в стране паники?
— Да нет. Я думаю, что мы тут можем расслабиться, уже лето скоро. Да, в Грузии были попытки устроить панику на некоторых частных каналах. Но они преследовали политическую цель, мол, правительство не справляется и тому подобное.
У нас тут пока что все нормально. Учитывая, что у нас до 8 миллионов туристов, мы ожидали худшего. Но пока что всего 15 зараженных. Грузины не паникеры. Они любят гулять, кутить, но только не паниковать. Это не то, что нам свойственно.
- Вернемся к вопросу Абхазии/Осетии. Возможно ли проведение аналога нормандского формата, о котором ранее говорила Зурабишвили?
— Нужно понимать, что у Зурабишвили нет никакого имиджа внутри страны. Все, что она говорит, она говорит Западу, для того чтобы он уже предложил это грузинским элитам. Это такой треугольник.
Но есть вторая группа людей. Они считают, что это не война, не противостояние, что надо разговаривать с абхазами, осетинами и русскими и уже путем диалога добиваться успеха.
Вот эти две идеи тоже будут бороться на выборах. С одной стороны, будет звучать «патриотическая» риторика, а с другой — более дипломатическая, нацеленная на переговоры.
- Если сейчас республики вернутся в состав Грузии на правах особого статуса, не будет ли среди националистической аудитории разговоров о том, что Россия таким образом хочет внедрить туда своих шпионов?
— Конечно же, будет. Вы же понимаете, что для той части элиты, которая привыкла вести топорную политику, идея победы очень важна. В любом другом раскладе, как они считают, Грузия сама даст России дополнительный механизм влияния на внутриполитические процессы, зашлет шпионов и так далее.
Посмотрим. Пока что эти две идеи борются. Если раньше идея дипломатических переговоров была более популярна, то сейчас на фоне различных осложнений в стране национал-патриотическая риторика стала чуточку крепче. Но я все же думаю, что у дипломатического подхода нет альтернативы.