Судьба Киприана была сложной и драматической. Достаточно сказать, что рукоположен в митрополиты Всея Руси он был 2 декабря 1375 года, еще при живом митрополите Московском Алексии (Бяконте), а фактически вступил в свои права только в 1390 году.
Но такова была тогдашняя эпоха и глобальные политические и церковные события, в гуще которых и оказался Киприан.
Во второй половине XIV века Русь переживала один из драматичных периодов своей истории. Не исключением в этом смысле была и Русская Церковь, а точнее, Русская митрополия Константинопольского патриархата. В которой к тому моменту по политическим причинам начались активные попытки дробления и обособления отдельных округов и даже областей.
В первую очередь связано это было с противостоянием Руси Московской и Руси Литовской. Двух государств, которые на долгие годы, а потом, с трансформацией Великого Княжества Литовского в Речь Посполитую, и столетия, будут прямыми конкурентами за власть и влияние над всеми русскими землями.
Великое княжество Литовское было очень интересным с исторической точки зрения государственным образованием, включившим в свой состав почти все западные русские земли, в т.ч. Киев. После этого оно стало претендовать либо на свою, отдельную митрополию, либо на то, чтобы Митрополит Киевский и Всея Руси находился у них и управлял всем русским Православием именно отсюда. А не из Москвы, куда русские митрополиты переместились еще со времен митрополита Петра и литовского великого князя Гедемина в 1325 году.
Сын Гедемина Великий князь Литовский Ольгерд, требовал от Константинополя, чтобы в Киеве сидел и правил всей митрополией Алексий (Бяконт), также выдающийся церковный и политический деятель. По малолетству князя Дмитрия Ивановича, который впоследствии получит прозвище Донской, святитель Алексий был фактическим правителем Московского государства. А потому понятно, что ни в какой Киев поехать не мог по сугубо политическим причинам.
Второй вариант, который предлагал Константинополю Ольгерд — это учреждение собственно Литовской православной митрополии. Тем более, что Русь Литовская на тот момент была русской на 90%, государственным языком также был русский, а большинство населения и местной аристократии были православными. Кроме, собственно, правящей династии Гедеминовичей, которые были язычниками и использовали свое язычество в качестве рычага давления угрожая то католикам обратиться в православие, то православным уйти в католичество.
В Константинополе же в то время патриархи и императоры менялись раз в несколько лет в силу интриг и государственных переворотов. Но в какой-то момент предстоятелем Церкви стал патриарх Филофей, сторонник православного единства и противник дробления Киевской митрополии. Сначала он активно поддерживал Москву, но под угрозой перехода Ольгерда в латинство, а следовательно, и всей Литовской Руси в подчинение Римского Папы, отправил для примирения московских и литовских князей своего апокрисария (посла и доверенное лицо) иеромонаха Киприана.
Тот поехал в Москву через Литву, где был очень тепло встречен местными князьями, поскольку те надеялись заручиться поддержкой патриаршего посланника. Но далее он приезжает в Москву, где начинает активно сотрудничать с митрополитом Алексием.
В частности, при посредничестве Киприана Тверской князь Михаил, который был союзником Великого княжества Литовского, отказался от претензий на Владимирское княжество, вотчину московских князей, уже долгое время считавшуюся неотъемлемой частью Московского княжества, и митрополит Алексий снял с него анафему. Именно благодаря усилиям Киприана на вдовствующую после отлучения от церкви князя Михаила кафедру был поставлен новый епископ.
Все это привело и к политическим последствиям, поскольку Киприану удалось более или менее примирить Московскую и Литовскую Русь. В результате этого примирения образовалась антитатарская коалиция, которая «ходила на татарове, на Темря, и быша межи их бой».
Альянс этот продержался недолго, ровно до того момента пока тверской князь Михаил не получил в Орде ярлык на Владимирское княжение. И снова началось размежевание, которое отразилось не только на политической, но и на церковной реальности.
Литовцы как союзники Твери вновь вспомнили о своих амбициях на общерусскую митрополичью кафедру. И в это же время в Константинополь пришла жалоба на московского митрополита Алексия.
Есть версия, что её автором был сам Киприан. Карташев в «Очерках по истории Русской Церкви» прямо обвиняет Киприана в сговоре с Ольгердом, с целью низложения митрополита Алексия и возведения в сан Киприана с тем, чтобы тот правил митрополией не из Москвы, а из Великого Княжества Литовского.
Хиротония состоялась, как и было сказано, 2 декабря 1375 года в Константинополе. Однако далеко не так, как хотелось бы Ольгерду и противникам Москвы.
По одной из версий, тогдашний константинопольский патриарх Филофей возвел Киприана в сан митрополита «в виде крайней икономии». То есть, вне канонической практики, а в виде исключения по сложившимся неблагоприятным обстоятельствам. По этой версии Киприан, фактически, наследовал митрополию после смерти Алексия, пока оставаясь только при титуле, но не при реальной церковной власти.
Хотя уже и факта титулования вполне хватило для возмущения в Москве, поскольку два митрополита на одну кафедру — это нонсенс и попрание православных канонов в самой своей сути и основе.
По второй версии, приводимой Карташевым, Киприан должен был вступить в свои права по результатам расследования, для которого Филофей отправил в Москву свою делегацию, чтобы та подтвердила или опровергла обвинения в адрес святителя Алексия.
И стоит сказать, что расследование Константинополя установило невиновность Алексия. Что, однако, не остановило Киприана, который, фактически, при поддержке Киевского князя Владимира Ольгердовича занял Киевскую кафедру и оттуда писал в Новгород и Москву, о том, чтобы там признали его законным митрополитом всея Руси.
Узнав и о «крайней икономии», и о расследовании, в Новгороде и Москве ответили на притязания Киприана категорическим отказом. Новгородцы заявили: «Посылай к великому князю в Москву, и если он примет тебя митрополитом на Русь, то и нам будешь митрополитом». В Москве же, в свою очередь логично ответили: «Есть у нас митрополит Алексий, а ты зачем поставился на живого митрополита?».
При этом характерно, что, устраивая все эти хиротонии, посольства и расследования, Константинополь руководствовался «сохранением единства Церкви». Но в итоге получилось, как всегда, с точностью до наоборот: фактически Киевская митрополия раскололась на три части — Московскую, Киево-литовскую и Галицкую, которая организовалась чуть раньше.
В начале февраля 1378 года митрополит Алексий умер, и митрополит Киприан попытался получить права на управление всей русской митрополией. Для этого он направился в Москву, но был схвачен дружинниками князя Дмитрия Ивановича, провел сутки в заточении, ограблен, а потом с позором изгнан. После чего Киприан наложил анафему на Дмитрия Донского.
У Великого князя, попросту был свой кандидат, Михаил-Митяй, изначально священник из «белого духовенства», которого Дмитрий Иванович вообще собирался возводить силами местного епископата без согласования с Константинополем. Впрочем, позже Михаила все же решили отправить в Константинополь, куда отправились и Киприан, и еще ряд видных русских епископов. Михаил не доплыл, скоропостижно скончавшись на корабле, уже при виде городских стен Константинополя…
Но русским митрополитом внезапно становится архимандрит Пимен, бывший в делегации Михаила-Митяя. А Киприана низводят до статуса «митрополита Литвы и Малой Руси». Однако сам он покидает собор, который решал эти вопросы, до того, как прозвучало это постановление. При этом теперь уже Пимен становится «наследником» Киприана, поскольку собор постановил, чтобы Пимен вступил во владение «киприановскими» епархиями после смерти последнего.
Но на это возмутились в Москве, поскольку Пимен стал митрополитом не по воле Великого Князя, и Пимена на обратном пути заточают в тюрьму в Коломне.
Параллельно в Москве идет резкое обострение конфронтации с Ордой, которое приводит обе стороны на Куликово поле. И внезапно Киприан, вернувшись в Киев, благословляет нескольких литовских князей с дружинами идти вместе с московским князем против Орды. Это заставляет Московского князя несколько иначе взглянуть на фигуру Киприана, как возможного митрополита всея Руси. И в 1381 году Дмитрий Донской торжественно, как митрополита Московского, принимает Киприана в столице.
Впрочем, этот период продлился недолго: уже в 1382 году, после разгрома Москвы силами хана Тохтамыша, Киприан снова бежит из столицы.
При этом теперь, когда Москва вновь обложена данью, Киприан становится очень неудобной фигурой. В Орде его просто не знают, но и понимают, что он не может представлять Константинополь. В Константинополе открыто говорят о неканоничности его присутствия на Московской кафедре, поскольку уже есть Пимен, которого возвращают из ссылки.
В итоге, еще через пять лет расследований, поездок в Константинополь на церковный суд и политических интриг в 1390 году митрополит Киприан все же возвращается в Москву в качестве единственного законного митрополита всея Руси.
Его принимает уже сын Дмитрия Донского, великий князь Василий Дмитриевич. Двумя годами ранее именно Киприан принял в его Литве, когда Василий бежал из почетного плена в Орде, (его взял заложником хан Тохтамыш после победы над Москвой в 1382 году). Киприан женил Василия Дмитриевича на дочери Литовского князя Витовта, Софье, чем способствовал примирению на некоторое время двух государств.
Митрополит Киприан изначально рассматривался Литовской Русью как персона, которая перетянет церковную власть в русской митрополии из Москвы в Киев, но вышло в итоге совсем наоборот.
Киприан, как и его предшественники со времен митрополита Петра, в итоге сделал выбор в пользу Москвы и послужил укреплению церковной власти именно в столице Русского государства. Да, в общем-то, и укреплению все русской государственности, особенно уделяя внимание урегулированию отношений с Великим Княжеством Литовским и Польшей.
История митрополита Киприана крайне показательна. Из интригана, претендующего на власть в Киеве, он превратился в русского православного святого, подвижника, миссионера и дипломата. Это преображение произошло только тогда, когда он понял, что интересы Русской Церкви можно и нужно защищать из Москвы, и когда устремился именно туда.
Потому что уже в XIV веке проницательным людям было понятно, что пресловутое единство Киевской митрополии только и возможно сохранить благодаря Московской Руси и московской великокняжеской власти. В противном случае это единство при молчаливом, а иногда и активном одобрении Константинополя, уничтожили бы заинтересованные стороны совсем других государств.