Во-первых, первый обмен был скорее тестом на способность сторон к каким-то договоренностям.
Причём тест пройден так себе:
— по вине украинской стороны первый обмен задержался;
— обмен не осуществлён полностью, в запланированном объёме (Руслан Гаджиев «выпал» из списка);
— освобождение Карпюка и Клыха в принципе оказалось возможным только благодаря вмешательству Медведчука;
— непонятная ситуация сложилась со списком людей, переданных России (прежде всего, каким образом большинство из них оказались гражданами Украины и что с ними теперь делать России);
— почему в списках не значилась кошка Машка.
Впрочем, проблемы обозначены и, будем надеяться, в дальнейшем опыт обмена будет учтён.
Во-вторых, в любом случае даже обмен удерживаемыми лицами между Украиной и Россией отнюдь не завершён.
По словам Людмилы Денисовой, на территории России находятся в заключении или под следствием ещё свыше 100 людей, которых она считает украинскими гражданами (украинская сторона считает крымчан, даже получивших российский паспорт, своими). С украинской стороны также список находящихся в заключении россиян не исчерпан — в разных источниках говорится примерно о двух десятках человек.
В-третьих, Минские соглашения предполагают обмен пленными между Украиной и ЛДНР в режиме «всех на всех». До сих пор обмену мешали два момента.
С одной стороны, очень трудно согласовать списки. Даже количество людей, которые в принципе подлежат обмену, толком непонятно. Цифры колеблются от нескольких десятков до нескольких тысяч. А есть ведь люди, которые в принципе не хотят обмениваться, и попробуй пойми — это их желание или следствие давления?
С другой стороны, Украина не очень-то хочет вести переговоры с Донецком и Луганском. Вспомним заявления по этому поводу Владимира Зеленского. Впрочем, ради обмена украинская сторона обычно на прямые переговоры всё же идёт.
В-четвёртых, есть вопрос украинских политзаключённых, не имеющих прямого отношения к конфликту в Донбассе. Это в основном участники Антимайдана и люди, обвиняемые/осуждённые за невосторженный образ мысли. Правозащитница Елена Бондаренко утверждает, что в украинских тюрьмах таких около 5000 человек.
До сих пор украинские политзаключённые становились объектом обмена и отправлялись или в Россию, или в ЛДНР. На самом деле такая постановка вопроса сама по себе немного абсурдна — люди эти не только не имеют никакой базы за пределами Украины, но и не имеют формальных оснований для получения гражданства России или ЛДНР. В России, правда, они могут получить временное убежище, а сейчас и статус беженца, но это отдельная головная боль (кстати, донесена ли до освобождённых информация о том, что оформлять документы в ФМС им придётся на общих основаниях?).
Да и с точки зрения украинской Конституции гражданина Украины выслать из страны нельзя (обмен с Донбассом всё же предполагает перемещение граждан по украинской территории).
Разумеется, часть освобождённых не захочет возвращаться на Украину, и их можно понять. Но также можно понять и тех, которые захотят, но не получат такой возможности.
В общем, этот вопрос тоже необходимо решать и как-то иначе — в рамках украинской юрисдикции. В виде амнистии или помилования без обмена. Хотелось бы понять, готов ли на такие шаги Владимир Зеленский, особенно учитывая, что Минские соглашения вообще этой тематики не касаются (кстати, вопрос с амнистией и по Минским соглашениям неоднозначный).
И это мы не затрагиваем вопросов о разводе войск и внесении изменений в Конституцию относительно статуса территорий ЛДНР.