Его жизнь могла бы послужить «черноземом» для романа о судьбах российской эстрады в переломную эпоху, но удостоился он всего лишь скромного сериала на российском ТВ.
Незаконнорожденный
Жил-был был в одном из сел Херсонской губернии (ныне на территории Одесской области) отставной солдат Калина Лещенко. Воспитывал дочку Марусю. Которая взяла да и загуляла незнамо с кем. А потом «принесла в подоле», как говорили тогда в селе, младенца мужеского полу. Кто был отцом, осталось тайной.
Петру Лещенко от матери в наследство достался абсолютный слух и песенный талант. Логично, что в итоге попал он в солдатский хор. Военная сторона жизни пареньку показалась привлекательной. На Первую мировую он пошел добровольцем.
Лещенко дослужился до первого офицерского звания в 1917-м. Воевал «по месту» — на Румынском фронте, где и получил тяжелое ранение, на несколько месяцев уложившее Петра на госпитальную койку в Кишиневе. Когда выздоровел, узнал, что Румыния под шумок Октябрьской революции в России оттяпала у империи Буковину и Бессарабию.
Из армии — на эстраду
Перед молодым военным встало два вопроса: кем быть и на что жить?
В Россию решил не возвращаться, Белое дело не привлекало, Красная гвардия — тоже. Выбирать было в общем-то просто: румынское подданство и эстрадные подмостки. Впрочем, до подмостков успел он побывать и токарем, и псаломщиком в кладбищенской церкви и в церкви при приюте, и торговцем. Голод не тетка, а королевство Румыния с рождения своего было государством нищим. Тем более после разорительной войны.
Каким-то образом осенью 1919 года Петр Лещенко смог устроится в танцевальную группу «Елизаров» (Зельцер, Товбис, Кангизер). Худо-бедно пошли заработки, гастроли, в которых за шесть лет в составе разных танцевальных коллективов он объездил всю Румынию и однажды добрался до Парижа. Наметившаяся танцевальная карьера требовала учебы, совершенствования. В Париже Лещенко брал уроки в школе Трефиловой, где его настигла любовь. Она была латышкой из Риги, а звали ее Зинаида Закитт. Впрочем, она предпочитала сценическое имя Жени.
Дальше было вот что. Предлагаю просто и с удовольствием вчитаться в цитату из книги о Лещенко:
«Поляки-музыканты, ранее работавшие в ресторане в Черновцах и имевшие контракт с турецким театром в городе Адане, приглашают Петра Лещенко и Закитт поехать с ними на гастроли. С мая 1926 до августа 1928 года семейный дуэт совершил гастрольную поездку по странам Европы и Ближнего Востока — Константинополь, Адана, Смирна, Бейрут, Дамаск, Алеппо, Афины, Салоники».
В Смирне, которая после резни греков и армян, устроенной там в 1922 году войсками Турецкой республики, стала Измиром, Лещенко и Закитт поженились. Романтика!
И он запел!
В общем. К началу тридцатых годов судьба Лещенко и география его артистической карьеры определились — заштатный танцовщик на задворках Европы. Наверное, Петра Константиновича такой ракурс вполне устраивал, но тут случился очередной поворот в его судьбе.
Жена забеременела, и дуэт естественным образом распался. И тут кто-то из знакомых, знавший о том, что Лещенко обладает не сильным, но весьма недурным баритоном, предложил ему попробовать себя в пении и звукозаписи — тогда модный, только начинавший входить в оборот бизнес.
И дело пошло! Лещенко записывает песни в Риге и Берлине. Но особенно хорошо дело пошло после того, он встретился с композитором Оскаром Строком и записал несколько его песен, ставшими настоящими хитами сентиментальной русской песни.
Румынский филиал британской звукозаписывающей компании Columbia предложил Лещенко контракт, который распространил его творчество по всему миру, включая местами бывшую родину. У британцев Петр Лещенко записал 80 пластинок. Он стал богат, стал выбирать гастрольные туры, а потом и вовсе осел в Бухаресте, где открыл свой собственный ресторан, основной «фишкой» которой было выступление его самого.
Прихотливая волна успеха вынесла на гребень его славы блатную песенку «Чубчик», она же сделала ее самой популярной среди поклонников Лещенко. В тридцатых годах, наверное, не было кабака в Восточной Европе, где бы «лабухи» не подвывали задорно: «Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый». Песня глупая, пошлая, из числа тех, что сегодня попадают в разряд «шансона», а вот поди ж ты. Известна она была еще до революции, но Лещенко аранжировал ее, придал ей блеск и элегантность.
Румынский офицер Лещенко против советских партизан
Успешная карьера и благополучие продолжались примерно 10-11 лет. В 1931 году Лещенко впервые начал петь и записывать пластинки, а в 1941 году разразилась Великая Отечественная война, в которой его нынешняя родина стала воевать против родины вчерашней.
У куцей румынской армии каждый офицер запаса был на счету. Прапорщик Лещенко был призван на воинскую службу. Сначала он делал вид, что это его не касается. Его посадили на гауптвахту и судили. Пришлось сдаться и пообещать поехать к фронту.
В 1942 году он приехал с концертами в оккупированную Одессу, в которой не был почти четверть века. Трудно сказать, какие мысли и чувства охватывали в том турне бывшего русского офицера. Но похоже, он не особо терзался своим нынешним положением. Пел, вращался в кругах оккупационной власти, приволокнулся за молоденькой певицей, которая вскоре стала его последней женой.
Однако же отвертеться от военной службы одними концертами в пользу воинов доблестной королевской румынской армии было нельзя. Пришлось все-таки становиться в строй.
Лещенко по возрасту нашли должность полегче — заместитель по тылу командира части, проще говоря — заведующий столовой. Можно сказать так — он всего лишь кормил солдат, а можно и так — он кормил оккупантов, устраивал им отдых после облав на советских патриотов.
Взяли его не сразу
И что вы думаете? После вхождения советских войск в Бухарест, в сентябре 1944-го, Лещенко с супругой давал концерты в госпиталях, воинских гарнизонах, офицерских клубах для советских солдат. Его не тронули. Жизнь начала налаживаться.
Но в 1951 году Лещенко внезапно арестовали прямо в антракте концерта в Брашове. Взяла его румынская служба безопасности. Обвинение было понятное — участие в культурной жизни фашистов, а главное — служба в оккупационных войсках, содействие немецко-фашистским оккупантам на территории СССР. Думается, не очень и удивился Лещенко. Только понял, что осталось жить ему на белом свете немного.
Прободная язва желудка убила его в тюремной больнице города Тыргу-Окна 16 июля 1954 года. Две операции не помогли.
В СССР, где, в общем-то, кроме как в ресторанах и музыкантских компаниях, его почти не знали, пластинку с его песнями издали в 1980 году. Особого отклика она не имела, да и не могла иметь. Скромный успех уроженца украинской деревни под Одессой был давно забыт. Наступило время другого Лещенко — Льва.