Основной причиной издания указа была не угроза со стороны украинских интеллектуалов (в ту пору весьма малочисленных), а крестьянские беспорядки в юго-западных губерниях на территориях бывшей Речи Посполитой, которыми украинские националисты вполне могли воспользоваться. В чем же была причина беспорядков и как русские власти пытались с ними справиться?
Неоконченная эмансипация
На протяжении всего XIX века численность польских помещиков и шляхты в Правобережье неуклонно сокращались, и до определенного момента украинская крестьянская масса демонстрировала лояльность царским властям, которые снижали влияние ненавистных поляков.
Но основную выгоду от этого процесса получили не крестьяне, а русские помещики.
В 1860-х их численность в Правобережье колебалась в районе 30-40% от общего числа помещиков, что делало их весьма заметными «классовыми антагонистами» для малоросских крестьян. Если, скажем, в первой половине XIX века царские власти могли направить крестьянское недовольство на польское панство, то в эпоху Александра II русских помещиков стало слишком много, для того чтобы можно было ссылаться на «кровопийц-ляхов».
Отмена крепостного права и «приватизация» земли помещиками только усугубили проблему. Крестьяне пользовались этими территориями в течение многих поколений (речь идёт не только о пахотных землях и пастбищах, но также об источниках воды, охотничьих угодьях и пр.) и когда помещик ограничивал доступ крестьян к этим ресурсам (по закону он имел на это право), то из-за этого возникали очень серьёзные конфликты с беспорядками и бунтами.
Подавить их военным путём не получалось, и под давлением царской администрации помещики на время прекратили разграничение земель и конфликт оказался заморожен. Но совсем ненадолго — демография региона создавала питательную среду для столкновений.
В начале 1880-х численность населения губерний Правобережья уже составляла 7,318 млн человек (за предыдущие 20 лет оно увеличилось на 1,5 млн человек), и свыше 90% от их числа составляли крестьяне. При этом пригодных для обрабатывания земель у всего крестьянского сообщества было меньше чем у нескольких тысяч помещиков (у помещиков было 2,201 млн десятин земли, у многомиллионой крестьянской массы её было 1,875 млн десятин).
В теории, у крестьян была возможность выкупать земли у помещиков, но проблема заключалась в том, что крестьяне этого региона отличались катастрофическим уровнем бедности и даже когда царские власти делали им огромные скидки на землю (доходившие до 50%), конфискованную у поляков, они не могли набрать необходимой суммы.
Похожая проблема была (и остаётся) в США: в начале 1970-х гг. американские власти пытались решить проблему бедности и неразвитости чёрного населения, создав многочисленные льготы для ведения бизнеса среди этих сообществ — итоговые результаты были невелики, поскольку для капитализма нужен капитал (а ни у американских негров в 1970-х, ни у украинских крестьян в 1860-х достаточных капиталов из-за столетий угнетения не накопилось).
В период 1883-1895 во всех трёх губерниях Правобережья крестьяне выкупили 153 тыс. десятин земли. В то же самое время на Левобережной Украине крестьяне выкупили в 10 (десять!) раз больший объём земель у своих бывших помещиков. Удивляться этому не стоит — Левобережье вошло в состав России почти на полтора века раньше, крепостные порядки в России были намного гуманнее польских и потому крестьяне смогли накопить какие-то капиталы.
Поэтому крестьяне на Правобережье продолжали бунтовать — им было нечего терять.
Русский бунт
В каких-то случаях (в Киевской губернии в 1882 году) даже происходили массовые крестьянские захваты земель и даже целых деревень.
Во всех случаях крестьяне не тушевались даже по прибытии правительственных войск и активно бились с солдатами, причём женщины тоже участвовали в этом: так, в селе Гуничи крестьянки дрались с солдатами палками (!), пока их мужья гнали на войска скот, который использовался как живой щит.
Очень часто, коммерческие планы помещиков-землевладельцев на эти территории входили в противоречие с планами крестьян и те не медлили с реакцией. В случае села Гуничи причиной раздора стало желание помещика построить там постоялый двор. А, например, в 1882 году в селе Полынка крестьяне уничтожили построенный там кирпичный завод.
Хотя войска и чиновники в случае беспорядков вставали на сторону владельцев земли в ходе подавления беспорядков, наверху все прекрасно понимали, что главной их причиной является земельный голод. Киевский губернатор Гудим-Левкович в 1883 году в своём отчёте признавал, что противоправное поведение крестьян вызвано несправедливым распределением земли.
Даже когда не было масштабных беспорядков, крестьяне активно уничтожили укрепления помещиков (ломали изгороди, засыпали рвы) и игнорировали все судебные и помещичьи запреты.
Решить эту проблему было решительно невозможно.
Хороший пример: войсковая операция по прекращению незаконного выпаса скота на землях графа Грохольского под Винницей в 1884 году — после того как войска удалились (а расквартировать и содержать их там на постоянной основе было бы слишком дорого), крестьяне вернулись и продолжили беспрепятственно пасти там скот в 1885-1886 гг.
В принципе, будет справедливым сказать, что помещики были предоставлены сами себе и поэтому в тот период они активно вооружались и самостоятельно отстреливались от нарушителей границ.
Всё это очень напоминало американский Дикий Запад с крестьянами вместо индейцев — главной разницей было то, что крестьяне «набегали» на эти земли с целью их обычного использования, хотя грабежи поместий тоже были очень частым делом (в основном воровали дрова и сено).
Помещики на это отвечали, как могли: подстреленные в ходе уничтожения изгородей крестьяне были обычным делом. Однако доходило и до насилия против самих помещиков, причём вполне открытого: так, в 1885 году крестьянами при свете дня в присутствии работников поместья был зверски убит помещик Миколай Оттмарштейн (его трижды ударили топором, а потом задушили).
***
Частоты и размаха беспорядков в Правобережье было достаточно для того, чтобы раздуть из этого полноценную войну. Спасало, однако, два обстоятельства:
Во-первых, царские власти ограничили активность тех, кто мог политизировать протест и вывести его на общенациональный уровень: оперативно запретили деятельность украинских националистов и активно наседали на народовольцев (у последних тогда уже были ячейки в Киеве).
Во-вторых, в каждом случае местные крестьяне могли протестовать по вопросу о местных земельных ресурсах. Максимум кооперации был возможен с соседними деревнями, но, скажем, синхронизации действий между разными восставшими деревнями в Киевской и Волынской губерниях не было.
Царское правительство понимало основные причины восстания и не обманывало себя.
В то же время решить земельный вопрос рыночным путём не получалось по причине бедности потенциальных покупателей и русские власти оказались в патовой ситуации: крестьяне в течение десятилетий были очень лояльными по отношению к новой, не польской власти, рассчитывая на послабления, но рост населения при нехватке земли для него привёл к тому, что крестьяне мало-помалу начали применять силу для решения своих нужд.
Это уже не могло не вызвать противодействия со стороны властей, пусть оно и было относительно умеренным (полноценных карательных экспедиций как в Средней Азии не было).
Главный просчёт царских властей состоял в том, что долготерпение украинских крестьян они принимали как данность и не спешили вознаграждать их за лоялизм.