Однако, по его словам, долго так продолжаться не может, если общеполитическая ситуация в стране не изменится, давление даст нужный власти результат.
- Василий, после создания так называемой Православной церкви Украины (ПЦУ) начался процесс захвата храмов канонической церкви, о чём многие предупреждали. Что происходит сейчас?
— Процесс идёт, давление нарастает. Власти дали разнарядку. Порошенко хитрый, он поставил дело так, чтобы можно было сказать: не я один… Он заставил Верховную Раду принять законы (о переименовании УПЦ. — Ред.), областные администрации обязали действовать, дали разнарядки (на переход приходов в новую церковь. — Ред.). Теперь президент на этом пиарится: смотрите, говорили, что ничего не получится, а вот в такой-то области 20 храмов перешли (в ПЦУ. — Ред.), как сообщают в облгосадминистрации, столько-то готовы перейти… Одни говорят — 600, другие говорят — 800…
- Насколько это соответствует реальности?
— Ситуация ведь какая… Церкви, приходу не нужны проблемы, а власть давит и давит, священнику говорят: не хотите проблем, переходите, какая вам разница? Ты ведь ни того патриарха (Московского. — Ред.) не видел, ни того (Константинопольского. — Ред.). Переходите, зато мороки не будет. И всё это происходит на фоне русофобии самой настоящей.
- Насколько ситуация с захватами храмов изменилась после вручения томоса? Теперь ведь верующим могут сказать: смотрите, и эта церковь настоящая, но и эта тоже… И они уже не раскольники, люди могут подумать: ну почему бы не перейти?
— Тут вы не учитываете одной вещи — кто эти храмы построил. Их же не государство нам дало, они почти все были закрыты. На территории всей Украины было 2,5 тысячи храмов при Горбачеве, потом сами прихожане восстанавливали, новые строили. Знаете, как строили? Вот я, например, участвовал в строительстве двух храмов — на Дарнице и в Святошино. Не так это было просто. Сначала нам дали помещение в библиотеке, потом дали какое-то место… В Святошино места исторические, сложно было с землёй. А денег ведь никто не даёт, народ бедный… Потом вагончик поставили, потом маленькую церковь поставили, потом, в конце концов, уже поставили красивый храм — 35 лет строили. И мы знали, в какой церкви мы строим и кто там патриарх. А теперь говорят: давайте, переходите! Пожалуйста, основали новую церковь — так и постройте свои храмы.
Дело осложняется ещё и тем, что в своё время из местных органов власти вывели всех священников, а раньше были везде. А другие (представители других Церквей — Ред.) есть. Поэтому дали нам два земельных участка под храмы — так сразу и забрали их, сказали — «церковь агрессора», зачем вы им землю выделяете? И так по всей Украине.
Давление идёт по всем направлениям. А человек… что ж, иногда человеку легче дрогнуть, чем устоять — ну, давайте перейдём (в ПЦУ. — Ред.). А тут давление системное. Я сам удивляюсь, но и горжусь нашей церковью — держатся! Несмотря на дискредитацию, несмотря на постоянные обвинения, что «вы не патриоты». А сейчас это вообще всё взвинтилось — ведь кровь реально льётся (на Донбассе. — Ред.), погибших привозят и хоронят. А некоторые священники отказываются атошников отпевать, говорят: зачем он вообще поехал Донбасс бомбить, людей убивать? Бывает такое.
Позиция церкви известна. Блаженнейший митрополит Онуфрий говорил: я обращение написал — прекращайте войну. А никто и не слушает. Потом не встал в Верховной Раде (во время заседания 8 мая 2015 года, когда Порошенко зачитывал имена героев Украины; позднее митрополит пояснил, что сделал это в знак протеста против войны. — Ред.). На митрополита тоже давят.
- Сейчас раскольники пока не трогают лавры. Но после выборов они могут лавры забрать?
— Заберут. Но они как будут забирать? Вот при Януковиче мы собрали миллион подписей под петицией, чтобы отдельными законами лавры передать в собственность церкви. Нет, дотянули до выборов, не сделали. Хотя вполне можно было… И теперь так дела обстоят: в Киеве часть лавры государством музею отдаётся, там и ещё ряд структур располагаются, а часть — церкви. Так в верхнюю лавру они вполне могут ПЦУ запустить. Они так и сделают.
- Сейчас все сообщения касаются проблем, связанных с попытками перевода общин УПЦ под новую юрисдикцию. Но ничего не слышно о Киевском патриархате.
— Да, казалось бы, прежде всего они (Киевский патриархат. — Ред.) должны свои структуры перевести в ПЦУ. Но они не переводят.
- Филарет не переводит? Почему?
— Спросите у него… Дело в том, что церковь не может самораспуститься и переименоваться. Каждый приход — отдельное юридическое лицо, они могут переименоваться или нет. Это у нас, если завтра патриарх скажет, допустим, переименует, то все общины сделают это автоматически. А у них (у Киевского патриархата) этого нет.
- Какие настроения у прихожан? Судя по всему, легко процесс захвата храмов не пройдёт…
— Легко не пройдёт. Но… Вот когда уния совершилась, то долго ведь держались — лет 20. А в конце концов всех перевели.
- То есть, если планомерно будет идти процесс…
— Да. Долго человек может на растяжке простоять? Власть планомерно действует, ещё и законы подогнали к этому. И давят: не повинуешься? Свет отключим! А церковь у нас… Она ведь действительно лагеря прошла, она напугана.
Кстати, в 1991 году Филарет громил всех раскольников. Порошенко заявляет, что «москали» запретили, а (глава УАПЦ) Макарий рассказывал — «не москали, меня Филарет запретил, как и нас всех». Филарет их запретил, а потом сам ушёл в раскол. Он, по сути, создал раскольников и унию тоже.
Был такой момент, вышли несколько статей в СМИ, в которых Филарета разоблачили как агента КГБ и так далее — и в Галиции стали на него косо смотреть. Он, кроме того, руховцев критиковал — а они там к власти пришли в 1989 году, ещё до распада Союза. А позднее Филарет встал на сторону Кравчука, создал фонд избирательный в поддержку Кравчука… На этом основании раскольники только в Галиции сколько храмов захватили. А тогда все храмы в основном и были на Западной Украине. В промышленных районах почти все были закрыты, строили уже в последние годы.
- Вернёмся к вопросу об УПЦ…
— Да, вот спрашивают: Сергей Думенко, он же Епифаний — кто он такой? Я нашёл его программный богословский труд, написанный в 2015 году. Называется броско: «Доколе в украинских душах будет шарить рука Москвы?». Это, по сути, политический донос, причём — на всё. Я его разобрал. Уникальность труда в чём? Это единственный за две тысячи лет труд человека, который называет себя митрополитом, и в этом огромном труде… ни разу ни Христос не упомянут, ни заповеди Божьи. Вообще ничего.
- Политизация церковного вопроса на Украине очевидна. И всё же — какой прогноз?
— Очень много надежд на выборы. Выборы всегда какую-то надежду на изменения несут. Все всегда надеются на какое-то улучшение, так всегда… А сейчас всем очень хочется, чтобы беззаконие на территории Украины, а инициатором его была как раз действующая власть, чтобы это беззаконие прекратилось. А как оно может прекратиться? Либо когда оппоненты придут к власти, либо, может быть, сама власть посмотрит по-другому. Если политические силы, которые выступают против беззакония — к сожалению, их сейчас немного — покажут какую-то силу, и с ними государству пришлось бы считаться. Это центр, юго-восток Украины, политики, которые представляют эти регионы, не русофобствуют. Если они какую-то силу наберут — потому что они как-то провалились совсем, и мы оказались совершенно беззащитными.
Обещали (на Майдане. — Ред.), что будет цивилизованная страна с европейскими законами. Но где это видано в цивилизованных странах, чтобы храмы жгли, людей выгоняли, христианские общины переименовывали? Такого никогда не было. Более того, у нас же как собак нерезаных всяких правозащитных структур, спонсируемых Европой. Но… Вот если бы попробовали какого-нибудь протестанта, иудея или мусульманина оскорбить — вопли были бы до небес. А здесь идёт третирование, шельмование — и молчат правозащитники.
Это тоже большая трагедия, потому что мы все, старые журналисты, много лет в своей работе опирались на какие-то общие ценности — пусть у нас разные политические взгляды, но всегда была граница допустимого и недопустимого. Сейчас всё это стирается.
Казалось бы, правозащитники должны бить во все колокола. Но что происходит? Человек бросил бутылку в Андреевский храм — а это наш храм всё-таки, его Елизавета Петровна построила, там наши священники погибли во время репрессий. И этот храм ни с того ни с сего, вместо того чтобы вернуть репрессированной церкви, а УПЦ — репрессированная церковь — с барского плеча вдруг подарили Варфоломею. И вот кто-то бросил бутылку, так подняли сразу крик и правозащитники, и посольство США… А что наши храмы захватывают, выталкивают священников и мирян — по этому поводу молчание.
Но ведь нельзя государству вмешиваться в дела церкви, не просто нельзя, это запрещено законом. Не имеет права государство вмешиваться в веру, не имеет права вмешиваться в душу нашу. А оно всё это делает. И всё это безответно, потому что такая сейчас политическая конъюнктура.
- Надеетесь, что изменится эта конъюнктура?
— Это был бы самый хороший сценарий. Потому что сейчас очень опасные процессы идут с захватами храмов. Слава Богу, что во время таких захватов ещё не пролилась кровь. А это может и случайно произойти, причём с любой стороны — захватчик погибнет или защитник, и всё тогда, пойдет трещина. Это как на Майдане было.
- Первый Майдан был бескровный, и потом как-то всё перемололось. А второй…
— Да, если без крови, то можно потом как-то примириться. А на втором и «беркутовцев» убили, и протестующих убили — и всё, уже никто ни с кем не помирится. То же самое в Донбассе — погибли люди. Как примириться теперь?
- Действительно, как?
— Блаженнейший митрополит Онуфрий потому и обратился к народу, сказал: Христос — это мир, нужно немедленно прекратить кровопролитие. Более того, он заявил, что победа Христа — это не победа одной стороны над другой, а мир — это победа Христа. То есть, если победят Донбасс или сепаратисты победят Киев — это не победа Христа. А победа Христа — когда мы помиримся. Такова церковная точка зрения.
- Находит такая позиция отклик?
— К сожалению, она не поддерживается властью, которая стоит на тропе войны, русофобии и лжи, когда перевирается просто всё. Поэтому смена власти на выборах была бы хорошим сценарием.
- Но может быть и плохой сценарий?
— Плохой сценарий — если продолжится это всё. Тогда будет просто происходить уничтожение Украины. Если бы они только церковь давили и русских… Ну хорошо — подавили 10 миллионов русских, лишили их садиков, школ, языка… Что вообще невероятно, русских и русскоязычных половина Украины получается, и тут какая-то мафия захватила власть и их давит. Неизвестно, на кого в стране опирается, но диктует волю всем.
- Известно, на кого опирается…
— Да. Поддерживается из-за рубежа, причём сильно поддерживается. Из-за этого многие испытали гигантское разочарование вообще в Западе. Раньше нам говорили, что Запад помогает демократии и свободе, а здесь — война, разорение народа. Западные лидеры хвалят украинские реформы. Где они их увидели? Реформы — это когда было холодно, а стало тепло, было голодно, а стало сытно, было медленно, стало быстрее… А тут всё наоборот, а они говорят: замечательные реформы, продолжайте! Зачем продолжать, если уже люди разбегаются, народ как тряпку выжимают из страны.
И если бы они только на русскую культуру, на русский мир давили. А русский мир и русская культура — они в Киеве родились, Киев — мать городов русских, а не Москва. Но пусть показали бы хоть одного маленького украинца, которого такие реформы осчастливили. Нет такого. Они всех давят.
А все эти крики о том, что наша доблестная армия остановила агрессора, который иначе уже и Прагу бы взял — это же бред абсолютный, но… это всё сегодня государственная политика.
И главное преступление в том, что они эту идеологию в школы тащат. Такого никогда ещё не было. Они насыщают народ ненавистью.
- И делают это системно…
— Системно и безоглядно. Сносят памятники, переименовывают улицы и города. У Андрея Платонова есть повесть «Джан» — о народе, потерявшем своё имя. И они не понимают, где они. Я сам в Киеве иногда себя чувствую человеком… мещанином в Риме времён Алариха. Они пришли — что за храмы, что за памятники… Под снос. Казалось бы, есть на Украине интеллигенция, она должна выступить. Но это такая интеллигенция оказалась — при КПСС ругала американский империализм, теперь ругает российский империализм… Главное — угадать хозяина. Нигде нет защиты, это удивительно просто.
- Большую стойкость проявляют простые люди…
— Конечно, вся надежда на людей. Те, что у власти, — они ведь специально эту рану нанесли, а где рана — там паразиты, там гниение. Они и не хотят эту рану залечивать, им надо, чтобы она заразила вообще всё. Пусть организм будет заражён. Но церковь всё равно последняя умрёт. Она вообще-то бессмертна, конечно, но — в Украине. А без церкви погибнет наша прекрасная Украина. Поэтому, если мы любим свою землю, если мы любим своё Отечество, то мы должны не допустить этого второго сценария, он просто уничтожит страну. Я не сгущаю краски.
Ведь Украина — это рай на земле. Всё у нас есть — и климат прекрасный, и земля, и вода… И что с такой страной делают? Что с народом делают? Вот тарифы многократно поднимают, скоро просто невозможно будет людям платить. Почему? Потому что власть не украинская. Если была бы украинская, то рука бы не поднялась — разве не знают, как бабушка в селе живёт? А этим никого не жаль. И на Майдане они людей не пожалели, и на Донбассе — там их детей нет.
Почему так происходит… Наверное, это расплата за предательство. Потому что русские и украинцы — это действительно один народ. До ХХ века никто себя по-другому не называл. А малороссы так же отличались тогда от великороссов или белорусов, как сегодняшние волыняне от подолян. Как сейчас они все ощущают себя украинцами, так тогда все ощущали себя русскими.
- Но всё же есть надежда?
— Бог поругаем не бывает. Надежда есть, и эта надежда — на простых людей. Когда крестный ход — посмотрите, сколько людей идут, сотни тысяч. И посмотрите, какие открытые лица. Там вообще злобы нет. Это вторая Украина. Конечно, есть надежда.