Да еще и все это в тот период, когда волна репрессий уже пошла на спад. Но с чем связаны эти события? Была ли это кровавая зачистка некоего украинского клана или это только случайное совпадение?
Павел Постышев
Первым был арестован весьма влиятельный функционер Павел Постышев. Он происходил еще из старых большевиков, долгое время его карьера была связана с Сибирью и Дальним Востоком.
В УССР он попал только в 1923 году. Некоторое время работал в киевском и харьковском партийных отделах, затем в партийном аппарате. Дальнейшему взлету поспособствовало его активное участие в коллективизации. Он стал вторым секретарем КПУ, затем попеременно возглавлял Харьковский и Киевский обкомы и был введен в состав Политбюро кандидатом.
Постышев не входил в команду Косиора и имел с ним весьма напряженные отношения. Его воспринимали как ставленника Москвы, присланного надзирать за Косиором и компанией, дабы они не проявляли излишней самостоятельности. В 1937 году Постышев лишился своих постов и был отправлен руководить Куйбышевской областью.
Сам он воспринял это как ссылку и попытался во что бы то ни стало реабилитироваться.
Реабилитироваться в 1937 году можно было, удачно разоблачая врагов народа. Постышев взялся за дело с утроенным рвением.
Он устроил настоящий погром партийного аппарата в Куйбышеве, распустив все райкомы и заодно завалив Москву жалобами на увиденные им в школьных учебниках свастики на лицах Сталина и Пушкина. В итоге Мехлис, однажды просидевший с лупой всю ночь, пытаясь найти свастики, ничего так и не нашел, и написал чеканный ответ: «Товарищ Постышев ищет врагов не там, где они имеются».
На январском пленуме ЦК Постышев выступил с речью, в которой де-факто объявил, что вся партия поражена предательством, кругом враги народа и двурушники, из-за чего с ним ступил в полемику Молотов.
Постышева подвергли разгромной критике, а в Куйбышев направилась партийная комиссия во главе с секретарем ЦК Андреевым, которая обнаружила, что «дело не ограничилось только роспуском райкомов: немало есть фактов роспуска первичных организаций и исключения пачками по непроверенным заявлениям депутатов из горсоветов и райсоветов. За время с августа месяца исключено из партии около трех тысяч человек, значительная часть которых исключалась без всяких оснований как враги народа или пособники. На пленуме обкома секретари райкомов приводили факты, когда Постышев прямо толкал на произвол и требовал от них исключения и ареста честных членов партии или за малейшую критику на партсобраниях руководства обкома, а то и без всяких оснований».
Через три недели после проверки Постышев был арестован. Слишком рьяного партийца разрабатывали как японского шпиона, который был завербован еще в период работы в Дальневосточной республике. Довеском шло обвинение в участии в контрреволюционной право-троцкистской группе.
Станислав Косиор
Постышев начал давать нужные показания далеко не сразу. Учитывая его былой вес в иерархии УССР, Постышев был удобной фигурой, чтобы через него подобраться к Косиору.
Станислав Косиор имел чуть меньший партийный стаж, но был куда более основательным тяжеловесом. Можно сказать, что он стоял у истоков КПУ. Он работал в секретариате ЦК КПУ еще в годы Гражданской войны. А вскоре после смерти Ленина попал и в секретариат ЦК ВКП(б).
УССР играла достаточно большую роль в советских аппаратных играх.
РСФСР своей партии не имела, поэтому КПУ автоматически становилась крупнейшей национальной компартией в союзе. Иметь поддержку столь внушительной силы было жизненно необходимо для любого претендента на власть. В КПУ это понимали и тоже ощущали себя большой силой, со своими особенностями и привилегиями.
Установление контроля над УССР было важным этапом сталинского упрочения власти. Поэтому первым делом он продавил назначение верного Кагановича на пост первого секретаря.
Однако украинские большевики Кагановича невзлюбили, то и дело жаловались на него, что он не уважает их самобытность, не проявляет должного уважения к их особенностям и т.д. Петровский лично ездил к Сталину и просил отозвать своего ставленника.
Наконец, в 1928 году Каганович уехал в Москву, а его место занял Косиор. Это была относительно компромиссная фигура, которая временно устраивала всех. С одной стороны, он давно был связан с Украиной и не являлся «варягом», с другой, по своим взглядам был достаточно умеренным и к национал-коммунистам не относился.
Косиор почти десять лет был руководителем УССР, хотя какое-то время за ним присматривал Постышев, с которым они друг друга недолюбливали. Однако он не был человеком Сталина и по этой причине по умолчанию был кандидатом на чистку. Как только от Постышева удалось добиться нужных признаний, пришли и за Косиором, которого арестовали 3 мая 1938 года.
Поскольку Косиор был этническим поляком, на него повесили еще и шпионаж в пользу «Польской организации войсковой». Кроме того, именно Косиор в материалах дела был представлен одним из создателей контрреволюционной правотроцкистской группировки в УССР, которая всеми силами занималась вредительством. Так, на одном из допросов Косиор подписал признание в том, что он создавал в украинских селах такую обстановку, чтобы подтолкнуть людей к вооруженному выступлению против власти.
Влас Чубарь
Через два месяца пришла очередь Чубаря.
Он был не меньшей по значимости фигурой, чем Косиор. 11 лет он возглавлял Совет народных комиссаров УССР. Более того, Чубарь еще при живом Ленине занимал пост вице-премьера СССР, выражаясь современными терминами.
В 1934 году он покинул пост председателя СНК, чтобы стать зампредом СНК СССР. Кроме того, он вошел в состав Политбюро.
Чубаря в Москве считали оппортунистом и человеком ненадежным и неустойчивым, со своими взглядами. Поэтому, как только от Косиора добились показаний на Чубаря, пришли и за ним.
Через месяц после ареста Косиора Чубаря вывели из состава Политбюро и сняли с поста зампреда, отправили руководить фабрикой в Соликамске. Но толком поруководить заводом Чубарь так и не успел, в начале июля 1938 года его арестовали.
Помимо общего для всех арестованных участия в контрреволюционной группе, Чубаря обвинили еще и в шпионаже в пользу немцев.
Иван Федько
Через три дня после Чубаря был арестован высокопоставленный военачальник Иван Федько. Однако его дело напрямую не было связано с предыдущими, Федько обвинялся в участии в «фашистском заговоре» военных.
Федько был одним из тех, кто сделал блестящую карьеру, выбрав сторону победителей. Прапорщик императорской армии, в годы Гражданской войны он стал начальником дивизии и заместителем командующего армией. Командовал войсками Приморского военного округа, затем был помощником Блюхера в ОКДВА.
В 1937 году Федько становится главой Киевского военного округа, который в былые времена был вотчиной Якира. В начале 1938 года командарм 1-го ранга Федько становится первым заместителем наркома обороны.
С этого момента над Федько стали сгущаться тучи.
Репрессии в комсоставе РККА были масштабными и удержаться на таком высоком посту, не имея «бессмертного» покровителя типа Ворошилова было очень трудно. Федько, в свою очередь, стал заваливать жалобами начальство, сетуя на постоянные вызовы на очные ставки.
Накануне ареста он написал письмо Сталину с жалобами на НКВД и репрессии в армии, которое фельдъегерь должен был доставить лично генсеку. Однако вместо Сталина тот отвез его в НКВД, после чего на Федько поступил уже «персональный заказ».
Федько долго упорствовал на допросах и отказывался признать участие в «военно-фашистском заговоре». Для раскрутки дела пришлось привлекать уже арестованных военачальников для очных ставок. В первую очередь, маршала Егорова.
Но даже если Федько в конце концов давал нужные показания, через несколько дней он категорически от них отказывался, и все начиналось сначала.
После нескольких подобных циклов Федько сдался и начал подтверждать все, что требовали следователи. В показаниях Федько фигурировали фамилии Буденного, Тимошенко и Шапошникова, однако они имели «охранную грамоту» от Сталина, и их к делу не рискнули привлечь.
Что касается Тухачевского, который якобы и втянул командарма в заговор, то он к тому времени уже давно был мертв.
Что это было
Нельзя сказать, что расстрелы 26 февраля были какой-то зачисткой по этническому принципу. Среди расстрелянных в тот день было два этнических украинца, поляк, русский и армянин Мирзоян, руководивший Казахстаном (он проходил по другому делу).
Нельзя и сказать, что это было уничтожение какого-то оппозиционного клана, как, например, это было с Ежовым, Берией и Тухачевским, когда уничтожались все их выдвиженцы. В данном случае все расстрелянные были высокопоставленными людьми, но своей карьерой никто из них не был обязан другому.
Косиор и Чубарь сами по себе были достаточно влиятельными фигурами еще с ленинских времен, Постышев был назначен в УССР из Москвы, и отношения с Косиором у него были не самыми лучшими. Федько вообще проходил по совершенно другому делу и даже не упоминался никем из них.
Скорее, это дело вписывалось в рамки общего процесса по кровавой смене партийных элит. Ни Косиор, ни Чубарь, ни Постышев не были выдвиженцами Сталина и его людьми. Они должны были разделить судьбу большинства остальных старых большевиков. Спасти их могло только личное вмешательство Сталина, однако он заинтересованности в этом не проявил.