Это революционное решение совпало по времени с пиком мощнейшего экономического пузыря начала XXI века: в декабре 2017-го стоимость ключевой криптовалюты, биткоина, достигла 20 000 долларов за единицу.
Пришло время подвести итоги. А они показывают, что все далеко не так просто, как казалось год назад, а за знаменитым декретом Лукашенко стоят вполне конкретные люди, преследующие совсем другие цели.
Цитадель мировой криптореволюции
В 2017-м экспорт высоких технологий из Белоруссии превысил миллиард долларов, показав рост в 25% за год. Для страны, которую наши соотечественники привыкли считать «замороженным социализмом», это очень высокий показатель, пока малозаметный в европейском масштабе.
Для сравнения: в Польше он составляет 16 млрд долларов, в России — 8,5 млрд, а на Украине — 3,5 млрд. Но есть нюансы. Успехи IT-сферы напрямую зависят от численности населения, умноженной на законодательную поддержку. В Белоруссии проживает всего 9,5 миллиона человек, то есть меньше, чем в Москве, и куда меньше, чем в Польше и на Украине. При этом рост IT-сферы, достигнутый с нулевого показателя за двенадцать лет, составляет 100%.
Сенсационный декрет
21 декабря 2017 года президент Белоруссии подписал закон о развитии цифровой экономики. 28 марта 2018 года декрет вступил в силу. Уже в апреле статистики отчитались: 1,25 млрд долларов экспорта, плюс 50 резидентов за первые три месяца сего года. В числе резидентов — Yandex, Google и General Electric. Эти впечатляющие показатели делали декрет поистине революционным в мире айтишников и криптовалютчиков почти год назад, а Александра Лукашенко — самым «продвинутым» президентом.
Но были и скептики. Подписание декрета совпало по времени с наивысшей точкой капитализации криптовалютного рынка. В декабре 2017-го за 1 биткоин давали 20 000 долларов. Чудовищный экономический пузырь был самым заметным явлением в 2017 году. Скептики на пальцах доказывали его недолговечность, неизбежность того, что биткоин лопнет и разорит скороспелых спекулянтов. А Лукашенко, писали они, просто клюнул на хайп и решил заработать на биржевой игре.
Правда, сам декрет почти никто не читал. И сторонники, и противники криптовалют знакомились с ним только по заголовкам в интернете. А они говорили, что Лукашенко разрешил майнинг, криптобиржи, обналичку, обмен и расчеты в криптовалюте.
«Покажите мне на карте Белоруссию. Я туда еду!» — писали криптовалютчики в сетях год назад.
Так думали все. И оказались не правы. Просто потому, что не читали декрет.
Ожидания и реальность
Белоруссия и правда стала налоговым раем для криптовалют. Декрет предусматривает налоговые льготы и экономические стимулы деятельности, связанной с криптовалютами: майнинг, биржи, ICO и так далее. После подписания декрета в Белоруссии создали более сотни стартапов, анонсировались первые в Таможенном союзе криптобиржи, а один из белорусских банков начал предлагать своим клиентам контракты на разницу цен в биткоинах.
Именно это и вызвало описанный выше энтузиазм. Но энтузиасты не вникали и не проверяли.
А если бы проверили, то убедились, что в указанном банке нельзя продать, купить, обналичить или обменять криптовалюты. Этот банк всего лишь дает возможность без уплаты налогов в Белоруссии участвовать в торговле фьючерсными биткоинами на Чикагской бирже.
Это настолько бессмысленная для большинства граждан страны операция, насколько бесполезно расшифровывать для здравомыслящего читателя указанные возможности банка.
В общем, знаменитый декрет мало что изменил для белорусов. Криптовалютных банкоматов не замечено, ICO вообще не проводилось, да и с биржами как-то тихо, хотя сразу после подписания декрета только о них и писали. Причина — та же, что и с банком, о котором шла речь выше. Законы Белоруссии обязывают криптобиржи раскрывать данные о конечных владельцах, что противоречит самой сути идеи криптовалют и блокчейна.
То же касается и стартапов, которые собирают деньги, продавая токены на ICO. Их фишка — анонимность. А фишка вездесущего белорусского КГБ — борьба с анонимностью. И преимущество явно на стороне госбезопасности.
Суть декрета о цифровой экономике
Спекулянтов, ослепленных жадностью от космического роста криптовалют, интересовала только одна сторона белорусского декрета о цифровой экономике. Поэтому они не читали его, а читая не вникали. А там в каждом пункте есть слова «Парк высоких технологий».
Никто не обратил на них внимания, а они — главные. Потому что декрет как раз и написан, чтобы создать дополнительные условия этому институту, стимулировать его работу и повысить отдачу. Всем показателям роста, приведенным выше, Белоруссия обязана исключительно созданному в 2005 году Парку высоких технологий.
Суть проста: налоговый рай — только для резидентов Парка высоких технологий.
Парк высоких технологий как он есть
Парк высоких технологий (ПВТ) — особая экономическая зона со специальным налогово-правовым режимом для IT-бизнеса, обладающая правом экстерриториальности. В Белоруссии он появился в 2005 году.
Территорию в 55 гектаров полностью застроили производственными объектами и жилыми зданиями для сотрудников. Зарегистрированные в ПВТ пользуются всеми предоставляемыми преимуществами, независимо от места расположения их белорусского офиса.
Валерий Вильямович Цепкало стал директором этого проекта, причем успешным. Число резидентов парка выросло с четырех до 165 компаний. Белоруссия вошла в топ-10 стран-поставщиков программного обеспечения в регионе Европы, Ближнего Востока и Африки, а по доле индустрии информационных технологий в ВВП заняла второе место после Израиля.
За десять лет парк вывел такие белорусские компании, как EPAM, IBA, Exadel, ITransition, на мировой уровень. А продукция ПВТ хорошо известна, поскольку ею пользуются миллионы людей ежедневно. Это мессенджер Viber, мозговыносящая онлайн-игра World of Tanks.
1 февраля 2017 года британская Financial Times опубликовала восторженный репортаж из Парка высоких технологий, в котором это место сравнивалось с офисом Google. А на следующий день, 2 февраля, Валерия Цепкало уволили с должности директора. Ибо ПВТ — это собственность Белоруссии.
Почему избавились от создателя ПВТ
О причинах увольнения Цепкало не сообщалось, но о них можно судить по дельнейшим событиям. Новым директором ПВТ стал начальник Главного идеологического управления администрации президента Всеволод Янчевский.
Он более известен как чиновник, занимавшийся молодежной политикой. Но 13 марта 2017 года он уже представлял территорию Парка высоких технологий и входящих в него компаний Александру Лукашенко. На мероприятии государственные СМИ Белоруссии делали акцент на его общении с новыми, но, видимо, очень важными на тот момент для парка людьми. Это уже знакомый читателю Виктор Прокопеня и еще один, куда более известный не только в Белоруссии человек.
Им был глава инвестиционного фонда Larnabel Enterprises (финансы, недвижимость, полезные ископаемые), российский бизнесмен Михаил Гуцериев. В данном случае он выступал как партнер инвестиционной компании Виктора Прокопени VP Capital. Прокопеня — известный в Белоруссии бизнесмен и инвестор, крупнейший налогоплательщик среди физических лиц в Минске, гражданин Кипра и житель Лондона.
Вместе они в декабре 2016 года объявили о начале реализации совместных инновационных проектов, связанных с созданием и продвижением IT-продуктов на базе искусственного интеллекта. Планируемый объем инвестиций — более 100 млн долларов. И поскольку Цепкало уволили через месяц после этого анонса, то можно строить предположения о причинах.
ПВТ могли использовать как стартовую ступень для более масштабных планов, в которые Валерий Вильямович уже не входил.
Михаил Гуцериев и белорусская криптовалютная революция
Можно предполагать, что автор «цифрового» декрета Виктор Прокопеня мог быть освобожден от неизбежной в его случае тюрьмы благодаря поддержке Михаила Гуцериева. Но помощь была бы невозможна, если бы последний, будучи даже стократ российским олигархом, не имел доверия лично президента Белоруссии.
На чем основывается это отношение — тайна. Но летом 2007 года, когда Гуцериев бежал в Лондон от следствия-суда в России, где ему предъявили обвинения в неуплате налогов и незаконном предпринимательстве, он воспользовался территорией Белоруссии.
«Я уходил через Беларусь, сел ночью в машину, вызвал самолет в Минск и улетел», — вспоминал о том случае Михаил Сафарбекович.
Сегодня у Гуцериева в Белоруссии несколько крупных проектов. Один из них — «Славкалий». И еще один, о котором идет речь, — вложение в криптовалюту и использование технологии блокчейн для операций с ней и ее движения. Именно для этой цели и мог быть написан «цифровой» декрет под прикрытием Парка высоких технологий, на работу которого документ и ориентирован.
Новые возможности, которые дали территории ПВТ, — легализация криптовалют и операций с ними. Для рядовых граждан Белоруссии они совершенно бесполезны.
Декрет и Украина
Роль Прокопени может быть и технической — доверенное лицо. Эта версия, возможно, ошибочна, но она напрашивается. В 2017 году Виктор Михайлович намеревался приобрести Паритетбанк, 15-й в банковском рейтинге страны. Но сделка не состоялась по причине того, что она имела второстепенное для Прокопени значение. Целью была другая покупка.
Пользуясь Паритетбанком, его новый владелец VP Capital (партнер Larnabel Enterprises, Гуцериева) собирался купить дочку Сбербанка на Украине.
Сейчас она находится в очень сложном из-за политики и санкций положении. Закрыть ее по предложенной Киевом схеме — вернув депозиты, очистив баланс и отдав лицензию, — не хотят. А банкротить украинский «Сбер» для его владельца, Центробанка РФ, невыгодно, нелогично и абсурдно. Вот и могли попытаться продать подставным лицам. Но схема покупки через партнера Михаила Гуцериева не удалась: Киев отказал.
Криптооазис или криптоофшор
Декрет объективно создает легальный канал по перемещению российских капиталов. Яркая личность Михаила Гуцериева рядом с темой наводит на эту мысль. Именно он и является настоящим отцом-основателем Белорусского Гонконга.
Согласно декрету в Белоруссии — полная свобода деятельности, связанной с блокчейном и криптовалютами. То есть фактически офшор, в котором могут почти бесконтрольно и легально обращаться криптовалюты, испытывающие гонения в странах, являющихся ведущими в сегменте. Своей же национальной криптовалюты Минск не объявил и не собирался.
И если это так, то главными бенефициарами декрета являются совсем не айтишники, а финансисты. Именно они и пролоббировали ту часть декрета, которая посвящена криптовалютам, под прикрытием намерения превратить Белоруссию если не в мировой, то в европейский центр криптовалют и блокчейна.
Гипотеза вполне доказуема.
Это Белоруссия, детка!
Пока что мировой блокчейн и криптовалютный рынок висят в воздухе. Говорить, что Лукашенко ничего в этом не понимает и может обмануться в доверительных отношениях с лоббистами, конечно, можно. Но в этом деле мало что понимают почти все. А слова «биткоин» и «блокчейн» пока что играют роль таинственных и магических волшебных заклинаний.
Пузырь хоть и не лопнул, но сдут регуляторами. Весь финансовый мир пока не знает, что с этим делать.
А единственное изобретение отрасли, которое можно пощупать руками, технология блокчейн, пока служит исключительно для заключения криптовалютных сделок. Работа Парка высоких технологий была и остается вне этой сферы. Она налажена создателем настолько, что управлять ПВТ теперь может даже идеологический чиновник.
А декрет — не закон. Его в случае чего легко отменить легким росчерком пера. Впрочем, история эта заканчивается многоточием. Что будет дальше, не могут предсказать даже Ротшильды и Морганы.