- Что вас впечатлило в докладе ООН? На какие моменты вы обратили внимание? Справедливы ли, по вашему мнению, претензии докладчиков к Украине?
— Доклад ООН объективно отражает состояние дел на территории конфликта на Донбассе. Особенно следует отметить объективное предоставление данных и потерях мирного населения.
При общении в СИЗО с представителями КПЧ ООН они рассказывали, что данные о потерях они собирают из различных источников, в том числе и из неофициальных и неоднократно их перепроверяют.
Они передали мне свой отчет за 3 кв. 2016 года. Меня поразили там данные о погибших мирных жителях. Число погибших от обстрелов ВСУ на территории ЛДНР было в четыре раза больше, чем на территории контролируемой ВСУ.
В отчете объективно отражено систематическое давление на судей. Могу дополнить о таком факте с моим участием. При оглашении мне приговора Харьковским апелляционным судом 20.12.2017, в котором мне сократили срок заключения, представители Правого сектора в зале суда начали угрожать судье. По этому эпизоду судья обратился к Генеральному прокурору с просьбой о его защите.
Докладчики справедливо предъявляют претензии к Украине и ЛДНР, объективно отражая нарушения с двух сторон. При этом приводят не все факты нарушений прав человека, известные жителям зоны боевых действий.
-А вы сами, сидя в заключении, часто общались с представителями ООН или других международных организаций, обращались ли к ним с просьбами или письмами? Облегчалось ли ваше положение после такого общения или обращения? Говорилось ли о вас в докладах международных структур?
— В заключении меня регулярно посещали представители КПЧ ООН, Красного креста и ОБСЕ. Для этого они должны были получить разрешение суда. По своему статусу представители ООН и ОБСЕ не могут вмешиваться в деятельность государственных органов Украины, они только мониторят ситуацию и докладывают о нарушениях.
Красный крест при обнаружении нарушений прав человека может вмешиваться и оказывать содействие и помощь, в том числе материальную. Относительно меня Красный крест прилагал усилия по включению в списки на обмен, выяснял, что необходимо при обмене, навещал моих родственников и оказывал финансовую помощь моей семье. Заключенным в СИЗО красный крест передавал гуманитарную помощь
В докладах международных структур обо мне, насколько я знаю, ничего не говорилось.
- Насколько, по вашему мнению, такие доклады действенны в плане облегчения политзаключенных на Украине?
— Доклады международных организаций конкретному политзаключенному на Украине мало что дают, но они собирают и систематизируют нарушения и показывают картину в целом что из себя представляет государство и как оно относится к своим гражданам. Эти доклады позволяют международным организациям оказывать давление на власти Украины и требовать соблюдения прав человека, чем улучшают положение политзаключенных.
- Расскажите, почему вы были арестованы? В чем вас обвиняли, какие статьи?
— За организацию и руководство массовыми протестами в Харькове весной 2014 первый раз был арестован 30 апреля 2014 по сфабрикованному обвинению в организации 08.042014 нападения на автобусы внутренних войск. ч.1 ст. 294 — организация массовых беспорядков. Выпущен 07.05 2014 под залог с электронным браслетом. Деятельность не прекратил, второй раз арестован 17.12.2014 по сфабрикованному обвинению ч.3 ст.109 УК — призывы к свержению конституционного строя и захвату власти, содержался в Харьковском СИЗО до 20.12.2017.
- Расскажите о каких-то показательных моментах во время суда над вами? Оказывалось ли давление тогда на вас, на адвокатов, на судей?
— Первое и второе обвинение были сфальсифицированы. По первому все было построено на ложных показаниях свидетеля, которого СБУ запугали и заставили дать против меня показания. После его отказа в суде от своих показаний СБУ нашла трех других свидетелей из числа харьковских радикалов, которые в суде дали ложные показания, что я организовал нападение на автобусы. Никаких других доказательств в суде представлено не было.
По второму обвинению сняли в сети интернет пять моих выступлений на митингах и доказывали, что я призывал в них к свержению власти. Других доказательств представлено не было. Было проведено ряд филологических экспертиз моих выступлений. Преподаватель университета «под заказ» дал заключение, что косвенно в выступлениях такие призывы есть. Специалисты института судебных экспертиз дали другое заключение, что призывов к свержению власти в выступлениях нет, тем не менее я был осужден по этой статье.
Следствие и суд длились почти четыре года, процесс все время затягивался и следствие оказывало давление на свидетелей, чтобы они давали показания против меня. Кто отказывался, увеличивали сроки заключения. Искали новые доказательства и не находили. За это время через суд признал руководимую мною организацию Юго-Восток преступной и запретил ее. Особую активность проявляли прокуратура и СБУ, постоянно на телевидении тенденциозно освещали ход судебного процесса и дискредитировали меня.
Судья была под полным контролем СБУ и выполняла все их указания. Судебное разбирательство было предвзятым, судья каждую мелочь трактовала как доказательство моей вины. На меня и адвокатов не давили, так как в этом не было смысла. Они понимали, что сломить меня невозможно.
Приговор судья вынесла под давлением центрального аппарата СБУ. Там решили, что как минимум год я должен находиться в заключении. Отпускать меня на свободу не собирались, обвинили по двум статьям и 23.05.2017 приговорили к 6 годам лишения свободы, прокурор требовал восемь.
- Подвергались ли вы пыткам во время заключения? Если да, то расскажите об этом.
— На следствии и в заключении пытки ко мне не применялись. Администрация СИЗО относилась ко мне с уважением. Поблажек никаких не делала и не пыталась создавать тяжелые условия содержания.
В СБУ, по всей видимости для запугивания, на моих глазах пытали и зверски избивали моих соратников. В СИЗО соратники рассказывали, как их пытали и избивали в СБУ, некоторым имитировали расстрел и стреляли над головой.
- Каковы были условия вашего содержания в заключения? Где и с кем вы сидели? Расскажите о вашем тюремном быте.
— В СИЗО содержался в общей камере (6 человек) и только с уголовниками, по всей видимости, это была команда СБУ. Тюрьма не санаторий и находиться там тяжело. Условия тюремные, железные нары, убогая обстановка, все запрещено и ничего не должно быть лишнего, регулярные «шмоны» — обыски, лай овчарок круглосуточно и постоянный звон ключей охранников на «продоле» — коридоре. Решетка на окне, ежедневная прогулка с зарешеченным небом.
Всех кормили «баландой», это такая еда. Нормальному человеку есть ее невозможно. Без передач и постоянной поддержки соратников и родственников выжить там очень тяжело.
В камерах постоянного состава нет, все время движение и контингент меняется. С уголовным элементом отношения были ровные, относились ко мне нормально. Часто оказывал им помощь в консультациях по их уголовным делам. В тюрьме все зависит от человека, как себя поставишь так к тебе и будут относиться.
- Как вы попали в Россию? Чем занимаетесь тут? Как ваш быт? Где живете?
— После вынесения приговора апелляционный суд не проводился до конца декабря 2017 года, решали что делать со мной дальше. Дождались, когда было принято решение об обмене в конце 2017 года. Мне с учетом всех пересчетов оставалось сидеть где-то пол года и отпускать меня не хотели.
На апелляционный суд вывезли 20.12.2017 одного, такое практически не бывает, обычно вывозят 10-20 человек. Перед судебным заседанием ко мне подошел человек в гражданском. Спросил, догадываюсь ли я кто он, на что я ответил, по выправке видно что из СБУ. Он намекнул мне, что я могу отказаться от обмена, но тогда еще годами буду доказывать свою, находясь за решеткой. Мне это было известно, апелляционный суд мог отменить приговор суда первой инстанции и назначить новое судебное разбирательство и это длилось бы еще несколько лет. Я дал согласие на обмен, хотя это не имело особого значения, так как у коллегии судей уже лежал заготовленный приговор.
Формально заседание суда провели и зачитали приговор. По статье призывы к захвату власти оправдать за недоказанностью. По статье организация массовых беспорядков признать виновным. Срок сократить до 5 лет и в связи с отбытием наказания освободить в зале суда. До суда мне объяснили, что меня никто не освободит. Потом, при обмене, в моем пакете «товарищ в гражданском» забыл инструкцию как со мной вести, если я откажусь от обмена. Там четко было указано, применить ко мне силу, так чтобы не оставалось следов на теле, и доставить в пункт обмена.
Прямо из зала суда меня посадили в машину и четыре офицера СБУ доставили в пункт обмена в Донецкой области. После доставки всех политзаключенных и военнопленных нас 27.12.2017 года обменяли на украинских военнопленных в ДНР. В течение месяца я проходил медицинское обследование и реабилитацию в медицинских учреждениях ДНР. Потом выехал в Россию, сейчас нахожусь в Москве и временно проживаю у своих соратников. Регулярно публикую свои воспоминания о событиях весны 2014 года и занимаюсь тем, чем занимался — отрабатываем идеологию построения будущего Украины и собираем своих соратников.
После событий Евромайдана в Киеве Юрий Апухтин приложил большие усилия чтобы объединить разрозненные протестные организации Харькова в единое общественное движение, получившее название «Юго-Восток».
Целью этого движения стало противодействие политике Киева,которая привела Украину к расколу и военному конфликту на Донбассе и в Луганске. Главной же задачей планировалась организация и проведение референдума по вопросу федеративного устройства страны.
Лидер общественного объединения «Великая Русь» Юрий Апухтин был задержан 1 мая 2014 года сотрудниками Службы безопасности Украины по подозрению в организации массовых беспорядков. В сообщении СБУ говорилось, что Апухтин якобы принимал участие в подготовке теракта в День Победы. Несколько лет Апухтин провел в застенках в ожидании суда.
Официальное обвинение: Был задержан и заключен в СИЗО 30 апреля 2014 года. Ю.Апухтину инкриминировались организация массовых беспорядков, которые сопровождались погромами (ч. 1 ст. 294 УК Украины) и публичными призывами к насильственному изменению конституционного строя Украины, захвата государственной власти (ч. 3 ст. 109 УК Украины)».