Отношения между Германией и Соединенными Штатами сегодня переживают непростые времена. Речь идет не просто о расхождении позиций по некоторым важным вопросам мировой политики. Все более очевидной становится разница в базовых подходах президента Трампа и канцлера Меркель к международным отношениям. А поскольку Меркель для Трампа олицетворяет все, что ему не нравится в Европе в целом, их противоречия неизбежно перетекают в охлаждение отношений между США и ЕС. Вопрос в том, временное ли это охлаждение, или мы видим начало масштабного переформатирования сотрудничества между странами Запада и конец послевоенной парадигмы дружбы и взаимопомощи.
Твиттер-реализм Трампа
Казавшийся относительно безобидным и ориентированным на внутреннего потребителя слоган «America First» за полтора года правления Трампа уже успел нанести значительный урон отношениям между США и Европой. Новый президент с легкостью вывел Соединенные Штаты из Парижского соглашения по климату, вышел из сделки по иранской ядерной программе, установил таможенные пошлины на сталь и алюминий из Европы.
Его непредсказуемая твиттер-дипломатия поднимает и обрушивает котировки на фондовых биржах, попеременно то оскорбляет, то восхваляет одних и тех же иностранных лидеров. Трамп запросто покидает встречу с ближайшими союзниками по G7 и отправляется на переговоры с северокорейским диктатором Кимом. На очереди саммит НАТО в Брюсселе, и мало кто понимает, как на этот раз американский президент поведет себя с коллегами по Североатлантическому альянсу, который он уже успел окрестить «пережитком прошлого».
Поведение Трампа наверняка импонирует сторонникам неореализма в международных отношениях. «Всеобщая анархия», «баланс сил», «дилемма безопасности» — Трамп словно работает по соответствующему разделу учебника по теории международных отношений. В его внешнеполитических решениях мало политики и много бизнеса. Став главой государства, Трамп фактически оказался топ-менеджером США с правами собственника.
Отсюда его непредсказуемость: с одной стороны, он холоден и расчетлив, мыслит стратегически и действует, руководствуясь интересами своей компании — как собственник. А с другой — он бывает импульсивен и непоследователен, думает только о собственном положении и стремится к краткосрочной выгоде, идущей вразрез с долгосрочными интересами бизнеса, — как временный наемный управляющий.
Такой угол зрения добавляет логики во многие неочевидные решения Трампа. Для его огромной транснациональной корпорации под названием США отношения с Европой не являются отношениями с равными партнерами. НАТО, по Трампу, — это форма благотворительности со стороны Соединенных Штатов, хорошо институционализированная и долгосрочная программа корпоративной социальной ответственности. Германия со товарищи в этой парадигме скорее не союзники, а реципиенты добровольной помощи от американцев. При этом реципиенты имеют наглость заниматься нравоучениями, требуют торговых льгот и послаблений и вообще относятся к американской благотворительности как к само собой разумеющейся.
Тогда как предыдущие президенты США (по Трампу, заведомо неэффективные менеджеры) закрывали глаза на такое положение дел, новый президент решил действовать. Лидером европейской фронды неблагодарных выгодоприобретателей для него стала канцлер Германии Ангела Меркель. При первой встрече он демонстративно отказался пожать ей руку, чем вызвал ее искреннее недоумение.
Меркель заняла достойное место в твиттере «лидера свободного мира», где он периодически меняет гнев на милость. Последний виток американо-германской дипломатической синусоиды случился с интервалом три дня. Сначала 15 июня Трамп опубликовал несколько снимков с саммита G7, обыгрывая знаменитое фото, где Меркель стоит над ним, как школьный завуч. Эту фотографию американский президент снабдил комментарием, что у него «отличные отношения» с канцлером. Но уже 18 июня все там же, в твиттере, Трамп раскритиковал политику Меркель в отношении беженцев в самый разгар кризиса внутри правящей коалиции в Германии, вызванного расхождениями по этому вопросу между ХДС и ХСС.
На этом президент США не остановился и на следующий день заявил, что в результате политики открытых границ преступность в Германии выросла на 10%. Эти сведения впоследствии опровергли представители немецкого правительства, сославшись на обновленную статистику преступлений за 2017 год, которая показывает, что число совершенных преступлений находится на самой низкой отметке с 1992 года.
Тот факт, что за пару недель до этого новый посол США в Германии заявил о поддержке консервативных движений в Европе, лишь добавляет взаимного недопонимания. В Берлине слова посла расценивают как попытку вмешательства во внутренние дела европейских стран и самой Германии и по меньшей мере удивлены таким поведением важнейшего союзника.
Первая европейка Меркель
Канцлер Германии стала канцлером Европы в силу обстоятельств. Когда одни страны ЕС переживали внутриполитические кризисы, опасаясь прихода к власти крайне правых, а другие, где уже свершился «правый поворот», стали открыто нарушать европейские нормы и ставить под вопрос любые договоренности, задача активного управления и поддержания всего европейского проекта ожидаемо легла на плечи руководителя крупнейшей экономики ЕС. Тем более что эта крупнейшая экономика до сентября прошлого года была оплотом политической стабильности, где власть неизменно находилась в руках убежденных проевропейцев. Но осенью прошлого года эти обстоятельства начали меняться.
С осени 2017 года авторитет Меркель размывается со всех сторон. Во-первых, ее критикует недовольная часть Европы, включая резко свернувшую вправо соседку Австрию и страну — основательницу ЕС Италию. Тут положение Меркель как неформального лидера ЕС похоже на положение мэров российских городов: полномочий и ресурсов практически нет, а спрашивают все с тебя.
Во-вторых, наследница «великого европейца», бывшего канцлера Германии и лидера ХДС Гельмута Коля столкнулась с ситуацией, когда ее умеренный европейский проект критикуют собственно за его умеренность. Планы президента Франции Макрона оказались еще одним ударом по Меркель: теперь она из локомотива европейской интеграции превращается в тормоз на пути к более глубокому сотрудничеству — в рамках «Европы разных скоростей» Германия неожиданно для себя стала ехать медленнее Франции.
В-третьих, Меркель находится под беспрецедентным давлением внутри Германии: ее обвиняют в том, что это она привела к появлению в Бундестаге правопопулистской «Альтернативы для Германии»; она провалила первые коалиционные переговоры с зелеными и либералами; она продолжила нежеланную большую коалицию с социал-демократами. Сейчас против Меркель открыто выступили партнеры из сестринской баварской ХСС — министр внутренних дел Германии Зеехофер и премьер-министр Баварии Зёдер, которые сконцентрировали всю внутриполитическую повестку вокруг темы беженцев и устроили серьезный правительственный кризис, который до сих пор не разрешен и в худшем сценарии может привести к распаду коалиции и новым выборам.
Главная проблема Меркель состоит в том, что ее видению, ее проектам и предложениям на всех уровнях появились сильные альтернативы. Ее центристской политике внутри Германии — правая альтернатива, которая оказалась соблазнительной даже для ее соратников и партнеров из ХСС. Ее умеренности в Европе — националистическая альтернатива новых правых и, наоборот, более интернационалистская альтернатива Макрона. Ее преемственности и последовательности в международных отношениях — альтернатива в виде резкой внешней политики президента Трампа.
На такую кризисную ситуацию Меркель, скорее всего, ответит еще более последовательной приверженностью к поиску компромиссов и другим внешнеполитическим принципам из либеральной школы международных отношений. В отличие от бизнесмена-международника Трампа Меркель — политик-международник. В своих решениях она во многом ориентируется на ценности и пытается выстраивать политическую линию на балансе национальных интересов и универсальных идеалов.
Ее подход к внешней политике ставит во главу угла стратегическое планирование и долгосрочное целеполагание. Он многосоставен и неповоротлив, непредсказуемость среды для него — самый тяжелый вызов. Поэтому устойчивые ответы на украинский кризис, проблему беженцев в Европе, брекзит и резкие перемены в двусторонних отношениях с Трампом все еще не найдены. А многоуровневая система поиска общеевропейских решений, на которую настроена Меркель, особенно в сфере внешней политики, никак не упрощает эту задачу.
Новый миропорядок?
Последствия охлаждения отношений между США и Германией выходят далеко за рамки двустороннего сотрудничества. Нынешняя ситуация обнажает принципиальные различия во внешнеполитических подходах Трампа и Меркель. Вместе с тем основополагающие союзнические договоренности Соединенных Штатов с Германией пока не ставятся под сомнение. Однако происходит плавное расшатывание устоявшихся институтов сотрудничества внутри западного мира, и персональные противоречия между Меркель и Трампом в этом смысле лишь вершина айсберга.
Есть основания полагать, что существующая система отношений между США и Германией и, шире, между США и Европой, в том числе в рамках НАТО, обладает достаточным запасом прочности, чтобы в среднесрочной перспективе противостоять обозначенным вызовам. Вопрос в том, достаточно ли этого времени. Что будет, если Трамп сможет удержать большинство в Конгрессе и даже переизбраться на второй срок? Или если в Германии распадется правящая коалиция и Меркель потеряет пост канцлера? Будет ли следующий канцлер Германии столь же привержен компромиссам и либеральным ценностям?
Еще один важный вопрос касается глубины нынешнего кризиса. Твиттер-дипломатия Трампа, его резкие заявления и действия в отношении европейских партнеров — это реальный пересмотр существующей системы со стороны США или своеобразный политический акционизм конкретного политика? И если отдельные аспекты отношений Штатов с Европой действительно будут пересматриваться, обладает ли система необходимой гибкостью и готовностью к изменениям? Хватит ли у союзников политической воли и взаимного доверия, чтобы совместно осуществлять эти изменения?
Пока предсказать будущее поведение можно только для немецкой стороны. Меркель не видит возможностей для прорыва на международном уровне и ожидаемо делает ставку на поддержание статус-кво. В ее фокусе сегодня — решение внутренних проблем Германии, стремление не допустить дальнейшую дестабилизацию политической системы страны. А ответы на внешние вызовы, скорее всего, придется искать уже новому канцлеру Германии. И разработку стратегии претендентам на этот пост стоит начинать уже сейчас.
Станислав Климович