https://ukraina.ru/20240204/1053065162.html

Разведчик, инструктор по работе с беспилотниками Каспер: Я хочу вернуться домой победителем

Разведчик, инструктор по работе с беспилотниками Каспер: Я хочу вернуться домой победителем - 04.02.2024 Украина.ру

Разведчик, инструктор по работе с беспилотниками Каспер: Я хочу вернуться домой победителем

Армия для многих, кто сюда приходит, становится школой. И в прямом смысле - на войне необходимо учиться, как обращаться с оружием, создавать укрытия, оказывать первую медицинскую помощь, здесь обучают профессии. И в переносном смысле тоже - формирование коллектива происходит совсем на других, чем на гражданке основаниях,

2024-02-04T04:00

2024-02-04T04:00

2024-02-04T04:00

интервью

сво

спецоперация

захар виноградов

беспилотники

https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/02/02/1053056658_106:20:817:420_1920x0_80_0_0_ba53ed4f72e3b09b7c607a4c4dc571e7.jpg

О том, как бывший педагог стал разведчиком и инструктором по обучению работе на мавиках, а так же о том, что является главным в воинском коллективе изданию Украина.ру рассказал сержант Каспер.– Максим, почему вы – Каспер?– Я когда начал свою деятельность, летал на мавиках ещё на Харьковском направлении. Сначала с Вороном летал. И потом у нас сформировалась своя группа. И был парень Ваня, он из артиллеристов. Он купил себе мавик за свои деньги, когда все только начиналось, после ранения, насколько мне известно. И он у нас был старший – он по званию старший лейтенант, со своим мавиком, некоторым опытом уже. И у него был позывной Каспер.Мы все пользовались одним единственным позывным. И когда пошло разделение под Купянском в 2022 году, он ушел в "Шторм", а группа осталась под моим началом, а я остался за старшего. У меня спросили, какой будет позывной. И я сказал, что не буду ничего менять, так и останусь Каспером, потому что мой голос знают в эфире под этим позывным. И вот мы были два Каспера и совсем по этому поводу не комплексовали.– До армии чем занимались?– Я служу с 2012 года, довольно-таки продолжительный срок. До армии я учился, окончил Елецкий государственный университет имени И.А. Бунина – классическое заведение. Я педагог, немножко поработал в школе, ездил вожатым по лагерям детским. А потом ушел в армию на срочную службу и остался, подписал контракт.– Какая у вас сейчас специальность?– Сейчас я работаю инструктором FPV-дронов, учу всему, что касается пилотирования, потому что, опять же, мы начинали, когда это ещё не так было распространено на фронте – конец 2022 - начало 2023 года. Мы съездили отучиться в Белгород.Там есть учебный центр, он не был рассчитан на военных, там занимались с ребятами школьного, дошкольного возраста, они были спортсменами. Там занимается парень, который уже неоднократно был чемпион России по FPV -пилотированию, именно скоростному прохождению трассы. Мы с ним лично знакомы, ему 14 лет, он с 7 лет летает.Мы, когда там обучались, все под военную тематику подводили и развивали именно техническое понимание, как это все работает, чтобы применять это на фронте. Мы тогда на обучении совместно с людьми, которые там занимаются, делали какие-то антенны выносные, пробовали ретрансляторы, пробовали усилить сигнал, потому что спортсмены используют не очень мощные видеопередатчики, они не летают на большую дальность, перед ними площадка. А мы уже это развивали, вникали в само строение, как это все работает, собирается.И когда вернулись на фронт, наше первое применение было на Водяном. Не сказать, что это было прям удачно, но мы начали получать уже боевой опыт использования FPV -дронов, когда их на фронте практически не было.Примерно в этот же момент, мы потом разговаривали, работали и судоплатовцы. Эта организация тоже только зарождалась параллельно с нами. Ну и наш опыт аккумулировался, собирался, появлялись другие специалисты, другие расчеты, мы с ними общались, передавали друг другу опыт.И в какой-то момент к нам пришли и сказали, что хотят создать FPV -подразделение, попросили научить. Мы и взялись. Отучили одних, пришли другие с такой же просьбой пришли, так начало формироваться что-то более серьезное и направленное. Тогда мы уже на бригадном уровне объявили, что готовы обучать людей. Начали собирать материальную базу, собирали украинские дроны, которые трофейные, не взорвались. Их изучали, рассказывали о них ребятам. И там действует полноценный центр обучения, где у нас есть площадка для практических занятий, отведен класс для занятий на симуляторах, где преподавали техническую подготовку, инженерную.В отличие от гражданских курсов мы ведем и техническую и инженерную подготовку. По технической части рассказываем, как починить дрон и т.д. А инженерная о том, как работать с боеприпасами. Можем этому обучить, потому что имеем опыт боевого применения. Рассказываем, как подготовить боеприпас, какие есть виды, как его активировать, какие способы, как закрепить на "птице".Мыши на фронте – это бич, все знают, они грызут проводку. Настоящие диверсанты. У нас был случай, когда ребята приехали, привезли в коробках 5 "птиц", коробки вроде бы нормальные, одна только погрызена была. А когда сунулись туда, там погрызены были силовые провода, управление, как будто целенаправленно знали, что отгрызать.А если человек не знает, как это работает, он не сможет починить. Может понадобится, может нет, но он должен это знать, чтобы на месте устранить и выполнить боевую задачу, потому что это очень важно.– Что с вашей точки зрения беспилотники значат для фронта?– Очень много. До этого не было такого широкого применения, как на СВО. Соответственно, с началом специальной военной операции это имеет колоссальное развитие, видоизменяется ежедневно практически, появляются новые технологии. Когда дрон стоимостью 40 тыс может уничтожить многомиллионный танк. Соответственно, это очень перспективная сфера деятельности, а значит нам, как минимум, нельзя отставать.– Вот вы сержант разведки, как это стыкуется с тем, что вы занимаетесь дронами?– Мы начинали это как разведывательную деятельность. Если раньше приходилось ходить за линию фронта, то с появлением коммерческих дронов, таких как мавики, это сохраняло наши жизни и здоровье и помогало увидеть больше. Мы начали это расширять, развивать и пришли к ударным дронам, потому что мы сами можем выявить цель и поразить её, причём поразить довольно качественно. То есть мы нашли танк и отправили туда же дрон, чтобы его уничтожить. Одно следует из другого.– У вас есть личный успех? Можете назвать цифру, количество уничтоженных целей?– Конечно, есть. И техника сожженная, и блиндажи, укрытия, и тактика появилась выработанная. Но количество не скажу, потому что никогда не задумывался даже над этим. Я просто выполняю свою задачу.– Я был на ваших занятиях и заметил, как вы доходчиво объясняете довольно сложные технические вещи. Вам ваша гражданская специальность помогает в этом?– Да, разумеется. Педагогическое образование дает понимание, как донести информацию. Когда люди в чем-то хорошо разбираются и объясняют что-то, для них это кажется естественным, вполне логичным, а человек со стороны с трудом это воспринимает. Поэтому умение донести сложную информацию, которая для человека в новинку, это мне дало педагогическое образование.– Вы педагог, а стали военным. Нет ли здесь какого-то противоречия?– Абсолютно нет. Я когда начинал службу, нашел больше сходство и быстро влился. Всегда идёт учебно-воспитательный процесс что в армии, что в каком-то педагогическом заведении. Не важно, это школа, вуз и т.д. Общая линия прослеживается очень сильно: от простого к сложному, донести правильно информацию. И я на гражданке обучал, сколько 2+2, а тут обучал, как автомат держать, как целиться, как стрелять, выполнять задачи.– Насколько я понял, здесь не так много людей с высшим образованием.– Ну, нет… Где-то 50 на 50.– Нет ли какого-то конфликта в этом плане?– Нет-нет. Это просто не афишируется. Высшее образование не показывает, что он умнее. Человек может быть и с вышкой дурак. А может быть и с 9 классами довольно образованный и адекватный. Это не показатель.– Вы ощущаете, что здесь какая-то иная атмосфера, отношения между людьми, чем на гражданке?– Ощущаю, конечно. Потому что наш коллектив военный, в военное время это -особенно остро. Каждый член коллектива зависит от других участников. Я завишу от того, как мои товарищи подойдут к тому или иному вопросу, они зависят от того, как я качественно свою работу выполню.И эта зависимость друг от друга, она в любом случае сплачивает, а в условиях вооруженного конфликта – это не то, насколько у меня все будет легко и хорошо, а зачастую, буду я жить или нет. Все должны друг другу помогать, друг друга прикрывать. Если меня ранят, я должен быть уверен, что мои товарищи помогут и вынесут меня. И я уверен, что так и будет. И они должны быть уверены, что, если я буду рядом и с ними, не дай Бог, что-то случится, я окажу помощь. В этом всё.– А у вас были такие случаи?– Да, и мне оказывали, и я оказывал медицинскую помощь.– Вы имели ранения?– Ну, незначительные. Осколками посекло руку, но крови было много. Мне сразу же оказали помощь, обработали гемостатиками, перебинтовали, сразу же заказали эвакуацию. И в тот же вечер я был в госпитале, где достали осколки, обработали и всё сделали. То есть все быстро произошло.И мы были на Купянском направлении, мы вышли вперед, работали танкисты. Мы рядом запустили мавик, помогали войскам, корректировали их движение. И когда наши танки были вскрыты, по ним противник начал отрабатывать активно артиллерией, одного парня посекло довольно-таки сильно. Его начали оттаскивать, и ребята-пехотинцы, которые это делали, не могли квалифицированную помощь оказать, не знали, растерялись может. А мы, разведчики, рядом находились, наложили жгуты, обезболили, погрузили в машину, объяснили все, организовали.– Что, на ваш взгляд, главное и важное в таком коллективе?– Главное в военном коллективе – чтобы было вот это братство боевое и осознание своего функционала. Чтобы каждый понимал, что ему нужно делать, как ему нужно делать. Чтобы каждый старался и стремился быть специалистом в своей деятельности.У нас, допустим, отделение, и каждый снайпер, пулеметчик – каждый занимается своим делом. В общей сложности, если все собрать, это единый живой организм, который довольно-таки успешно действует. Если каждый будет профессионалом в своем деле, то общий этот организм будет более успешен. Больше шансов будет на успешность выполнения боевой задачи, что никто не пострадает и все будет закончится хорошо для нас, боевое задание будет выполнено.– А были моменты, когда вам было по-настоящему страшно?– Когда такие какие-то инциденты происходят, когда ходишь по острию, не страшно. Страшно бывает потом, когда осознаешь, что вот-вот и всё могло кончиться. Ты это понимаешь потом. А когда работаешь, делаешь дело, ты не боишься.– Вы думаете о будущем? Какое себе рисуете?– Конечно! Положительное. У меня сын подрастает, ему буквально чуть больше годика. Я хочу ещё одного. Я уже довольно долго в армии и считаю, что здесь нашел свое, занимаюсь своим делом.– Как семья относится к тому, что вы здесь?– У меня жена тоже военная – фельдшер, прапорщик. Она сейчас в декретном отпуске находится. Более чем нормально относится. Поддерживает. Говорит, если бы не ребёнок, тоже поехала бы.– Вы с ней познакомились здесь?– Нет, мы с ней познакомились до начала моей службы, на гражданке. Встречались, даже сожительствовали на момент моей отправки в войска. Потом она приехала ко мне в часть, через всю страну, без знания куда, без родни, без друзей. Просто взяла сумку и отправилась ко мне на Крайний север, в Печенгу.– Про мотивацию. Для вас деньги имеют большое значение?– Я скажу, что имеют довольно высокое значение, но не решающее.– А что решающее?– Благополучие моей семьи. Я хочу, чтобы мой сын рос в условиях, когда у него все благоприятно складывается. Что нет никакого военного конфликта, что ему не нужно переживать за свою жизнь, что он может спокойно учиться, развиваться.– Как вы для себя лично формулируете задачу СВО?– Это борьба за мир. Мы взялись за оружие, чтобы добиться мира. Я за то время, что здесь нахожусь, ходил по домам, смотрел учебники украинские, по которым детям в школах преподают и вывел для себя, что это не просто пропаганда была, людей действительно настраивали, что мы для них враги.Это знание прививалось, их воспитывали, настраивали именно для борьбы с нами. Уж какими силами, все эти политические интриги осуществлялись, я не знаю.Я считаю, что мы сделали превентивный удар, сделали это в том момент, когда были готовы, когда для нас ситуация более благоприятно складывалась. Если бы мы затянули с моментом и Украина вступила бы в НАТО, потом она начала бы возвращать Крым военным способом, построили базы НАТО.Если бы мы не ответили, нас бы задавили, потому что поняли бы, что мы - слабые и можно нас разорвать. Если бы ответили, после того, как Украина вступила в НАТО, а все шло именно к этому - то это было бы прямое противостояние со всем блоком НАТО. И хотя сейчас тоже НАТО участвует, но косвенно участвует в конфликте, нет прямого столкновения. Поэтому я считаю, мы здесь для того, чтобы у нас был мир.– Что для вас главное на войне?– Победа. Вернуться целым, здоровым к своим родным, к своей семье. Победить и вернуться победителем.

https://ukraina.ru/20240202/1053039581.html

https://ukraina.ru/20240202/1053057328.html

2024

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

интервью, сво, спецоперация, захар виноградов, беспилотники

Интервью, СВО, Спецоперация, Захар Виноградов, беспилотники