Святые мученики Борис и Глеб: к истокам конспирологической версии
08:00 18.09.2023 (обновлено: 15:22 28.11.2023)
Первый христианский святой, мощи которого были перевезены в Киев тщанием Св. князя Владимира, был Св. Климент, папа Римский. Но первыми собственно русскими святыми стали князья Борис и Глеб, павшие жертвой междоусобицы XI века. Память Св. Бориса и Глеба традиционно отмечается Православной церковью трижды в году, в частности – 18 сентября
Преступление, совершенное больше 1000 лет назад, до сих пор порождает споры и попытки ревизии сложившейся традиции. Насколько такие попытки обоснованы?
Много было написано о символизме именно этой первой канонизации русских святых. Борис и Глеб были прославлены в лике страстотерпцев за то, что смиренно приняли свою участь и вплоть до самой смерти не пожелали пойти против воли Святополка Окаянного, старшего брата, которого они пообещали "чтить, как отца".
Существует и альтернативная точка зрения на убийство, которое произошло в 1015 году. Согласно ей убийцей называется другой старший брат погибших князей, не Святополк, а Ярослав.
Сторонники "виновности Ярослава" указывают на ряд "косвенных улик", которые стоит рассмотреть подробнее.
Первая из них — "нелогичность" поведения Святополка. Единственными, кто безоговорочно признал его власть, старшинство и право на Киевский престол, как раз и были Борис и Глеб. И зачем тогда убивать?
В то же время у самого Ярослава Мудрого были довольно обоснованные мотивы претендовать на Киев. По одной из версий, он вообще был старше Святополка. По другой, Святополк хоть и был старшим, но был не сыном, а племянником князя Владимира. В частности, об этом говорится в "Повести временных лет", где отцом Окаянного называется Ярополк Святославович, жену которого себе, когда та была уже беременна, и взял князь Владимир.
8 декабря 2023, 18:13История
Климент, папа Римский – первый святой на РусиПервыми русскими святыми были, разумеется, князья Борис и Глеб. Но чьи мощи первыми были привезены в Киев? Ответ на этот вопрос известен – это мощи святого Климента, доставленные в Киев Владимиром Крестителем, и день памяти которого Православная церковь отмечает 8 декабря. Впрочем, связи Климента с Русью и нынешними Украиной и Россией ширеК тому же есть и так называемая "проблема имён".
По распространенной версии, именами убийц, либо запятнавших себя другими тяжкими преступлениями князей, в дальнейшем детей не называли. А уж тем более детей княжеского рода. Но после Святополка, братоубийцы, появляется, например, внук Ярослава Мудрого Святополк Изяславович, который, к слову, украшал усыпальницу Бориса и Глеба серебряными пластинами. Имя Святополк исчезает у Рюриковичей только после 1155 года.
На сегодняшний день одним из апологетов теории убийства Бориса и Глеба Ярославом Мудрым является доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории идей и методологии исторической науки факультета истории Высшей школы экономики Игорь Данилевский. Он в своем курсе лекций "Древняя Русь глазами современников и потомков" развивает "теорию имён" следующим образом:
"Почему победивший Окаянного Святополка Ярослав никого из своих сыновей не назвал Борисом или Глебом либо Романом или Давидом (их крестильными именами)? Только среди внуков Ярослава мы находим Глеба, Давида и Романа (но не Бориса!). Все они — сыновья черниговского князя Святослава. (…)
Зато сына старшего Ярославича Изяслава назвали Святополком. И это еще при жизни Ярослава. Значит, тогда, в 1050 г., имя туровского князя еще не считалось запятнанным братоубийством? Но кого же тогда считали убийцей?"
Отвечая на последний вопрос профессора, нельзя не отметить, что, с другой стороны, нет никаких проблем и с именем Ярослава Мудрого. Всем известен, например, Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского.
Есть и проблема с хронологией.
Дело в том, что, по мнению знаменитого русского историка Сергея Михайловича Соловьева, вставка о судьбе Бориса и Глеба в "Повесть временных лет" является более поздней. Ну а сведения из "Сказания о Борисе и Глебе" и из их "Жития" нельзя в полной мере считать историческими, поскольку это всё же агиографическая литература (справедливости ради скажем, что летописи тоже не слишком точны и нуждаются в правильной научной критике).
Начало всем этим конспирологическим версиям положил российский и польский ученый Осип Сенковский, который в 1834 году перевел на русский язык скандинавскую "Сагу об Эймунде". В саге этой в том числе рассказывается, как конунг Ярислейф (Ярослав) сражается с конунгом Бурислейфом, причём в саге Бурислейфа лишают жизни варяги по распоряжению Ярислейфа.
Сенковский однозначно расшифровывает имя Бурислейф как Борис. Хотя другие историки и трактовали его как упоминание польского короля Болеслава, а то и вообще как Святополка. Которого, да, варяги вместе с Ярославом Мудрым действительно разгромили. При этом, что символично, неподалеку от места убийства князя Бориса, на реке Альте.
В любом случае текст саги записан позднее, чем текст летописи, и считается более поздним источником, а значит, отстоит от описываемых событий ещё дальше и никакого приоритета достоверности перед летописью не имеет.
Здесь нужно оговориться, что сам господин Сенковский был не чужд литературных фальсификаций.
Например, в филологии и журналистике он более известен под псевдонимом Барон Брамбеус. Известен он и своими весьма категоричными заявлениями. Например, о том, что "до XII века грузин вообще не было на свете". Что, понятно, в своё время также было расценено как определенного рода провокация.
"Детективная игра" Сенковского, а именно он, пожалуй, первым и попытался инициировать широкую дискуссию о том, кто был "настоящим убийцей" Бориса и Глеба, могла быть вызвана и политическими мотивами.
24 июля, 08:04История
Княгиня Ольга: пять фактов о первом матриархе русской историиЦентр Киева украшен минимум четырьмя изображениями Святой равноапостольной княгини Ольги: матово-белой статуей на Михайловской площади, бетонным оригиналом Ивана Кавалеридзе на Андреевском спуске, фресками Владимирского собора – жёстко-фанатичной Васнецова и задумчиво-возвышенной Нестерова. Православная церковь отмечает день памяти княгини 24 июляСенковский был тем, кого сейчас бы назвали "системный либерал". То есть западник на службе Империи. Только очень дружный и сотрудничавший по линии журналистики с декабристами. Например, с Гречем, Бестужевым, Рылеевым и рядом других.
Ну, а подорвать авторитет и святость Ярослава Мудрого, а с ним и "святость монархии" как отдельного вида сакрального и политического служения вполне могло быть политической задачей для сторонников либеральных перемен в Империи.
Так или иначе, но версия "пошла в народ". И стала обрастать дополнительными косвенными "уликами" о якобы виновности Ярослава Мудрого.
В вину ему ставят даже то, что именно он инициировал поиски останков святого Глеба, чтобы перенести их в Вышгород и похоронить рядом с Борисом. Ну, вроде как сначала "убил, а потом прославил, чтобы отвести от себя подозрения".
Эта версия, между прочим, противоречит "проблеме имён", поскольку, если интерпретировать перезахоронение Глеба как хитроумный способ создать себе алиби, действуя в той же логике, Ярослав назвал бы именами убитых братьев кого-нибудь из своих сыновей.
Но, право слово, ожидать такого "византийского цинизма" от первых русских христианских князей как-то не приходится. Особенно в контексте того, что параллельно на Руси пошел процесс отмены "кровной мести".
Ну и, пожалуй, самое главное — это "память народная". Поскольку Святополк Окаянный стал Окаянным именно в народной памяти. Стал тем, кто совершил поистине нечто чудовищное. И это на Руси, которая по историческим меркам только совсем недавно вышла из язычества.
Тут можно сколько угодно дополнять и изменять летописи, но если бы Святополк не был братоубийцей, то он не воспринимался бы так именно русским народом.
Что же касается политических мотивов Ярослава Мудрого в плане устранения возможных союзников Святополка, то даже безотносительно вопросов нравственности стоит вспомнить, какие княжеские столы занимали Борис и Глеб. Борис был князем Ростовским, которому Святополк вообще обещал "увеличить его удел". А Глеб был князем крошечного даже по тем временам Муромского княжества.
Оба брата не представляли какой-то серьёзной военной и политической силы, будучи младшими сыновьями Владимира.
В этом смысле Святополк был иной фигурой. Он уже был замешан в заговоре против Владимира и на момент смерти последнего пребывал в Киеве в заточении со своей женой и духовником. То есть заговоры, подковёрные интриги и прочие "нехорошие политические дела" были вполне в характере Святополка.
Поэтому, в контексте всего вышесказанного, очень похоже, что история с "оправданием Святополка" — это всё же в большей степени политический миф, который начал формироваться в либеральных кругах Российской империи в 30-х годах XIX века.
20 мая, 08:13История
Анна Русская или Ганна Киевская? Что мы знаем о дочери Ярослава Мудрого, ставшей королевой Франции19 мая 1052 года в Париже состоялась свадьба, в результате которой французской королевой стала русская княжна, младшая дочь Ярослава Мудрого – Анна Ярославна. Стоя рядом со своим 43-летним супругом, королём Генрихом I, она и подумать не могла о том, какие политические баталии разразятся вокруг её имени почти тысячелетие спустяИ продолжает, к сожалению, оставаться актуальным и используемым уже в наше время. Но не для того, чтобы "десакрализовать монархию", а для того, чтобы в очередной раз намекнуть на "ужасы российской истории". И верить таким мифам, а тем более делать из них далеко идущие политические выводы — это весьма сомнительное дело.
От редактора: дискуссии вокруг судьбы первых русских святых не утихают, в основном, потому, что версия с убийством князей по инициативе Ярослава Мудрого ничего принципиально антинаучного в себе не содержит. В данном случае конспирологическая версия сильна слабостью источников.
Альтернативный вариант этой истории приводит харьковский писатель-фантаст Андрей Валентинов (в миру – археолог Андрей Шмалько), в цикле "Ория". С точки зрения логики, которой оперируют сторонники и противники житийной версии, его версия (если кратко – убийство организовал не Святополк, а люди из его окружения) выглядит ничуть не менее рациональной, хотя, конечно, ни на какую научную фундаментальность не претендует – это литература, а не история.
(Василий Стоякин)
