О детстве этого человека известно мало, даже спорен год его появления на свет. Родился он где-то в 1640-е в казацкой семье в городе Борзна Черниговской области. Известно, что у него было как минимум два брата — Фёдор, живший с матерью в Борзне, и Василь — проживавший в Батурине (столице Левобережного гетманства), а затем в Фастове — полковом городе брата. Сестру забрали в ясырь в Крымское ханство, где она стала одной из жён какого-то местного мурзы.
Настроения у местного казачества были пророссийские. Дело в том, что Борзна, как и вся Чернигово-Северская земля, большую часть своей истории находилась на территории Московского царства, а затем России. Польским, и то ненадолго, город стал только в Смутное время, что окончательно было оформлено в 1618 году Деулинским соглашением.
Казаки царём не притеснялись. В Москве была распространена практика: находившееся в порубежных городках казачество (в том числе и Северское, и Слободское) податями не облагать, а за добрую службу ещё и снабжать хлебом, сукном, конями, огневым зельем, оружием и прочими припасами.
Дело в том, что в то неспокойное время для крымских и ногайских татар Левобережье современной Украины было проходным двором. Чтобы попасть на Правобережье, крымцам надо было сперва переправиться через Днепр, где им препятствовали «чайки» запорожцев. Затем ещё прорваться через довольно плотную цепь казачьих крепостей и застав на узкой полосе порубежья лесостепи и Дикого поля (которая собственно в то время и называлось Украиной — всё остальное звали Русью).
На Левобережье таких проблем не было — Днепр дорогу не преграждал, городки на порубежье долго не существовали, татары быстро сметали любое пытавшееся тут закрепиться оседлое население. Поэтому до начала XVII века большая часть казаков селилась в лесной полосе, и им приходилась отражать регулярные татарские набеги. Лесостепная полоса была заселена редко, и периодически население там татарами «обнулялось».
У поляков были свои взгляды на казацкие вольности. С их приходом «гайки» местному населению затянули, начали, как это было принято по всей Речи Посполитой, насаждать чуждую местному православному населению унию. Поэтому, когда в 1648 году на Запорожье вспыхнуло казацкое восстание, в Борзне его охотно поддержали. Отец Семёна — Филипп Гурко — записался казаком в Нежинский полк, куда со временем попал и его сын.
Пока родная земля сотрясалась под смертоносными порывами проносившейся по ней казацко-польской войны, молодой казак рос и учился в Киево-Могилянском коллегиуме. На то время это было, пожалуй, самое высшее учебное заведение, доступное православному казаку. Здесь обучали славянскому, греческому и латинскому языкам, богословию, философии, риторике, арифметике, грамматике, пению и т.д. Каждую субботу студенты упражнялись в диспутах. Начальствовали над ними ректор, префект (инспектор и эконом) и суперинтендант.
Став уже взрослым парубком, Семён женился на дочке казака из села Зазимье и поселился в селе Пуховка — недалеко от местечка Остёр и совсем близко от Киева. Но семейное счастье его продлилось недолго — где-то в 60-е или 70-е годы жена умерла, и молодой казак махнул пытать счастья на Запорожье, где вскоре получил прозвище, под которым и остался в истории — Палий.
По одной версии, оно произошло от слова «палити» (укр.) — что может означать и курить, и, как и в русском, поджигать или стрелять. Так что «Палий» может означать и курильщика, и поджигателя, и увлечённого стрелка, причём как отдельные эти понятия, так и все сразу или в каких-то комбинациях.
По другой версии — прозвище происходит от слова «паля» (укр.) — заточенный деревянный кол (ср. «палисад» — частокол), который мог быть и материалом для возведения укреплений, и популярным орудием казни.
Тем временем в Европе происходили тектонические изменения: турецкий султан решил вписать своё имя в историю и захватить мешавшую турецкой экспансии в Европу столицу австрийских императоров город Вену. Король Речи Посполитой Ян ІІІ Собеский, чьё государство входило в антиисламский союз европейских государств (Священную лигу), издал универсал, призывавший под свои знамёна всех борцов с захватчиками. У Палия к последователям Пророка был свой счёт — он хотел мстить за сестру.
Татарский должок казак взял турецкой кровью. Летом 1683 года во главе отряда запорожских казаков Палий отправился под знамёна польского короля. Подробности его участия в знаменитой Венской битве не известны, но в личных письмах потом король называл его не иначе, как «богатырь из-под Вены». Затем казаки Палия участвовали в сражениях под Эстергомом, Парканами, в других боестолкновениях на территории современных Венгрии и Словакии.
В марте 1684 года он претендовал на должность гетмана Правобережной Украины и по привилею Яна Собеского сформировал на Киевщине охочекомонный (гетманский добровольческий конный) казацкий полк. В 1685 году сейм возобновил на Правобережье казацкое устройство, и Палий взялся реколонизировать разорённое Руиной Поднепровье. Были воссозданы Фастовский, Богуславский, Брацлавский и Корсунский полки.
25 августа 1685 года он издал в Белой Церкви свой универсал, которым оповещал всех проезжающих через территорию его полка, об уплате «медовой» дани, «муки» на войско, а также прочих налогов и сборов гражданским населением и купцами.
В том же году его полк принял участие в Молдавском походе армии великого коронного гетмана Станислава Яблоновского, в котором 1 октября получил ранение в битве с турками под Боянами (Буковина). Затем он отличился в следующем году, во время занятия польским войском молдавской столицы города Яссы.
Всю Польско-турецкую войну (1683-1699) опытный казак Семён Палий провёл в боях и походах. Практически каждый год татары делали набеги, и он оборонял от них Белую Церковь, Немиров, Умань, Фастов, Смелу…
Но лучшая оборона, это нападения и правобережные казаки делали ответные набеги, когда самостоятельно, а когда и совместно с левобережными и запорожцами (Россия тогда присоединилась к Священной лиге и вела борьбу с Турцией и Крымом).
В марте 1688, когда кони у татар ещё не успели окрепнуть после зимы, они атаковали низовья Днестра, в июле-августе 1690 — окрестности Берислава (Кызы-Кермена), Очакова, Белгорода (Ае-Кермена). В октябре того же года — Килию, Буджак. Затем набеги на турецкие владения в Молдавии, Северном Причерноморье и Бессарабии, а также на татар Буджакской и Белогородской орды проводились каждый год.
Всего по реестру полк получал от поляков средства на содержание от 200 до 500 казаков. Но Палий смог договориться о финансировании своего войска и с Московским правительством, и с левобережным гетманом. Благодаря этому к концу столетия реально под его началом в походы выходило от 5 до 6 тысяч бойцов. Он регулярно «отчитывался» перед «инвесторами», присылая им военнопленных турок, татар и ногайцев. Известия о казацких подвигах ширились по всем странам Священной лиги, доходили до Венеции, Франции, Голландии.
В тот же период времени в 1688 году Палий женился второй раз, на казацкой вдове и дочери казака Феодосии, у которой от предыдущего брака был сын Семашко. Вскоре она родила Семёну двух сыновей — Матвея и Самойло, и дочку Марию. Пасынок же Семашко, когда повзрослел, поехал с отчимом на войну и вскоре стал его ближайшим соратником.
В силу дружеских отношений с Яном Собесским Палий фактически не подчинялся правобережному гетману Могиле, а после его смерти в 1689 году даже попытался силой захватить гетманскую столицу — Немиров.
Новый гетман Гришко обвинил его в том, что он хочет передаться под руку левобережного гетмана — Ивана Мазепы. В результате весь этот год и часть 1690-го Палий «мотал срок» в тюрьме.
Но королю нужны были проверенные воины в поле на боевом коне, а не в застенках на нарах, и вскоре Семёна отпустили. Храбрый полковник, получая приказы на западе, воевал с татарами и турками на юге, но продолжал посматривать на крепнущий восток.
В 1693 году он обратился к Мазепе с просьбой поселиться на подконтрольной ему территории под Киевом — в Триполье или Василькове. Палий дружил с левобережным гетманом. В 1690 году, когда полковник ещё находился в заключении, Мазепа за свои деньги купил в Киеве жене Палия, жившей там с детьми, большой дом.
Но в Москве в то время царь Пётр только набирал силу, он не был готов к новой масштабной войне с поляками, с которыми, кроме того, страну связывал союзный договор, — Палию отказали, как будут ещё отказывать не раз. Взамен он принёс тайную присягу на верность царям Ивану и Петру.
Стремясь объединить правобережную и левобережную части Гетманщины, Палий вёл сложную политическую игру. Он активно переписывался и с польскими королями, и великим литовским гетманом, и с русским царём, и с молдавским господарем, с крымскими ханами. В Москву он регулярно обращался с просьбой, принять Правобережье и его казацкие полки под свою руку, так как понимал, что полякам они нужны только на время войны.
Одновременно Палий расширял зону влияния Гетманщины на Правобережье, постепенно вытесняя из неё польско-литовскую шляхту. Когда в 1692-м убили пропольского гетмана Гришка, многие решили, что это было сделано по распоряжению Палия. Польский магнат Юзеф Замойский писал в 1701 году, что Палий идёт «по пути гетмана Хмельницкого» и «держит в голове удельное панство» (т.е. государство).
После смерти Яна Собесского в 1696 году Палия уже мало что связывало со стремительно слабеющим польским государством морально, особенно, когда три года спустя сейм снова запретил казачество (а зачем оно нужно, война-то с турками закончилась).
Из-за этого в период с 1690 по 1702 год у Палия произошло несколько военных столкновений с его недавними собратьями по оружию, например с отрядами всё того же гетмана Яблоновского, референдаря Щуки, комиссара Друшкевича, казацких полковников Апостола-Щуровского и Гладкого. Только начало Северной войны заставило поляков отложить окончательный разгром Фастова и Немирова — основных казацких центров.
В январе 1702 года польский король (и по совместительству саксонский курфюрст) Август II издал универсал, по которому все казацкие земли Брацлавского, Киевского полков и охочекомонного полка в Фастове отходили шляхте и магнатам, а казацкие полки распускались. Такова была благодарность беспринципного политика за ту помощь, какую оказали ему казаки в недавних боях со шведами под Ригой. В марте в Фастове собралась рада, на которой Палий публично отказался от протекции польского короля, объявил Правобережье «вольной казачьей областью» и заявил о присяге царю Петру и гетману Мазепе.
На казацкой Украине вспыхнула «Вторая Хмельниччина».
Наказной гетман Самусь полностью поддержал своего товарища.
Со 2 сентября 10-тысячное казачье войско осадило в Белоцерковской крепости верный королю польский гарнизон. Спешившие ему на выручку войска и часть посполитного рушенья (шляхетского ополчения), которыми командовал Феликс Казимир Потоцкий, были 26 октября разгромлены Самусём. После сражения разъярённые восставшие ворвались в Бердичев и устроили там резню поляков, униатов и евреев. 10 ноября войска Палия, который командовал осадой Белой Церкви, наконец ворвались в крепость и истребили весь её гарнизон.
В декабре 1702 и феврале 1703 года Пётр I, дороживший пока своим польско-саксонским союзником, предложил Палию пойти с Августом II на мировую и вернуть короне занятые казаками города. На тот момент это уже была практически вся правобережная часть современных Черкасской, Киевской, Винницкой и севера Одесской областей. Полковник отказался.
А в это время поляки собирали новые силы.
В январе 1703 года их 15-тысячное войско при 44 орудиях вступило на Подолье, где застало врасплох 12 тысяч разбросанных на большой территории повстанческих войск. В результате казаки потерпели поражение, поляки вытеснили их с Подолья, явных сторонников восставших они казнили посажением на кол, а 70 тысячам сочувствующих крестьян отрезали правое ухо. В Ладыжине поляки казнили все его две тысячи жителей, не различая возраста и пола. У казаков остались только Киевщина и черкасские городки, но на остальной территории Правобережья было все еще неспокойно.
В середине февраля проездом из Вены в Москву Палия посетил известный петровский дипломат и генерал Иоганн Паткуль. Он предложил казацкому полковнику выступить посредником в переговорах с поляками и в качестве знака доброй воли вернуть им Белую Церковь. Тот изложил свои доводы… и опытный дипломат понял, что казацкая карта может оказаться сильным козырем в игре, которую Пётр вёл со своими ненадёжными польскими союзниками. В результате царь оказал Самусю и Палию финансовую помощь, что помогло им в кампании 1703 года удержать контролируемую территорию.
В начале 1704 года Самусь поехал к Мазепе и через него обратился к русскому царю с просьбой принять правобережных казаков в подданство.
Однако на переговорах в Батурине Мазепа категорически отказался помогать восставшим и под страхом смертной казни запретил переходить им на Левобережье. На своего бывшего друга Палия Мазепа отправил в Москву несколько доносов, обвиняя его в тайном сговоре с магнатами, сторонниками Швеции: то есть в том, чем занимался сам.
Тем временем в феврале 1704 года в Нарве между Москвой и Варшавой был подписан мирный договор. В соответствии с ним 2 марта специальным письмом Пётр I потребовал от Палия освободить все правобережные городки. Казаки отказались выполнить это требование.
Однако в этот момент в Польше наступил политический кризис: на январском Варшавском сейме Августа II Саксонского поляки свергли. Против антишведской коалиции выступили польские войска польного гетмана Сенявского. Русский царь приказал Мазепе двинуть на Правобережье свои войска.
Здесь в Житомирской области 15 июня к 40-тысячной армии Мазепы присоединился Самусь, передавший ему свои властные регалии и получив взамен должность полковника Богуславского полка и две сотни казаков. Палий передал гетману Белую Церковь, а затем атаковал и взял Немиров, где накануне вспыхнуло проказацкое восстание.
В Речи Посполитой вспыхнула гражданская война — одна часть шляхты рубилась за саксонского курфюрста, другая — за нового избранного короля Станислава Лещинского. Часть страны оккупировали шведы, на православной части с новой силой вспыхнула «Вторая Хмельниччина».
Для Мазепы, который вёл свою игру со шведским королём, такое огромное количество откровенно пророссийски настроенных вооружённых новых подданных создавало огромную проблему. 12 июля 1704 года он издал универсал, в котором заявил, что левобережные казаки прибыли не для поддержания восстаний, а исключительно с целью оказания Речи Посполитой помощи в войне со шведами.
31 июля люди Мазепы арестовали Палия и отправили его в Батурин. В результате восстание заглохло, а Пётр и Август заключили новый союзный договор.
До июня 1705 года Палий сидел в батуринской тюрьме. Потом, по распоряжению Петра I, его отправили в Москву, оттуда «по этапу» — в Тобольск. Имущество (2.144 золотых, 5.709 ефимков, 40 левков (в том числе 29 кг серебра) конфисковали у него в пользу казны.
Заключение прославленного казацкого полковника длилось, пока, наконец, не всплыла на поверхность измена Мазепы. По личной просьбе киевского полковника Антона Танского 28 ноября 1708 года царь подписал указ о его освобождении. Палий вернулся на родину, возглавил Фастовский и Белоцерковский полки, принимал участие в Полтавской битве в составе верных Петру I (а не Мазепе) войск нового левобережного гетмана Ивана Скоропадского.
Да только долго наслаждаться свободой старому заслуженному воину не довелось.
18 января 1710 года (хотя некоторыми источниками эта дата оспаривается) он умер своей смертью под Киевом в ныне не существующем древнем Межигорском Спасо-Преображенском монастыре, благодетелем которого был долгие годы. Так, преданный несколько раз своими друзьями и сюзеренами и никогда не изменявший ни своей вере, ни своей идее, окончил свой земной путь Семён Гурко Палий.
