Узнав о прорыве татар, Наливайко во главе своего войска бросился за ними вдогонку, однако вскоре понял, что безнадежно отстает, и повернул обратно на Подолье, разорив по пути земли своего личного врага, магната Мартина Калиновского. Затем, возглавив объединенное войско численностью около четырех тысяч человек, он, согласно договору с императором, двинулся в Приднестровье, где напал на крупную турецкую крепость Тягин (совр. Бендеры). Казаки заняли город, но цитаделью завладеть не сумели и принялись грабить окрестности, где «ясыру (пленных. — Ред.) турок, турчанок, татар и татарок четыре тысячи поймали». Пленников-мусульман казаки затем обменивали на православных полонян, дарили польским магнатам или продавали обратно туркам.
Погуляв месяц по Молдавии, войско Наливайко, отягощенное многочисленными трофеями, двинулось домой, однако во время переправы через Днестр их настиг молдавский господарь Аарон во главе семитысячного войска из турок, молдаван и татар. Завязавшийся бой сложился для казаков неудачно — им пришлось отступать, бросив битком набитый трофейным добром обоз. Оценки источников относительно потерь, которые понесли казаки, разнятся: называют количество от семисот человек до трех тысяч, причем максимальную цифру объясняют тем, что «берег над Днестром с ними оборвался», то есть обвалился. Так или иначе, даже если опираться на минимальные оценки потерь в войске Наливайко, то они все равно были весьма серьезными.
Вероятно, главной причиной такого разгрома стало то, что атаман не ожидал враждебных действий со стороны молдавского господаря, с которым перед этим имел тайные контакты, и Аарон уверял его, что готов перейти на сторону христианских войск. Это был, без сомнения, удар в спину, и Северин Наливайко на берегу Днестра поклялся во что бы то ни стало отомстить молдаванину.
Что касается международной оценки результатов похода казаков, то он была куда радужнее реального положения дел. Так, папский посланник в Речи Посполитой писал в Рим, что «казаки выполнили свой долг». Аналогичного мнения придерживались и имперцы, которым важен был скорее сам факт открытия боевых действий, что, несомненно, потребовало бы отвлечения некоторых турецких сил.
Сентябрь и октябрь 1594 года Наливайко провел на Подолье, накапливая силы и конфликтуя с местной шляхтой. Он готовился к совместному с запорожцами походу в Молдавию, намереваясь исполнить обещание и поквитаться за недавний разгром. В этом стремлении его неожиданно поддержали поляки, которые расценили недавний татарский прорыв в Венгрию как пощечину. Замойский, прежде пассивный, теперь желал отомстить за тот позор, что хан нанес ему, и активно выступал за войну, «чтобы низовцев и людей украинных поощрить, чтобы в земли татарские в отсутствие царя [крымского] шлии как могли их разоряли». Папские и имперские послы, которым все это было только на руку, на радостях выдали казакам для похода 12000 талеров.
Однако довольно скоро возник вопрос: а куда, собственно, идти?
Поляки во главе с Яном Замойским настаивали на масштабном походе непосредственно в Крым, пользуясь тем, что хан с главными силами в это время разбойничал в Венгрии. Однако с такой постановкой вопроса были в корне не согласны остальные стороны. Имперцам было плевать на Крым, и деньги они давали исключительно на поход в Приднестровье, поскольку им было крайне важно связать руки султану открытием еще одного фронта. Запорожцы также не собирались идти до Крыма, и вариант с Приднестровьем, где было немало торговых турецких поселений, их вполне устраивал. Наконец, Наливайко, как уже было сказано, спал и видел, как бы рассчитаться с молдавским господарем, так что интересы всех трех сторон в данном случае совпадали, а поляки автоматически оставались ни у дел.
Наконец, в конце октября 1594 года основные участники событий встретились на Брацлавщине — это были реестровые казаки во главе с Яном Оришовским, запорожцы под началом Григория Лободы и отряды Северина Наливайко. Несмотря на уговоры представителей польской стороны, запорожцы и наливайковцы двинулись в Молдавию. Реестровые, не долго думая, пошли вслед за ними.
Объединенное казацкое войско, насчитывавшее около 12 000 человек под сорока хоругвями, 29 октября 1594 года форсировало Днестр в районе Сорок и двинулось на Цецору. Господарь Аарон был трижды разбит в стычках и позорно бежал. Казаки заняли Цецору и столицу господарства город Яссы, окраины которого они грабили несколько дней кряду. В середине ноября, спустя две недели после начала похода, они вернулись на Брацлавщину с богатыми трофеями.
Чего казаки не знали, да и вряд ли могли знать — так это того, что Аарон 1 ноября, то есть буквально на следующий день после их выступления в поход, встретился в Братиславе с посланниками германского императора и принял имперское подданство, выйдя таким образом из-под власти османского султана. Проще говоря, казаки, изначально нанятые немцами для действий против турок в Молдавии, вместо вражеского сателлита разгромили своего нового союзника. Впрочем, «кесарь» был против нагнетания скандала, поскольку казаки, в сущности, выполняли его собственный приказ, поэтому инцидент довольно скоро замяли.
А в конце 1594 года обстановка в долине Дуная поменялась — к антиосманскому блоку присоединились воевода Мунтении Михай Храбрый и князь Семиградья Сигизмунд Баторий. На весну был запланирован грандиозный совместный поход по междуречью Днестра и Дуная с целью прогнать оттуда турок, поэтому руководители альянса, помня высокие боевые качества казаков, обратились к ним с предложением принять участие в грядущей кампании. Казачество в деле грабежа османских владений дважды просить было не нужно, и уже в декабре 1594 — январе 1595 года отдельные казацкие отряды действовали в составе войск Михая Храброго.
А уже 21 февраля 15945 года запорожцы под началом Григория Лободы и реестровые казаки отправились в Молдавию, о чем Лобода написал из Брацлава Константину Острожскому. Чуть позже к ним присоединились войска Наливайко. Соединившись с семиградскими и молдавскими отрядами, казаки Лободы попытались штурмом взять Тягин, однако были отбиты. Наливайко в это время попытался точно так же овладеть Белгородом, взял нижний город и разорил окрестности, однако замок захватить не сумел и был вынужден отступить. Ситуация повторилась при попытке овладеть еще несколькими местечками, поскольку у казаков не было тяжелой осадной артиллерии. Наконец, 22 марта союзникам улыбнулась удача — они взяли турецкую крепость Измаил, где взяли большую добычу и, что важнее, тяжелую артиллерию. Благодаря такому усилению они вскоре захватили и сожгли город Исакчу на правом берегу Дуная, перебив там множество турок и татар.
Однако, как это нередко бывает, несогласованность действий и недоверие между союзниками могут обратить в прах все достигнутые победы. Правители Семиградья, Мунтении и Молдавии с самого начала похода имели между собой определенные трения, которые постепенно переросли в полноценный конфликт.
Казаки, наблюдавшие все это, начали постепенно покидать союзную армию из-за того, что, как сказал Наливайко, «измены от них ожидали». Наконец, семиградский военачальник Стефан Резван, который прежде служил у Аарона, самовольно покинул осадный лагерь под Тягином и неожиданно напал на молдавского господаря в Яссах, где арестовал его самого и его семью, а новым господарем провозгласил себя. Турки, пользуясь тем, что ввиду отхода семиградцев осадный лагерь существенно ослаб, подступили к Тягину с пятитысячным войском. Казаки, которые еще оставались под городом, приняли бой и были разбиты превосходящими силами противника.
Понимая, что союз распался и более никто не воюет за общее дело, казаки начали возвращаться на Подолье, куда отбыли и Лобода с Наливайко. Однако борьба с турками не была на этом окончена.
Казацкие предводители вели активную переписку с имперцами, семиградцами и прочими потенциальные союзниками в возможных будущих походах. Даже молдавский узурпатор Стефан Резван 28 июня 1595 года написал на Сечь: «Как мы и раньше писали… требуя ваших рыцарских милостей к услугам против язычников… так и теперь пишем». Вскоре Наливайко во главе двухтысячного отряда уже был в Венгрии, куда отправился по просьбе имперских властей, и где в течение нескольких месяцев сражался в составе войска эрцгерцога Максимилиана. В Причерноморье в это время крупный отряд запорожцев захватил турецкую крепость Очаков, в которой в качестве трофеев были взяты сорок пушек.
В августе 1595 года визирь Синан-паша решил начать генеральное наступление на придунайские земли, для чего вновь привлек крымского хана, приказав тому опять идти в Венгрию через Украину. Ян Замойский, собиравший армию для отпора татарскому вторжению, обратился к запорожцам с требованием присоединиться к нему, однако те отказались, поскольку польский канцлер в отличие от германского императора не планировал платить им за службу.
Не дождавшись казаков, Замойский в конце августа 1595 года вторгся в Молдавию, где без особых проблем согнал с господарства Стефана Резвана и посадил на трон своего ставленника Иеремию Могилу, после чего поспешно заключил мир с турками с условием, что Молдавия вернется под протекторат Османской империи и будет выполнять функции некого буфера между турками и Речью Посполитой. То, что при этом напрямую будут страдать интересы участников антитурецкого союза, поляков не заботило. А когда запорожцы, верные договоренностям с другими сторонами антитурецкой коалиции, попытались по старой памяти обложить Тягин, канцлер тут же приказал им вернуться. Запорожцы в отместку за это разорили имения Замойского на Подолье. Наливайко, который возвращался из Венгрии, тоже вполне мог рассматривать сложившуюся ситуацию как предательство — корона за спиной казаков заключила с турками мир, а его прежние базы на Подолье оказались занятые королевскими войсками. В сердцах атаман развернул свои отряды на Волынь, затаив на Замойского страшную обиду.
На этом Молдавская кампания и закончилась. В дальнейшем семиградцы и имперцы не раз обращались к казакам за помощью. Например, в июле 1598 года по просьбе эрцгерцога Максимилиана семь тысяч запорожцев отправились в поход в Молдавию, однако польские гарнизоны, повинуясь приказу короля, воспрепятствовали их проходу, и прорваться удалось лишь незначительным отрядам, которые не могли стать решающей силой в ходе имперско-османского противостояния.
Так в ходе политических интриг у казаков украли победу, что лишний раз подтвердило истину: некоторые войны выигрываются перьями, а не мечами. Речь Посполитая, практически не принимавшая участия в боевых действиях, получила от Молдавской кампании больше всего дивидендов.
