— Вы родились в Казахстане, потому что ваши родители, как и в случае родившегося там же украинского музыканта Олега Скрипки из «Воплей Видоплясова», приехали на целину?
— Да, по отцовской линии у меня украинские корни. В Казахстан он приехал с матерью в послевоенное время. Он во время освоения целины был достаточно молод.
— Откуда отец родом?
— Если не ошибаюсь, он откуда-то из Полтавской области.
— Русский язык для него родной?
— Да. Может, он знает украинский, но вряд ли.
— Чем в вашем казахском детстве была Украина? Тема Украины вас тогда интересовала? Или вы себя определяли как русского человека, поэтому украинская тема вас не интересовала?
— Себя я определял скорее как советского человека. Я достаточно из многонациональной семьи: мать татарка, отец наполовину русский, наполовину украинец. При этом жил в Казахстане. Скорее я считал себя советским человеком.
А Украину я воспринимал как часть нашей родины. Точно так же как и Казахстан, Казань, Москву и прочие города и республики СССР.
В первый раз я заинтересовался, удивился и даже напрягся украинской темой где-то в возрасте 12 лет, когда оказался не просто на Украине, а на Западной Украине. Это было где-то в 80-м году.
Я лечился тогда в поселке Солотвино (Закарпатская область), там, в санатории, у детей лечили бронхиальную астму погружением в соляные копи. Это был знаменитый на весь СССР метод лечения. Действительно очень эффективный. Сейчас к сожалению эти копи затоплены, развалены и ничего это не работает. А тогда это был всесоюзный лечебный центр для детей и взрослых. Большинство детей там было с Украины. Один из первых вопросов, который мне был задан, был такой: ты москаль?
Я очень удивился, ответив, что я не из Москвы, а из Казахстана. На это мне сказали: а, так ты казах.
Говорю: да нет, я русский, из Казахстана. Мне отвечают: да, из Казахстана, который тоже оккупирован Россией. Тут я выпучил глаза, ничего не понимая. Стал рассказывать историю присоединения Казахстана к России.
Они бесились, говоря, что я ничего не понимаю. На самом же деле Россия завоевала все республики, в том числе и Украину. Если бы не это, то Украина прекрасно бы жила. Богаче Франции. Она кормит всю страну и у них всё есть. А в России и в Казахстане вообще ничего нет. И они живут только за счет Украины.
Вот тогда я и заинтересовался тем, что можно назвать украинским вопросом, потому что то, что мне говорили, было несколько дико.
— А всё это вам говорили западноукраинские ребята?
— Нет, даже не западноукраинские, а просто украинские. Из Киева тоже. Это были вполне интеллигентные дети из вполне интеллигентных семей.
С ребятами с Западной Украины и с сельскими парнями гораздо проще было общаться, потому что всего этого у них в голове не было. А вот с киевлянами как раз все это было.
Драк не было, но вот историю о том, как москали оккупировали Украину и доят из неё все соки, рассказывали взахлёб.
— Недавно был день рождения убитого в Киеве украинскими националистами Олеся Бузины. Знакомы ли вы с его творчеством? Если да, то какое впечатление оно на вас произвело?
— Я знаком с его публицистикой. На мой взгляд, Олесь Бузина был человек умный, интересный, любящий свою родину, искренне за нее переживающий. Наверное, в нем было некоторая наивность и вера в человеческую порядочность, раз он, высказывая свои взгляды, оставался жить на Украине, что и привело его к гибели.
— Судя по вашим статьям, тема Украины и Донбасса вас интересует. Не приходило ли вам в голову желание, подобно Захару Прилепину поехать в ЛДНР и стать советником одного из глав республик? Или хотя бы просто посетить донбасские республики?
— Посетить, думаю, посещу при случае. Как им помогать, думаю, каждый человек выбирает сам свой путь, исходя из своих возможностей и с того места, где он может принести больше пользы. Захар Прилепин выбрал свой путь и достаточно серьезно помогал Донбассу в борьбе.
Я человек не с таким военным прошлым как Захар и на передовой бы смотрелся, наверное, хорошей мишенью, но не очень хорошим боевым подспорьем.
— Другой ваш коллега по писательскому цеху Сергей Шаргунов, став депутатом, активно помогает украинским политэмигрантам и донбасским добровольцам. Принимает участие в разработке законов, которые облегчают приобретение российских документов украинскими гражданами, вынужденными уехать или по политическим мотивам, или из-за войны. Надо ли украинским гражданам упростить получение российских документов? Какова ваша позиция?
— Даже Владимир Путин говорил, что Украина и Россия — это один народ. Поэтому, конечно, украинские граждане, вынужденные бежать в Россию, должны пользоваться таким же преимущественным правом на получение документов, как и русские, возвращающиеся в Россию.
Я так понимаю, что на этом направлении уже достаточно многое и сделано. Я рад, что и Шаргунов поднимает и работает с этой темой. Если людям, которые живут рядом, становится плохо, и есть возможность их принять, дать им обрести новую Родину, большую Родину, историческую Родину, то это надо делать.
— Некоторые ваши коллеги — писатели-фантасты с Украины поддержали евромайдан и войну, а некоторые нет. Обсуждали ли вы с ними эти темы?
— Да, среди украинских авторов есть те, кто с открытой душой приняли евромайдан и, честно говоря, мне с ними говорить больше не о чем. Это тот же самый харьковчанин Андрей Валентинов (Шмалько), тот же самый днепропетровец Борис Битнер, пишущий под псевдонимом Ян Валетов. Эти люди всей душой поддержали евромайдан. Больше с ними общаться я не вижу смысла и необходимости.
А есть писатели, которые действительно дистанцировались от происходящего, и пишут книги, не занимая никакой позиции. Это тоже позиция, я ее уважаю, с этими людьми общаюсь, не поднимая политические темы. Это Громов и Ладыженский, пишущие под псевдонимом Генри Лайонел Олди.
А есть писатели-фантасты, которые просто покинули Украину. Кто-то эмигрировал в Россию, а кто-то в Штаты. Они просто поняли, к чему всё идет. Причем эмигрировали загодя, что свидетельствует об их способности предвидеть ближайшее будущее, что очень хорошо для писателя.
— Современная русская фантастика интересна Западу? Если да, то каких наших авторов они знают? Вы там известны?
— Я достаточно широко там перевожусь. Где-то в 25-30 странах издавались мои книги, где-то с большим успехом, где-то с меньшим. Во многом всё зависит от перевода, совпадения или несовпадения менталитета.
В мире — в Германии, Британии, Китае, США — достаточно большой интерес к русской фантастике. Там хорошо издавались мои книги, и еще ряда русских авторов — Дмитрий Рус, кстати, тоже бывший украинский автор, переехавший жить в Россию как раз из-за политических событий. В Германии и европейских странах выходят книги достаточно популярного автора Алексея Пехова.
— Что западных издателей и читателей привлекает в русской фантастике?
— Трудно объяснить. Какая-то особость, какое-то своеобразие представляет для них интерес. Мне сложно сказать, потому что в тех странах, где она, как ты ожидаешь, будет пользоваться популярностью, она проходит почти незамеченной, а в тех странах, где наоборот ничего не ждешь, внезапно вызывает бурный интерес. Это всегда загадка.
— Вас любит российский кинематограф. Экранизации ваших романов были достаточно интересны. А любит ли вас Голливуд? Вот вашего американского коллегу Филипа Дика Голливуд любит. Какие-то предложения от американских кинематографистов или из других стран у вас были?
— Предложения были, определенные контракты есть, но рассказать об этом я смогу только тогда, когда об этом будет объявлено другой стороной.
— А хотя бы намекнуть можете, что за страна?
— Нет, я такие вещи не обсуждаю. Скажу так: серьезная западная страна.
Сейчас должны начать сниматься несколько фильмов по моим книгам — у нас и на Западе. Я этого жду. Пока об этом говорить не буду. Сейчас я дописываю роман. Он будет называться «Кайнозой». Это продолжение книги «Квази».
— Вы ездите на Запад, общаетесь с западными людьми. Скажите, они русофобы или нет?
— На бытовом уровне или на уровне читательского интереса никакой русофобии я не наблюдаю. Сейчас я нахожусь в Италии. Когда спрашивают, откуда ты, и ты говоришь, что русский, то сразу начинают говорить про футбол, мундиаль, Москву. Вчера в магазине просто подарили бутылку местного белого вина в честь мундиаля. В общем нормальные человеческие отношения. Политикой озабочены, как правило, политики, а обычные люди от этого далеки.
— Известно, что Гоголь любил жить в Риме, а Горький — на Капри, а где бы хотел жить в Италии писатель Лукьяненко, чтобы спокойно писать?
— Россия мне для этого подходит идеально. Поэтому я в России и живу.
— А вы какую Россию предпочитаете — северную или южную?
— Предпочитаю Москву. Это город, который обладает своей энергетикой и настраивает на работу. Я пишу в своей городской квартире.
— Многие ваши коллеги начинают делать либо политическую, либо телевизионную карьеру. А у вас нет желания пойти по одному из этих путей?
— Политиком — нет. Это очень меняет человека и мешает писать. А вот если какая-то программа на радио или телевидении, почему бы и нет. Вполне возможно. Это достаточно всегда интересно.
