Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал обозреватель МИА "Россия сегодня" Ростислав Ищенко.
- Ростислав Владимирович, поговорим о том, с чего все начиналось в украинском конфликте. На днях исполнилось 20 лет первому майдану на Украине. Тогда люди, которые участвовали в этих событиях, уверяли. Что большее никогда на майдан не выйдут. Однако через девять лет все повторилось, и сейчас мы видим, к чему это привело. Есть ли разница в менталитете россиян и украинцев, ведь в России тоже были попытки майдана, как и в Белоруссии? Все дело в менталитете или во власти в каждой из этих стран?
- Майдан — это психологическая зависимость, но она формируется в обществе. И формируется обязательно при участии местной власти. То есть если нет готовности местной власти уступать, никаких майданов не будет.
А о каком разном менталитете может идти речь, если процентов тридцать из стоявших на Майдане были люди, приехавшие из России и жившие на Украине.
- Все-таки место сидения определяет точку зрения.
- Они были частью этого общества. Если бы они жили в Киргизии, то так бы местное общество не интегрировались. А украинец, когда пересекает российскую границу, быстро становится русским. Люди не чувствуют разницы межу обществом там и обществом здесь.
Поэтому русские, которые попадали в украинское общество, быстро попадали под его влияние. Человек существо стадное, и ему важно чувствовать, что он не отрывается от общества. Единицы могут противостоять общественному мнению. Это как поветрие, чума. Не случайно вирус майданизма сравнивают с воздушно-капельной инфекцией.
Но ключевой всегда является позиция власти. Методичка Шарпа — это комиксы для идиотов, но почитайте Ленина, с которого эта методичка списана. Там все направлено на то, чтобы во время революции парализовать действия власти, не дать ей возможность применить силу.
Временное правительство в октябре 1917 года не заметило, как оно потеряло власть. Это один и тот же механизм, который эффективно работает, если власть не умеет этому противостоять.
Все зависит от поведения власти. Это очень хорошо было видно в России. Пока майдану на Болотной площади давали развиваться на Болотной площади, он развивался по классической схеме. Туда стекалось все больше людей, появлялось все больше колеблющихся, которые переходили на "сторону света".
И когда стало ясно, что народ по другую сторону. А вас сейчас в лучшем случае интернируют, а в худшем будете долго шить тапочки на территориях с плохим климатом, оказалось, что там не так много последовательных сторонников. Марши миллионов стали собирать по 200-300 человек, которые потом разъехались.
А если бы власть не реагировала и ждала, что само рассосется, люди проходили бы мимо и думали, что это правильно, если стоят, значит, можно, если можно, значит, нужно. И в Белоруссии это тоже было видно. Там же был заговор, причем в верхушке. И пока силы сопротивления были парализованы, правительственные силы вели безнадежную оборону. Лукашенко не случайно летал с автоматом, демонстрируя, что как президент Альенде готов погибнуть на ступенях своего дворца.
Но когда Россия заявила, что готова поддержать силой, в белорусской элите возникло колебание в противоположную сторону. Если раньше всем было понятно, что Лукашенко не жилец, народ начинал беспокоиться о своем будущем и переходить на сторону победителей. И тут выяснилось, что победителями будут другие.
И начиналось обратное движение. Те, кто не успел сильно засветиться на стороне майдана, тут же прониклись ненавистью к змагарству. Тусовка стала сокращаться и свелась к Тихановской и сотне-другой беженцев, которые выживают в Польше и рассказывают, как вернутся в Белоруссию на белом коне, но в обозе польской армии.
Здесь пример того, как власть склонилась до конца. Причем власть, готовая сопротивляться, но не имеющая достаточно сил, потому что при подготовке майдана готовятся и люди внутри власти, закладки, которые парализуют ее действия на нужный период, а потом действовать бывает поздно.
И вот власть склонилась до конца, но условия для нее стали благоприятными, и майдан рассосался. Да, не так быстро, как в России, там были сильные протестные настроения. Потом общество осознало, на какой грани оно находилось.
На Украине Януковичу предлагали то же самое. Ему говорили, что мы готовы поддержать, но и ты начинай что-то делать. То есть не мы приедем разгонять, а ты предпринимай шаги. А когда само не рассосалось, когда Янукович не контролировал страну и находился в положении загнанного зайца, он попросил войска, чтобы его спасли. Его-то спасли, но было уже поздно.
Поэтому это не воздушно-капельная инфекция, это хорошо отработанная технология. Но ключевым в противостоянии с майданом является позиция национального правительства. В Венесуэле пытались майдан организовать, но власть удержалась, хотя ситуация была хуже, чем на Украине. И правительство слабее, и оппозиция сильнее, и экономическая ситуация аховая. И правительство было виновато в том, что такая ситуация сложилась.
Но оно стало твердой стеной и не допустило переворота. И в армии была подготовлена измена, и в парламенте, и альтернативного президента провозгласили. И в соседней Колумбии была подготовлена агрессия. И Россия была далеко, но все равно ничего не сложилось. Потому что правительство жестко отстаивало интересы своего государства.
А у украинского правительства интересы с интересами народа никак не совпадали. Поэтому сложилось так, как сложилось.
О том, почему боевые действия между РФ и Украиной закончатся к 2030 году - в материале издания Украина.ру Евгений Норин: Россия и без "Орешника" подготовила молоток, который выбьет Украине окно вместе с рамой.