Григорий Авигдорович Тарле родился 8 ноября 1874 года в Киеве, в семье херсонского купца второй гильдии. Отец будущего ученого хоть и считался распорядителем магазина, но занимался в основном воспитанием детей, а вот мать, Розалия Арнольдовна, выполняла всю работу за мужа. Она объяснила потомству, что папу, Авигдора Григорьевича, надо беречь, ведь его звание давало право жительства в Киеве. И кроме того, он очень занят — переводит Достоевского на немецкий язык. А мама пусть работает — её предки толковали Талмуд, а это, как считалось в те времена, не бабское дело.
Но, видимо, у семейства Тарле дела в Киеве не заладились, и семья вернулась в собственный дом в Херсоне на углу Потёмкинской и Суворовской улиц (здание было снесено в 1977 году вместе с мемориальной доской учёному). Авигдор Григорьевич был разгильдяем, но купеческое звание он сохранил, в мещане его не переписали, как отца Чехова. Да и жена его продолжала пахать за всю семью. Гриша учился в первой херсонской мужской гимназии, которую окончил в 1892 году.
В том же году Тарле по протекции знаменитого профессора-византиста Фёдора Успенского поступает в Новороссийский университет, а затем переводится в Киев, в университет св. Владимира, к профессору Ивану Лучицкому.
Ещё будучи гимназистом, он влюбился в очень религиозную девочку из дворянской семьи Лёлю Михайлову и мечтал на ней жениться. В августе 1893 года в Софийском соборе он проходит обряд крещения и становится Евгением Викторовичем.
Так одним махом он решил для себя две задачи — теперь он может проживать везде, где пожелает, и ничто не мешает сделать предложение Лёле (Ольге Григорьевне), с которой он проживёт в счастливом браке более шестидесяти лет, пережив двух государей, три революции, Ленина и Сталина.
При этом от своего еврейства он никогда не отказывался.
12 ноября, 16:01История
Михаил Каченовский: уроженец Харькова во главе Московского университета12 ноября 1775 года в Харькове родился Михаил Трофимович Каченовский – историк и филолог, главный редактор журнала "Вестник Европы" и ректор Московского университета. Все свои достижения на интеллектуальном поприще он показал, не имея диплома о высшем образовании. Как ему это удалось?Профессор Владилен Сироткин вспоминал, как на первой лекции первому курсу историко-международного факультета МГИМО осенью 1951 года, в самый разгар антисемитской кампании, 77-летний академик возмутился неправильному ударению:
"В это время наш бравый староста курса из только что демобилизованных солдат недавней войны, обтянув гимнастерку, выскочил перед кафедрой и зычным голосом старослужащего сержанта закричал: "Курс! Для встречи академика Тарле́ — встать!" Хлопая пюпитрами, все мы вскочили со своих мест и стали по стойке "смирно". (…)
Добравшись до кафедры, Евгений Викторович махнул нам рукой (садитесь, садитесь) и негромко, чуть глуховатым голосом, произнес:
"Спасибо, спасибо. А вам, — обращаясь к нашему бравому старосте, сидевшему, как и положено взводному, в первом ряду, — я замечу: я не француз, а еврей, и моя фамилия произносится Тáрле".
В киевском университете Иван Васильевич Лучицкий (1845-1918) специализировался на истории Средних веков. Он и привил Евгению интерес к французской тематике. А вот увлечение марксизмом захватило не только его на этом курсе, но и однокашников Анатолия Луначарского, Николая Бердяева и Сергея Булгакова. Хотя, надо заметить, оно не оказалось особенно глубоким и не вытеснилось религиозной философией. Просто в чём-то дополнило инструментарий историка-позитивиста.
Был ли другой выбор у Тарле, кроме "легального марксизма"?
Пожалуй, нет. И в русские, и в украинские националисты его не брали, несмотря на крещение. На собраниях марксистских кружков Тарле делал доклады, участвовал в дискуссиях, оттуда "ходил в народ" — просвещал рабочих киевских заводов.
1 мая 1900 года Тарле был арестован вместе с другими членами кружка на студенческой квартире во время доклада Луначарского о Генрике Ибсене и выслан под гласный надзор полиции к родителям в Херсон. Как "политически неблагонадёжному", ему запрещалось преподавать в императорских университетах и в казённых гимназиях. Но в частных учебных заведениях он мог преподавать и получал куда больше своих коллег на государственном жаловании.
Год спустя Евгений Викторович защитил магистерскую диссертацию о Томасе Море. Вскоре её издали, и оказалось, что это произведение о давних и далёких событиях легко читается. С тех пор его труды изучали не только коллеги, но и просто гурманы качественной литературы. Работа молодого ученого понравилась даже Льву Толстому.
В 1903 году после прошений, поддержанных видными профессорами, полиция разрешила Тарле преподавание на почасовой основе на должности приват-доцента в Петербургском университете.
В феврале 1905 года он был арестован вновь, за участие в студенческой сходке, и снова отстранён от преподавания в университете, а в октябре, во время митинга в честь царского манифеста о свободах, конная полиция ранила его, отрезав палашом волосы на голове вместе с кожей. Однако Манифест амнистировал всех неблагонадёжных, и Тарле смог вернуться в Петербургский университет, где проработал до 1917 года.
Помимо этого, в 1909-1910 годах приват-доцент Тарле состоял в качестве "сведущего лица" (выражение охранного отделения, обозначающее эксперта или консультанта) при социал-демократической фракции в Государственной думе III созыва, занимаясь экономическими и финансовыми вопросами (в момент написания записки "выслан за границу"). В 1911 году он защитил докторскую диссертацию на основе двухтомного исследования "Рабочий класс во Франции в эпоху Революции".
Первую мировую войну Тарле, как и Бердяев и другие "легальные марксисты", встречает активным оборонцем — обильно печатает антигерманские статьи в газете "День" и других изданиях. В 1913-18 годах он одновременно стал профессором университета в Юрьеве.
После Февральской революции 1917 года Тарле включают в число членов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по преступлениям царского режима. В июне 1917 года Тарле — член Российской официальной делегации на международной конференции пацифистов и социалистов в Стокгольме.
К Октябрьскому перевороту Тарле относится настороженно, а в дни красного террора в либеральном издательстве "Былое" он публикует книгу: "Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции (воспоминания современников и документы)".
Книга "Запад и Россия", куда вошли ранее опубликованные им статьи, демонстративно была посвящена "мученической памяти" лидеров партии кадетов А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина, убитых анархиствующими матросами в Мариинской больнице в январе 1918 года.
Когда Юрьевский университет стал "Тарту юликооли", профессор отказался переезжать в новосозданную Эстонию и остался в Петрограде. При "уплотнении" его семья поселилась в бывшей квартире С.Ю. Витте.
Билет на "философский пароход" ему не вручили. 10 декабря 1921 года Евгений Викторович избран членом-корреспондентом Российской академии наук по Отделению исторических наук и филологии, а 7 мая 1927 года — действительным членом Академии наук СССР.
Произведения Тарле интересны, в них действуют не только обезличенные классы и массы, как у адептов Покровского, а еще и живые люди в конкретных интерьерах и обстоятельствах.
"Обычно ученые пишут скучновато (в основе этого, возможно, лежит заблуждение: чем скучнее, тем выглядит серьёзней). И вдруг такой блеск: тонкую иронию сменяет юмор, юмор — психологические меткие характеристики и т.д. За примерами ходить недалеко", — вспоминала его многолетняя помощница Любовь Белозерская-Булгакова.
В 1929 году против него начинаются репрессии.
Их инициатором выступил создатель "вульгарно-социологического подхода" академик Покровский.
Осенью 1929 — зимой 1931 года ОГПУ по "Академическому делу" академика С.Ф. Платонова была арестована группа известных учёных-историков – всего 115 человек. ОГПУ обвиняло их в заговоре с целью свержения советской власти. Е.В. Тарле в новом Кабинете якобы предназначался пост министра иностранных дел. Но этого было как будто недостаточно, и Тарле был обвинён ещё и по "делу Промпартии".
Академия наук СССР исключила арестованных из своего состава.
Решением коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года Е.В. Тарле был сослан в Алма-Ату. Там он начал писать свою знаменитую книгу "Наполеон".
17 марта 1937 года Президиум ЦИК СССР снял судимость с Е.В. Тарле по "Академическому делу" (по "делу Промпартии" его реабилитируют уже посмертно, в 1967 году), вскоре он был восстановлен в звании академика. Но на этом его беды не закончились.
10 июня 1937 года в "Правде" и "Известиях" были опубликованы разгромные рецензии на "Наполеона". Несмотря на это, Е.В. Тарле был прощён, предположительно – по личной инициативе Сталина. Вскоре он был восстановлен и в звании академика.
А дальше были эвакуация в Казань, три Сталинские премии, преподавание в МГУ и МГИМО, служебный автомобиль с водителем Василием Васильевичем. И нелёгкая старость на государственной даче.
Л. Белозерская-Булгакова оставила такой портрет академика в последние годы:
"Евгений Викторович не был отягощён грузом своей учёности и не выставлял ее напоказ. С ним легко дышалось. Юмор он схватывал на лету. Вот он что-то напевает, а я говорю: "Вы как Наполеон", а он возражает: "Разве я тоже пою фальшиво?" Смеялся он хорошо, открыто и заразительно. (…)
Евгений Викторович иногда находился между двух огней — между женой и сестрой, но никогда не обсуждал ни ту, ни другую. Он никогда не говорил о своих многочисленных званиях, не перечислял иностранных институтов, членом которых был избран, никогда не говорил о количестве своих трудов.
Никогда не рассказывал и никогда не упоминал о годах ссылки. Также никогда не упоминал он о сыне, умершем в самом раннем детстве. Но хорошо умел разговаривать с мальчиками, называл их "мальчишечками" и увлекательно рассказывал им о звездах и планетах".
Скончался Евгений Викторович Тарле 5 января 1955 года. Ольга Григорьевна пережила его ненадолго. Его труды, особенно биографии Наполеона и Талейрана, переиздаются по сей день.