Василий Шуйский и исторические корни "польской пыхи"*

Шуйский был свергнут в июле 1610 года, после того как русское войско под командованием его брата Дмитрия потерпело поражение в Клушинской битве от польско-литовского отряда Станислава Жолкевского. Московские бояре, решившие звать на русский престол польского королевича, фактически выдали насильственно постриженного в монахи Шуйского полякам.

Тот доставил бывшего царя под Смоленск, который находился в осаде. После падения города-крепости экс-монарха вывезли в Варшаву.

Там, 29 октября 1611 года было организовано очень пышное действо, которое в современной Польше зачастую именуют "Русский оммож", т.е. "присяга русского царя" на верность польскому королю.

Вместе с двумя братьями Василий Шуйский предстал в королевском дворце перед Сигизмундом III. Главный пленник до самой земли поклонился королю, так что его правая рука коснулась пола. За тем он поцеловал эту руку Сигизмунда и произнёс клятву.

Шуйский смирился "перед величием Речи Посполитой", признал себя побеждённым и обещал, что Россия "уже никогда больше не нападёт на Польшу". Подобные присяги тут же принесли и оба брата Василия.

Во время этого события у королевского трона лежали русские хоругви, добытые поляками, включая царскую хоругвь Василия Шуйского. Церемония проходила в присутствии членов Сейма и Сената Речи Посполитой, католических иерархов, глав провинций и военачальников.

Политическую подоплёку данного события хорошо демонстрирует факт строительства для него триумфальной арки. Через неё сначала проехал гетман Жолкевский, прошли польские войска, участвовавшие в "русском" походе, а потом провели российских пленников.

Показательно, что триумф в Варшаве проходил в то время, когда польский гарнизон, оставленный в Москве, был блокирован силами Первого народного ополчения, а в Нижнем Новгороде уже формировалсь Второе ополчение. Последнее через год в Московской битве нанесло поражение войскам польского гетмана Яна Ходкевича и вынудило капитулировать гарнизон оккупантов в русской столице.

Василий Шуйский вероятно был последним иностранным правителем, который на радость польской политической элите склонялся перед главой Речи Посполитой. За столетие до него "чести" прилюдно стоять на коленях в польской столице удостоился великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт Бранденбургский. Правда, отношение к последнему смягчалось тем, что он приходился племянником польскому королю Сигизмунду I.

Вассальная присяга Альбрехта проходила 10 апреля 1525 года в Кракове на рыночной площади у ратуши. Для неё был устроен богато украшенный помост, на котором для короля установили "великолепное седалище под золотою и багряною сенью".

Сигизмунд предстал перед многочисленными зрителями действа в короне и в накинутом на плечо золототканом плаще, богато украшенном драгоценностями. Монарха окружала многочисленная свита и "тысячи панцерников".

Сначала делегация ордена просила даровать Пруссии мир и спокойствие, поскольку уже несколько лет королевство разоряло земли тевтонцев. После того, как польская сторона ответила согласием при условии принесения вассальной присяги, на площадь прибыл и сам Альбрехт.

Он взошёл на помост, принёс присягу королю и опустился перед ним на колени. После чего монарх трижды коснулся прусского правителя государственным мечом, одел на шею ему золотую цепь и вручил ленное знамя со своим именем. В дальнейшем при смене польских королей прусские герцоги были обязаны проходить аналогичную процедуру.

Но, вероятно, самая экстравагантная вассальная присяга с участием польского короля состоялась 15 сентября 1485 года в Коломые. И принёс её знаменитый молдавский господарь Стефан III – победитель турок в эпической битве при Васлуе (1475 год).

Незадолго до коломыйской церемонии османы захватили у молдаван все их крепости на Чёрном море, и Стефан обратился за помощью к польскому королю Казимиру IV. Тот согласился выделить войско для совместного похода при условии, что молдавский господарь признает себя вассалом.

Подобные отношения между правителями Польши и Молдавии были и раньше, поэтому данная просьба не была необычной. Правда, молдавская сторона исходила из того, что принесение присяги будет проходить в камерных условиях.

Недалеко от города был установлен королевский шатёр, у которого собрали польские войска (20 тыс. человек), якобы готовившиеся к походу на турок.

Стефан должен был в шатре преклониться перед восседающем на троне королём, бросить к его ногам своё знамя и произнести присягу. Так и было сделано. Но в тот момент, когда гордый победитель турок стал на колени перед Казимиром IV, стены сооружения опустились и все собравшиеся смогли увидеть финальную часть присяги господаря королю.

Правда вместе с молдаванами в поход после этого инцидента двинулся лишь трёхтысячный отряд поляков. Стефан смог нанести поражение османам в Бессарабии (у озера Катлабух), но сил для отвоевания черноморских крепостей ему не хватило.

Разочаровавшись в Польше молдавский правитель вынужден был признать себя данником султана, выдал свою дочь Елену (Волошанку) за наследника российского престола Ивана (Молодого). В 1498 году вторгшиеся на территорию Молдавии польские войска были разгромлены господарским войском на Буковине.

Все три ленные присяги происходили в разных условиях и преследовали различные внешнеполитические цели. Однако бросается в глаза непременная публичность данных мероприятий, что, безусловно, не могло не унижать иностранных правителей, вынужденных присягать польской короне.

Это можно объяснить спецификой политической системы Польши, эволюционировавшей в сторону шляхетской республики. Стремившиеся к лояльности дворян короли устраивали публичные оммажи (ленные присяги) статусных иностранцев, чтобы повысить свой авторитет в глазах военно-служилого сословия. Кто знает, возможно, знаменитая "кичливость ляхов", метко подмеченная Александром Пушкиным, формировалась благодаря таким вот церемониям.

* Пиха (укр.) – надменность, кичливость, высокомерие.