Оказывается да, называл, и история эта интересна сама по себе.
Собственно, Булгаков первоисточника имени никогда и не скрывал. Да и как его скрыть, если в киевском музее Булгакова лежит он прямо на одном из двух пианино в гостиной — это партитура оперы Шарля Гуно по трагедии Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст».
Более того, в «Белой гвардии» автор пишет, что «Фауст, как Саардамский Плотник, — совершенно бессмертен». По поводу «плотника» есть определённые сомнения (детская книга Петра Фурмана, написанная в 1849 году и посвящённая деятельности Петра I, сейчас широкому читателю неизвестна), а вот «Фауст» по-прежнему числится классикой — и литературной, и музыкальной. Фраза «люди гибнут за металл» из «куплетов Мефистофеля» и вовсе стала расхожей.
Ну а чтобы избежать дополнительных вопросов, Булгаков предпосылает «Мастеру и Маргарите» прямую цитату из Гёте:
«…Так кто ж ты, наконец?
- Я — часть той силы,
что вечно хочет
зла и вечно совершает благо».
(В другом переводе: «часть вечной силы я, всегда желавшей зла, творившей лишь благое»).
Воланд является обладателем ряда характерных для героя Гёте атрибутов: шпаги, берета с петушиным пером и изображения пуделя (Фаусту чёрт является как раз в виде пуделя).
Но мы, опять же, помним, что чёрт у Гёте носит имя Мефистофель и даже внешне на Воланда не особенно похож.
Обычно упоминается, что для Мефистофеля характерны резкие угловатые черты, острый нос, скулы, бородка-эспаньолка. Последнее, кстати, вовсе не обязательно — Фёдор Шаляпин, например, бородку не приклеивал, как и, например, Муслим Магомаев (он в соответствующей постановке вообще больше похож на буддийского монаха). Идеально мефистофилевский вид имел киевский певец Анатолий Кочерга.
Всех этих черт у Воланда то ли нет совсем, то ли они неярко выражены: «по виду — лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой».
Сравним, например, с издателем Рудольфи из «Театрального романа»: «лицо с властным носом и размётанными бровями. Тени играли, и мне померещилось, что под квадратным подбородком торчит острие черной бороды. Берет был заломлен лихо на ухо. Пера, правда, не было».
Относительно статуса Мефистофеля и Воланда в адской иерархии есть вопросы. Мефистофель, всё же, более или менее рядовой чёрт, приставленный к Фаусту, в то время как Воланда Булгаков прямо называет сатаной — то есть, в соответствии с православной традицией, главного дьявола.
Какими бы ни были отношения между персонажами, но имя «Воланд» в Фаусте используется. В сцене Вальпургиевой ночи Мефистофель сам так представляет себя: «Junker Voland kommt!» (буквально — «Дворянин Воланд идёт!»; позже он называется «бароном» и «рыцарем»).
Правда, специалисты обращают внимание, что в большинстве русских переводов имя «Воланд» отсутствует, что связано со сложностями стихотворного слога.Например, в переводе Холодковского: «Дорогу! — Чёрт идет! Дорогу, чернь, живее!». Такой перевод допустим, потому что «Воланд» в старонемецком является синонимом слова «чёрт» («Teufel») и происходит от ещё более старой формы «Faland» (она тоже упоминается у Булгакова: «Во… Кажись, Воланд. А может быть, и не Воланд? Может быть, Фаланд»).
Кстати, немецкая буква «V» сама по себе читается как «фау», но в словах звучит как «в». Зато это имя сохранено в прозаическом переводе Александра Соколовского 1902 года: «Эй, вы! Место! Идёт господин Воланд!».
Кстати, о букве: «Поэт успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово "профессор" и начальную букву фамилии — двойное "В"».
Расхождение в первой букве имени у Гёте и Булгакова породило даже небольшую конспирологию.
В одной из ранних редакций (около 1929 года) Иван Бездомный, получив от Воланда визитную карточку, читает на ней: «D-r Theodor Voland».
Почему же изменилась первая буква фамилии на визитке? Возможно потому, что Воланд, как и положено сатане, постоянно врёт (с этим мнением согласны далеко не все булгаковеды; Сергей Довлатов, например, считал, что Воланд олицетворяет справедливость). Соответственно и имя в его документах должно быть иным.
Татьяна Поздняева в книге «Воланд и Маргарита» предполагает (и многословно обосновывает), что это могло быть имя «Wodan» или «Wotan» (немецкий вариант имени скандинавского бога Одина). Её рассуждения довольно остроумны (как и большинство подобных рассуждений булгаковедов) — Воланд действительно во многом напоминает Одина, но в тексте сколько-нибудь прямых указаний на родство Воланда с персонажами скандинавской мифологии всё же не содержится.
Зато мы помним, что на шапочке мастера вышита буква «М» — перевёрнутая «W».
Может, автор заменил первую букву именно для создания такой аналогии? Кстати, в тексте так и остаётся непонятным, откуда мастер знает имя Воланда — оно в принципе появляется в главе 13 «Явление героя». Бездомный имени Воланда просто не знает (точнее — не помнит: он его видел краем глаза и именно потому в «Грибоедове» начинает перечислять все известные ему немецкие имена на «в»), а Лиходееву Воланд себя не называет. Очевидно, это дополнительный намёк, раскрывающий глубокую связь этих двух персонажей. Недаром же они вдвоём являются авторами одной книги, а попытки булгаковедов разделить рассказ Воланда, сон Бездомного и текст мастера к определённому результату не привели.
В наиболее ранних версиях романа Булгаков использует имена Велиар и Азазелло, но, в конце концов, отказывается от них в пользу малоизвестного Воланда. Абрам Вулис выдвигает версию, почему так: «может быть, в связи с тем, что это имя, в отличие, скажем, от Люцифера, Мефистофеля, Асмодея и т.д., не вызовет у читателя никаких литературных реминисценций».