— Господин Гердт, не так давно состоялось покушение на одного из лидеров АдГ, депутата Бундестага Тино Хрупалла, затем целая череда майских событий: покушение на принца Саудовской Аравии, заявление о попытке госпереворота в Турции, очередной майдан в Грузии, покушение на Фицо, задержание человека, угрожавшего Вучичу, попытка проамериканского переворота в Конго, теперь крушение вертолета с президентом Ирана. Что происходит?
— Напряжение в мире усиливается. Особенно мы чувствуем это в Германии, где начинаются репрессии не только против русских и русскоязычных, но и против тех, кто смотрит в сторону России с пониманием.
После всех исторических событий, казалось бы, Германия о таких практиках должна забыть, но феномен репрессий против инакомыслящих возрождается, и это очень настораживает. Моего коллегу, действующего депутата Бундестага и кандидата на выборах в Европарламент Петра Быстрона лишили иммунитета, проводят у него обыски, обвиняя в том, что он якобы получал деньги за распространение "пророссийских нарративов" о конфликте на Украине. А основано обвинение на том, что при прослушке…
— Прослушке действующего депутата? А это законно?
— Это тот еще вопрос. Так вот, при прослушке услышали, что он чем-то шуршит, и решили, что деньгами. Поэтому второй вопрос — а законно ли такую информацию вообще брать в разработку?
Теперь в его депутатском офисе, в берлинской квартире, в частом доме обыски, и это, конечно, посыл перед выборами. До судьбы Фицо пока не дошло, но все-таки это большое нарушение демократических норм прямо в преддверие выборов.
— Вы считаете, что обыски у Быстрона как попытка его дискредитации связаны с тем, что люди в Германии готовы голосовать за политиков с альтернативным взглядом?
— Конечно, и это видно и по предварительным опросам. На сегодняшний день недовольство правительством Германии достигло такого предела, какого не достигало еще ни при одном правительстве. Партия зеленых полностью себя дискредитировала в глазах избирателей: все эти поднятия цен, банкротство предприятий — Германия больше никогда не будет такой, какой она была.
Красная линия пройдена в деиндустриализации. Предприятия покидают страну, потому что она становится неудобной площадкой для бизнеса, а для любого бизнесмена нормально искать себе то место, где он сможет работать.
Шутка ли сказать, полторы тысячи пекарен закрылись. Они говорят — мы закрылись не потому, что плохо работаем, наш хлеб все еще самый вкусный в мире, мы как вставали в три утра, чтобы идти на работу, так и встаем, но политики приняли решения, которые привели к трёх-четырёхкратному повышению затрат на электроэнергию и это поставило нас на грань банкротства. Мы съели все свои резервы, говорят они, пожалуйста, найдите нам место, где наш труд, наш талант, наша 300-летняя история пекарного дела востребована. Нам все-равно, в какой стране мы будем работать, мы хотим, чтобы наш хлеб был нужен.
И это только пекари, а есть большая химия, автомобилестроение — все они почувствовали себя преданными собственным правительством. Так оно и произошло, интересы немецкого производства были открыто преданы под американским давлением.
Когда твою жизненно важную инфраструктуру — газопровод — кто-то взрывает, а ты даже не пытаешься найти виновного и подать иск по нанесенному ущербу, это говорит о том, что правительство немецкой колонии все еще подчиняется колонизатору.
— США используют выделенные как бы Украине деньги для развития собственного военного производства, Франция и Великобритания, несмотря на воинственную риторику, по факту Украине помогают очень мало, Польша отказывается передавать Украине свои системы Patriot, и только Германия продолжает давать и деньги, и оружие чуть ли не по первому запросу. При этом Шольц говорит, что самим не хватает, но очередной Patriot Киеву снова пообещал. В чем смысл?
— Разница между той же Польшей и Германией в том, что Польша — суверенная страна, а Германия нет.
В 1990 году был подписан договор об отмене остатков оккупационного статуса ФРГ и ГДР, так называемый договор "2 + 4". Американцев тоже попросили подписать, ведь русские ушли, холодная война закончилась, нужен мирный договор и договор о деоккупации и с вами. В США три месяца дискутировали на эту тему и потом ответили в американском стиле, что в данной ситуации для вас ничего меняться не будет, считайте это признаком нашего огромного доверия вам. Занятная формулировка, и она оставила ФРГ в ранге оккупированной страны.
Колонии говорят, что ей надо делать, она не может, как Польша, сказать — у нас свои интересы, и закрыть границу для украинского зерна. Я люблю Германию как родину моих предков, люблю за красоту природы, за трудолюбие народа. И это все сейчас так легкомысленно уничтожается. В прошлом году на 30% снизился импорт китайских товаров в Германию, в этом году еще на 11%. В этом цель США — ударить по экономике Китая путем снижения платежеспособного спроса немцев.
— Это удивительно, но то, что Вы рассказываете о Германии, очень напоминает Украину. В Киев приезжают американские сенаторы, говорят, что нужно проводить мобилизацию и Киев ее проводит. Но проводит так, что военкомы хватают даже строителей, которые возводят необходимые для обороны фортификационные сооружения. Казалось бы, такие действия противоречат задаче победить Россию, они неадекватны.
— А надо понять главную задачу. Мне бы очень хотелось, чтобы Украина тоже пришла к пониманию того, ради какой цели был развязан этот конфликт — взаимоуничтожение братских народов и ослабление России. Интересов Украины здесь вообще нет.
Я недавно был на форуме в Чечне, в Грозном, и посмотрел заодно сам город. Я, если честно, думал, что чеченский конфликт будет невозможно остановить — кровная месть, особенности этого региона и т.д. Логика подсказывала, что это невозможно.
Но сегодня я вижу процветающий город, по которому абсолютно безопасно ходить ночью, преступности нет. Идешь в темное время суток по парку, на скамейке сидит молодежь, интуитивно уже тянет на всякий случай их обойти, а они поднимаются и кланяются с уважением просто потому, что я старше.
Я спросил чеченцев, как у вас получилось? А мне говорят, смотрите, Вальдемар, мы в свое время начинали борьбу, по сути, за то же, за что боремся и сейчас — за национальную идентичность, мы хотим сохранить свою самобытность. С распадом Союза и приходом новой российской власти в 90-е мы почувствовали угрозу нашей идентичности и постарались защититься. Но к нам зашли чужие проповедники с чужим исламом. Они поймали нашу боль и сказали, что русские придавливают нас в языке, культуре, во всем, и мы сможем сохранить нашу идентичность только воюя с Россией — или восстание, или исчезновение.
— Так же говорят на Украине, слово в слово.
— О чем я и веду речь. Но потому в Чечне пришло понимание, что вроде бы хотели сохранить свой народ, а половины народа уже нет.
И тогда духовный и политический авторитет Ахмат-хаджи Кадыров сказал — мы потеряем и вторую половину народа, если сейчас не остановимся. Если сохранение нашей идентичности будет гарантировано новым правительством России, мы готовы прекратить бессмысленную войну. Так что Владимир Путин их услышал, сели за стол переговоров и с этого момента начался новый этап.
Сегодня чеченцы понимают, что процветание Чечни напрямую зависит от процветания России и чувствуют себя частью общего процесса. На форуме были представители Индии из Кашмира. Они смотрят на опыт Чечни и осознают, что десятилетия войны с Индией принесли им только нищету, разруху и смерть, а чеченцы сохранили все традиции своих предков, находясь в составе Российской Федерации как один из народов. Кашмир будет перенимать этот опыт и мне бы хотелось, чтобы его переняла и Украина.
Сколько еще надо похоронить людей? Сколько нужно еще людей отдать в жертву монстру империализма, который 200 лет ведет себя как рейдер, как захватчик, как гангстер с одной целью — уничтожай, стравливай и на этом живи? Монстр использует национальный вопрос для развязывания войн.
Даже Ходорковский* на днях с цифрами объяснил украинцам бесперспективность происходящего, бессмысленность дальнейшего уничтожения народа, когда никакой победы быть не может.
Что вообще такое для Украины победить Россию? Где остановиться? Во Владивостоке, расставив по четыре украинца на каждые 100 км? А суть в том, что не стоит задача победить. Задача — стравить два славянских народа, уничтожить как можно больше людей с обеих сторон и разрушить экономики. Пора протрезветь и остановиться.
— Такое впечатление, что трезвеют не украинские власти, а западные. С Орбаном все понятно, но даже Кэмерон и Петр Павел недавно сказали, что переговоры по "формуле Зеленского" не имеют перспектив и надо рассмотреть китайские вариант с сохранением за Россией уже занятых территорий.
— Они устали, устали народы, устали экономики, которые поддерживают эту бойню. Всем понятно, что ни о какой победе Украины речь не идет, речь только об империалистических замашках заокеанского монстра.
Если переговоры еще немного затянутся, Россия займет все больше городов, в перспективе может быть Харьков, может быть Одессу. И что дальше? Бои между очень озлобленными украинцами и россиянами переместятся к польской границе, и все будут думать, а не пойдет ли Путин дальше? А зачем? Потому что ему нужна война?
В этом нет никакого смысла. Она не нужна ни России, ни Украине. Ведь Россия хочет безопасности, хочет гарантий, что на ее границах не станут натовские базы, но ее пока не слышат. Единственный, кому нужна война, это тот, кто зарабатывает на ней деньги.
Но я верю, отрезвление придет. Украинцы должны понять, что их предали, втянули в бойню, а теперь пытаются красиво из нее выйти. Это и есть предательство, которое легко провернули в Афганистане, бросив всех, кто помогал США. Только прозревать надо побыстрее, иначе на Украине действительно останется половина народа.
— Люди, похоже, прозревают быстрее правительств. Люди переезжают, бизнес переезжает: с Украины в Европу, из Европы в США. Но и в Россию ведь тоже.
— Это правда. Последние четыре года я планомерно занимаюсь вопросами трансграничного перемещения. Мы с коллегами сейчас работаем с семью регионами России по формированию региональной программы по привлечению высококвалифицированных специалистов и владельцев малого и среднего бизнеса.
Нам надо уйти от той доктрины, что переселенец — это проситель каких-то льгот и дотаций, он — инвестор. Поэтому мы также параллельно работаем над улучшением программы переселения соотечественников, которая когда-то была создана для ближнего зарубежья и не подходит для европейских стран.
Есть хорошие региональные инициативы, например, в Калининграде — временное возмещение аренды жилья, какие-то подъемные. Но для тех же немецких предпринимателей эти деньги не нужны, им нужно упрощение бюрократических процедур, чтобы не стоять в очередях, не выслушивать унизительные речи от чиновников, им нужны прозрачные процедуры для открытия производств в России и т.п.
Причем, не надо никаких особых условий в плане развития бизнеса, в российском законодательстве и так очень много дотационных, грантовых и прочих программ для создания рабочих мест. Просто следует все собрать в единый пакет и сделать его доступным для каждого переселенца, чтобы он не тыкался вслепую, не терял просто так время и деньги.
Как пример, у одного моего знакомого на Северном Кавказе есть термы, горячие источники. Рядом — земля, которую он готов выделить для немецких поселенцев. Там можно поставить временные глэмпинги, а затем каждый построит себе дом, который, кстати, можно будет сдавать тем, кто приедет на горячие источники. С этими переселенцами можно будет расширять бизнес, сделать там тот же аквапарк и создать новые рабочие места.
В общем, подобные идеи есть уже в семи регионах и нам даже звонят заинтересованные губернаторы. Идея уже живет, и ее экономический и демографический потенциалы огромны.
— А каков потенциал переезда предпринимателей?
— В Германии 117 предприятий находятся в низком старте и ждут, когда мы подберем для них удачное место, определим условия и т.д. Это не так просто, поскольку правительство Германии тоже не спит и требует оставлять казне 30% от перевозимого бизнеса.
Казалось бы, это моя собственность, я с нее налоги платил, а теперь должен значительную часть просто отдать? Но в Америку за прошлый год уже переместилось 11% немецкого бизнеса. Это 360-370 тысяч предприятий.
— А могли бы переместиться в Россию, но что-то мешает.
— Большой бизнес связан с мировыми цепочками поставок, у него филиалы в разных странах, и стоит только подумать о России, сразу же получит санкции. Но тем же пекарям уже терять нечего. Малый и средний бизнес, у которого нет никаких филиалов, вполне может переместиться в Россию. В Коломне и в Калуге уже зарегистрированы предприятия по производству бытовой химии, которые базировались в Германии, но 80% свой продукции отправляли в Россию. Им нечего терять и теперь они полностью локализуются в РФ.
— Только зарегистрированы или какое-то строительство уже идет?
— Идет, строятся коммуникации. А в Калуге предприятие работает уже три года, но как филиал. Теперь оно будет головным. Как только все решится с этими предприятиями, будем как можно быстрее переводить остальные, потому что окно возможностей не такое уж большое.
Чем больше накаляется обстановка, тем больше противодействия и тем тяжелее пересечь границу. Навешивают ярлык пророссийских. Я что должен делать ─ гражданин Германии, который любит свою страну? Смотреть, как там умирают предприятия с 300-летней историей? Смотреть, как они банкротятся, теряют ноу-хау или все-таки попробовать найти им то место, где они разовьются, и, создав совместные предприятия, поднимать потом ту же Германию?
Я убежден, что те, кто ведет к банкротству производство в собственной стране, патриоты совсем другой страны. У меня есть знакомый фермер с хозяйством, которому 600 лет. Он говорит: мы прошли все, пережили чуму и мировые войны, а вот эту "зелено-голубую плесень" не можем пережить. Он ходит сам не свой, готовясь закрыть предприятие.
Я говорю, слушай, голову не морочь. Поехали, посмотри, сколько в России земли, сколько возможностей. Когда мы приехали в Калининград, он упал на колени и тер землю, ты посмотри, какая земля, говорил. По мне земля как земля, а ему-то виднее. По его словам, цены нет у этой земли, только запустили ее почему-то. Я говорю, потому что тебя здесь нет, бери и делай. Так что, думаю, в этом году мы уже увидим какие-то практические результаты.
— Мне кажется Россия удобна для переезда еще и из-за своего внутреннего устройства. Это многонациональная федерация, где находится место любой культуре.
— Этот нематериальный фактор немаловажен. Россия имеет уникальный исторический опыт совместного проживания более 190 народов. Свои проблемы случаются, но это не то, что сейчас у нас в Берлине, когда проводят демонстрации с требованием создать халифат. И ничего, полиция рядом идет тихонько, всех все устраивает.
Россию же многие сейчас расценивают как ковчег консервативных ценностей, как место, где можно растить своих детей в той вере и в той культуре, к которой ты принадлежишь. А общество с извращенным пониманием свободы — сегодня можешь быть девочкой, завтра мальчиком — ничего хорошего не ждет. Они выращивают не человека, а бездумного потребителя, который нужен, чтобы работала система империализма.
Но, слава богу, нашлась страна, которая сказала, что это не ее путь. Если вы сами хотите идти путем Содома и Гоморры — ваше дело, только нас и наших детей по нему не тащите. Еще какое-то время такой тотальной гендерной политики, и нас всех ждал бы конец.
Но сейчас есть шанс, формируется альянс государств, которые придерживаются нормальных человеческих моральных ценностей. И если мы в основание БРИКС не заложим духовные ценности, то через время увидим повторение того же спектакля, какой мы видим на Западе.
* внесен в реестр иностранных агентов