Авторы не пытаются анализировать те политические и экономические издержки, которые несут США и тем более их союзники (к союзникам у них вообще отношение чисто потребительское) в связи с войной на Украине. То ли они считают их самоочевидными, то ли, напротив, несущественными.
Вопрос ставится иначе: зачем вообще всё это нужно? Помощь Украине должна дать какой-то эффект, в противном случае эта помощь уподобляется "войнам от Вьетнама до Афганистана, где США раз за разом вкладывали ресурсы в безнадёжные дела — в том числе потому, что никто из американских лидеров не желал брать на себя ответственность за провал".
Причём то обстоятельство, что американцы в этой войне не участвуют, авторами не расцениваются как серьезный аргумент в пользу продолжения поддержки Украины. Тут они ссылаются на американского аналитика Иана Бреммера, который прямо говорит: "Немыслимо, чтобы Америка год за годом отправляла Украине по 60 миллиардов долларов — кто бы ни победил на президентских выборах".
Соответственно, они задаются вопросами:
— чего именно США пытаются достичь на Украине, учитывая, что полная победа невозможна?
— чем они готовы рискнуть и пожертвовать, чтобы этого добиться?
Вопросы есть, но ответов нет. Точнее, их слишком много.
Есть вообще три взаимодополняющих варианта ответов на вопрос: что, собственно, США забыли на Украине.
Во-первых, это идеалистический взгляд: США защищают демократию и международный порядок.
Естественно, авторы не совершают мыслепреступления и не задаются вопросами относительно выборов, свободы слова и нацистской идеологии на Украине. Ради всего этого США поддерживали Майдан, так что же, теперь ставить под вопрос всю свою украинскую политику? Примем за данность: украинцы воюют за право не избирать президента, не пользоваться родным языком, не ходить в свою церковь — это демократия. Но даже и при этом допущении "можно прийти к прямо противоположным выводам".
Во-вторых, это геополитический взгляд: "более трезвые и прагматичные аналитики утверждают, что главная цель, которую преследует Америка, вооружая Украину, — это обескровить Россию".
Вопрос о том, зачем именно надо ослаблять Россию, не ставится. Надо, и всё тут. Опять же, если вопрос об ослаблении России не ставится, то возникает вопрос об осмысленности всей политики США, причём не только в Восточной Европе.
Однако даже если признать ослабление России достойной целью, нет четкого понимания, когда именно Россия будет в достаточной мере ослаблена. А это то самое, о чем говорит Бреммер. Более того, "учитывая, как стремительно Россия восстанавливает свои силы, далеко не факт, что Запад преуспеет на этом поприще".
В-третьих, с политико-стратегической точки зрения нужно "помочь Украине вернуть себе определённые участки территории, чтобы защитить свою экономическую жизнеспособность как суверенного государства, или же не дать России захватить Одессу и другие ключевые города".
Разумеется, это нужно во имя "демократии" и ослабления России. Потому что представить себе, что сама по себе Украина как-то интересует США, мы не можем.
Так или иначе, дело надо вести к переговорам, потому что поставленные цели военным путём не достигаются. Во всяком случае, авторы варианты "полной победы" Украины (изгнание российских войск с территории в границах 1991 года) упоминают, но всерьёз не рассматривают.
"Белый дом прав, что помощь должна быть направлена на то, чтобы обеспечить украинцам сильную позицию на переговорах. Но тут встают дополнительные вопросы: как определить, когда тот самый момент для переговоров настал? Если Украина продолжит сражаться молча, её переговорная сила увеличится или, наоборот, уменьшится?"
Не видя внятных ответов на свои вопросы, авторы пытаются сформулировать свой план.
Первое: "администрация должна публично признать, что интересы Украины и США не тождественны, и что заявленная Киевом цель освобождения каждой пяди украинской земли недостижима. Важнейший интерес Америки — отстоять само существование Украины как суверенного государства, избежав при этом прямого конфликта с Россией. Это важнее дальнейшего освобождения территории".
Второе: "если ВСУ при помощи новых военных поставок стабилизируют линию фронта, то летом 2024 года может открыться благоприятное окно для переговоров".
Причём авторы догадываются, что Киев в принципе не заинтересован в переговорах, и намекают, что режим поставок вооружений должен, напротив, подталкивать Украину к ним. Сделать это просто: "Вашингтону следует переложить основную часть финансового бремени на европейские страны" (логика тут совершенно очаровательная: европейские союзники должны воевать с Россией просто потому, что она рядом…)
Вопрос о членстве Украины в НАТО и ЕС для авторов не стоит.
Отметим, что вопросы относительно исчерпания человеческих ресурсов Украины, столь актуальные для российской публицистики, авторами Foreign Policy не рассматриваются — им это не интересно. Даже несмотря на то, что результатом исчерпания мобилизационного ресурса может быть военный разгром Украины.
Впрочем, так или иначе никакой "вечной войны" авторы не ожидают. В результате будет или:
— поражение (как во Вьетнаме или Афганистане);
— мир на условиях худших, чем были;
— мир на тех же условиях, но с высокими человеческими и финансовыми потерями.
Все эти варианты, по их мнению, нежелательны. Гораздо лучше их план, который позволит хотя бы получить мир на лучших (непонятно в чём) условиях, пусть даже ценой потери части территории Украины.
Мы бы не стали рассматривать эту статью как признак каких-то позитивных подвижек хотя бы у части думающей западной политической элиты.
Во-первых, они сами не верят в способность администрации США проводить сколько-нибудь осмысленную политику на украинском направлении, независимо от итогов выборов. Просто никто не сможет взять на себя ответственность за какие-то решения на украинском треке. Россия же вряд ли заинтересована в продолжении войны до последнего украинца, даже если результатом будет крах украинской государственности и раздел Украины.
Во-вторых, авторы статьи в принципе не рассматривают даже теоретическую возможность учёта каких-либо интересов России. Говоря о дипломатии, они имеют в виду прекращение войны на Украине, но не более широкое политическое урегулирование, включающее гарантии безопасности не только для Украины, но и для России.