Борис Годунов: проблема "транзита власти"

В "Утверждённой грамоте" об избрании Михаила Фёдоровича Романова, 1613 года, о Годунове говорилось в превосходной степени: "и правяще скифетр великого Российского царствия семь лет во всём благочестиво и бодроопасно".

Что ещё? Ах, ну да – "Бориску на царство?! Так он, лукавый, презлым заплатил за предобрейшее, сам захотел царствовать и всем владети!" Это, разумеется, комедия… Или Иван Васильевич Грозный действительно мог такое сказать?

Разумеется, мог, и даже, наверное, должен был. Человек он импульсивный, а тут чистой воды безобразие – вместо кровного Рюриковича на трон садится потомок то ли Дмитрия Зерно – боярина московского князя Ивана Даниловича Калиты, то ли во времена того же Калиты выехавшего из Орды и принявшего крещения мурзы Чета. Род старый и заслуженный, но не князья ведь. Какие у них права-то?

Самое интересное – пораскинув мозгами, Иван Васильевич, если бы не прибил сгоряча своего боярина, пришёл бы к выводу, что Борис Фёдорович Годунов права-то как раз имел. Причём в избытке.

Итак, 28 марта 1584 года царь Иван Васильевич скончался. Ему по всем канонам и правилам наследовал его сын, ныне почитаемый как святой благоверный Феодор I Иоаннович, царь Московский.

Вопросов относительно прав Фёдора Ивановича не было, ибо был он сыном первой жены Ивана Васильевича, Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой (село Захарьино сейчас входит в Москву, начинается по Симферопольской трассе сразу за Щербинкой если ехать в сторону Подольска). Брак был утверждён православной церковью, сама Анастасия Романовна была венчаная царица, потому её царское достоинство распространялось на всех её родственников (к ним мы вернёмся ещё).

Фёдора Ивановича нередко именуют "блаженным", считая его неспособным к государственной деятельности. И цитируют "Историю государства Российского" Алексея Константиновича Толстого:

"За ним царить стал Фёдор,

Трезвонить лишь горазд".

"Трезвонить" в прямом смысле – царь очень любил колокольные звоны и при случае сам взбирался на звонницы. Государственными делами он действительно интересовался мало, предпочитая проводить время в молитвах и богомольях.

Впрочем, когда надо, садился на коня и вёл войско в поход – по итогам войны со Швецией в 1595 году в состав русского государства было возвращено потерянное Иваном Грозным побережье Балтийского моря с городами Ям, Ивангород, Копорье и Корела (чья, говорите Кемска волость?). При нём же, в 1590 году, Русская православная церковь получила томос об автокефалии от Константинопольского патриарха Иеремии II (непонятно почему принято считать, что учреждение Московской патриархии было актом незаконным – всё было по канону, святитель Иов себя патриархом не назначал, в отличие от некоторых, и к помощи других патриархов, которым русская церковь не подчинялась, не прибегал). Основано множество городов, как-то – Самара, Саратов, Воронеж, Тюмень, Уфа, Царицын… Построена крепостная стена Белого города в Москве (по её линии сейчас проходит Бульварное кольцо). В 1591 году был отражён последний угрожавший Москве поход крымских татар – молитвами Фёдора Ивановича и хитростью Бориса Фёдоровича татарское войско было обращено в бегство, в честь какового события был основан Донской монастырь.

По итогам правления некоторую леность и пристрастность к музыке можно простить. Да и вообще – после буйства Ивана Васильевича, пожалуй, стоило перевести дух с Фёдором Ивановичем.

Понятно, всё это заслуги не только и даже не столько Фёдора Ивановича, сколько его окружения. Об окружении позаботился Иван Васильевич, подобравший ему Ирину Фёдоровну Годунову – представительницу небольшого, но сплочённого клана, всем обязанного царю.

Кстати говоря, когда оказалось, что Ирина Фёдоровна не может родить жизнеспособного наследника, Иван Васильевич потребовал развода, но то, что получалось с царевичем Иваном, с царевичем Фёдором не прошло – он послал отца и тот… уступил. Правда, наследником младший сын не был – царём должен был стать его старший брат, позже умерший, так что настаивать было не обязательно. Но сам факт…

Само собой, первым боярином при Фёдоре Ивановиче стал брат царицы Борис Фёдорович – ловкий царедворец и "эффективный менеджер", лишённый, казалось бы, следов тех моральных качеств, которыми отличался царь (по контрасту; так-то – обычный средневековый политик, даже с зачатками гуманизма). Со временем он стал фактическим соправителем царя.

Ирина Фёдоровна, как мы указали, детей не имела и потому, после смерти Фёдора Ивановича 17 января 1598 года, возник кризис царствования – династия московских Даниловичей пресеклась. Кто мог наследовать престол?

Ну, во-первых, другие сыновья Ивана Грозного. И тут, увы и ах, никого не оказалось – последний из сыновей, Дмитрий Иванович (сейчас почитаем как святой), умер 25 мая 1591 года в возрасте 8 лет.

Его смерть вызвала бунт в Угличе, где проживала (фактически – была сослана) последняя жена Ивана Грозного Мария Фёдоровна Нагая.

В Углич была отправлена следственная комиссия во главе с личным врагом фактического правителя Василием Ивановичем Шуйским. Комиссия установила, что царевич напоролся на ножик во время эпилептического припадка (возможно, но крайне маловероятно). Позже Василий Иванович мнение своё переменил, и сообщил, что умер вовсе не Дмитрий, а какой-то посторонний отрок. А потом переменил мнение опять и сообщил, что царевича Дмитрия уморили слуги Годунова. Эта точка зрения первенствовала в официальном обиходе года, ориентировочно, с 1619, и начала подвергаться сомнению уже в конце XX – начале XXI века. В общем, дело ясное, что дело тёмное.

В действительности шум вокруг Дмитрия Ивановича имеет в основном пиаровский характер, поскольку Мария Нагая была последней (шестой или седьмой – как считать) супругой царя, брак, соответственно, был "гражданский", никаких особенных прав у ребёнка не было, хотя, конечно, при наличии доброй воли российской аристократии даже он мог стать царём.

Во-вторых, князья Шуйские, происходившие из ветви, параллельной московским Даниловичам – от Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского. Из всех Рюриковичей именно они имели наибольшие права на престол, поскольку в их роду был великий князь владимирский – Дмитрий Константинович Суздальско-Нижегородский.

При Фёдоре Ивановиче Шуйские вели себя некультурно, задирали худородного Годунова, но он зла на них не держал – просто сослал наиболее буйных в отдалённые волости, где их тихонько придушили. В частности, так погиб легендарный полководец Иван Петрович Шуйский, отстоявший Псков от непобедимого Стефана Батория.

Василий Иванович это хорошо запомнил, потому его следственная комиссия дала именно тот результат, который был нужен Годунову. Позже Василий Иванович своим наследственным правом воспользовался и таки стал царём – последним Рюриковичем на московском троне. Кончилось это, правда, плохо, но, скорее всего, лучше, чем если бы царём стал польский королевич Владислав.

В-третьих, это… сам Годунов. Дело в том, что Ирина Фёдоровна была законной женой и царицей, а значит её родственники уже относились к царскому роду и имели преимущественные права на занятие престола.

Разумеется, параллельное родство по женской линии – так себе основание, но при живой-то вдовствующей царице всё было законно. Другое дело, что в Москве Бориса Фёдоровича не любила не только родовитая аристократия (ибо худороден есмь), но и ширнармассы. Потому пришлось устраивать цирк с призванием Бориса на царство, неоднократными отказами и последующим согласием. Но вообще права у него были, что должен был признать и Иван Васильевич.

Так, о чём мы забыли?

О невинно убиенном царевиче Дмитрии. Широкие народные массы о его смутном отношении к престолу не знали – знали только, что он сын законного царя Ивана Васильевича и брат законного же царя Фёдора Ивановича. Потому инициатива Лжедмитрия (кто бы им ни был – версия о Григории Отрепьеве не единственная) встретила у народа энтузиазм. Которого, с высокой степенью вероятности, не было бы, будь царевич жив. А причастность к его смерти Годунова сомнительна – он от неё получил только славу детоубийцы. Сам он убивал только тогда и тех, кто реально был опасен (кроме двух Шуйских за время его правления никто убит вроде бы не был). Так что это враги постарались. А ещё вероятнее – тупые друзья.

Впрочем, оснований для бунта у людей хватало и без учёта фактора самозванца. В стране разразился Великий голод (взрыв вулкана Уайнапутин в Латинской Америке привёл к малому ледниковому периоду). Хотя Годунов старался последствия кризиса смягчить и упомянутый уже А.К. Толстой отзывался о нём положительно (не забываем, впрочем, что произведение сатирическое, а сам Толстой – соавтор Козьмы Пруткова…):

"При нём пошло всё гладко,

В земле он не завёл".

Василий Шуйский, даже зная о том, что Самозванец – самозванец, свидетельствовал о том, что Дмитрий спасся… Версию о том, что Дмитрий был таки убит, он приберёг для своего царствования.

И о родственниках царицы Анастасии. У её родни права были те же самые, что и у родни царицы Ирины… А родня-то у неё была знатная. Известный московский щёголь и книжник Фёдор Никитич приходился ей племянником, а его сын Михаил – внучатым племянником. Только они были уже не Захарьины-Юрьевы, а Романовы.

И вспомните дату – 1619 год, когда перестали добрым словом поминать Годунова. В этом году был выпущен из польского плена патриарх Филарет, ставший фактическим соправителем своего сына – государем Филаретом Никитичем. А в монахи-то бывший щёголь был подстрижен именно по распоряжению Годунова, который о неоспоримых правах на престол худородного Романова прекрасно знал…

Нередко можно прочитать, что на Земском Соборе 1613 года Михаила Фёдоровича "выкрикнули" казаки, рассчитывая, что при пацане можно будет ещё поозоровать.

Так-то оно так, но… После смерти Василия Шуйского в польском плену эта ветвь Рюриковичей окончательно впала в ничтожество. Годуновы тоже рассосались, тем более, что сын Бориса Фёдоровича был убит, не будучи венчан на царство. Другие Рюриковичи (Дмитрий Михайлович Пожарский, Василий Васильевич Голицын и др.) преимущественных прав не имели.

Удивительно, но "выкрикнули" именно того кандидата, который и должен был стать царём по текущей версии наследственного права.