Вот тогда-то и прозвучала их реакция на подобное предложение: "Это несерьезно".
Во-первых, выглядела подобная реакция довольно курьезно. Сразу вспомнился персонаж Гайдая кремезный Бывалый. Помнится, именно он, неуклюже кося под интеллигентность, подобным же "травоядным" термином охарактеризовал свое недовольство размером гонорара за предстоящий разбой.
Во-вторых, я, конечно, ожидал от спортивного ведомства более мускулистого и энергичного ответа. Типа это унизительно, возмутительно и оскорбительно. Это очевидная глупость, дискриминация, скрытая издевка и явная провокация…
Но чиновники вот так вот ответили в конец охамевшему МОКу. Деликатные. Бывалые.
Первоначально было желание отстебать их за прозападную сервильность, бесхребетность и безволие. Но потом подумалось о другом. Как ни странно, наша бюрократия, видимо, случайно, зацепила суть, архетип русского мира. Одна из базовых черт которого заключается именно в "серьезном" отношении к бытию.
Да, мы в своем отношении к миру, как правило, серьезны, удручающе серьезны. Сама наша сложная история, труднопреодолимые просторы, суровый климат, строгая религия и пр. не предполагали легкого, игривого восприятия действительности. Огонь (пожары), вода (наводнения) и медные трубы (победы) - наша доля.
Это у американцев - баловней судьбы, все "понарошку", кроме денег. А у нас все серьезно. Ну, может быть кроме денег.
Помню, как в сумбурные девяностые, к нам приехала на тестовое первенство американская сборная по "боям без правил". В первый же день наши бойцы "задвухсотили" на ринге двух их чемпионов. Был скандал. Я даже прятал какое-то время приятеля-тренера. А он все время бормотал: “Они же сами говорили "без правил, без правил".
Кстати говоря, здесь и секрет нашей успешности в хоккее и вечной невезучести в футболе. А дело здесь не в мастерстве или гонорарах. Просто хоккей ближе к настоящему. То есть к глубинной сути серьезной русской души. Эта душа недолюбливает имитации, кривляние, скоморошничество. Вопреки Бахтину, русский мир не "карнавальная культура". Тем более когда нет карнавала. И уж конечно, не балаганная. Игрушки у нас были чугунные, а не пластиковые. И знамена красные, а не жилеты желтые…
Поэтому мы не только к миру, но и к войне относимся "на полном серьезе". Уставы западных стран советуют и сдаваться при малейшей угрозе и выкладывать все сведения противнику на первом же допросе. А наши предписывают молчать и не сдаваться. У нас, как это кому-то ни смешно, до сих пор верят в присягу. По-серьезному…
Отсюда и не предвидимое многими руководителями и аналитиками ожесточение в ходе СВО. Непосредственно столкнулись на поле брани люди одного мира, одной по сути культурной матрицы, одних уставов и протоколов. Серьезные.
Был бы другой противник, типа куртуазных мушкетеров, - мыли б уже берцы в Ла-Манше.
Миры серьезного и глумливого, настоящего и имитационного достигли пресловутой точки бифуркации. И пересекли ее.
Видимо, кануло в Лету времечко, когда даже литература Запада, по мнению бесспорных духовных авторитетов от Стэнли Кубрика до Эмира Кустурицы, все самые серьезные темы, сюжеты и идеи черпала из русской классики.
Да, формационно-экономические системы формально остались тождественны. Но цивилизационно-мировозренческие разошлись. Как отметила именно в этой точке бифуркации группировка "Ленинград", "обезьяна орлу не товарищ". Разошлись как в море корабли.
Хотя неожиданного здесь ничего не было. По крайней мере для тех, кто читал провидческий труд Николая Яковлевича Данилевского "Россия и Европа". Или для тех, кто имел интеллектуальную дерзость сравнивать условия личного быта и социальные рекомендации великих европейских обществоведов, от французских утопистов до немецких марксистов. Те всегда жили получше своих рекомендаций.
Как тут не вспомнить одного греческого стоика, который на возмущение толпы его роскошным стилем жизни по-шутовски ответил: "Вы живите, как я учу, а не как я живу!" Сильны и глубоки западные традиции глумления и двоемыслия.
А вот в России даже в те далекие времена формационного единства с Западом многие корифеи болели "комплексом Достоевского" - то есть желанием сблизить свой образ жизни и образ мысли. Это и есть тяжеловесная "русская серьезность". В отличие от кундеровской, или, шире говоря, западной "невыносимой легкости бытия".
Сейчас это расхождение нарративов, это принципиальное различие цивилизаций оформилось в концепцию модерна и постмодерна. Мы всерьез восприняли базовые устои именно первой модели, приняв за основу ее устои - семью, собственность, государство. Сохранив ее механизмы - авторитет и ответственность.
Вторая модель предполагает разрушение и основ, и механизмов. Беспредел и безответственность!
В этом плане явно недооценена роль Украины именно как флагмана постмодерна. Здесь разрушено практически все. Здесь постмодерн почти победил полностью и окончательно. Здесь сцена, балаган, вертеп, вымысел, шутовство и фиглярство восторжествовали над реальностью. Девяносто пятый квартал опофигистов легко подмял под себя ГОКи, ТЭКи, потоки и прочие тяжелые индустриальные сущности промышленных воротил. Здесь клоуны рулят, а олигархи сидят. Только часть военных еще донашивает одежды героических предков.
И именно это территория стала муфтой скрепления в конец развальцованного Запада.
Поэтому-то последний президент и бросает в военную топку на этой территории все свои последние резервы. Мировоззренческие. Финансово-материальные. Даже наемнические. Он не Украину боится потерять, а столь желанную легкость бытия. Своего. Хотя и невыносимую для подельников.
Им бы старый мир сохранить, когда, по утверждению того же "Ленинграда", одним "всё по пенису, всё по фаллосу", а другим разруха и смерть. Когда одни воюют понарошку, а клевреты - смертельно серьезно. Когда политика делается не на улице, а на подмостках; а источником денег выступают не предприятия, а банки - не прибавочная стоимость, а ссуда.
Короче, на наших глазах возник еще один критерий, индикатор, водораздел двух миров. Или, двух моделей отношения к действительности. Смехухочки закончились.
Вообще-то серьезность - это признак взросления. Хотя бывает, что организм вдруг проскакивает эту фазу. Когда, например, она мешает лжи или подлости. Тогда взросление заменяется сразу старостью. Недаром у вдумчивых японцев есть присказка: "Если старик залихватски танцует, значит он подлец". Запад и напоминает такого старика, точнее, дряхлого старца с повадками отмороженного фигляра-подростка.
М-да, Запад - это несерьезно…