Терентий Дерибас – революционер и контрразведчик. Как был сорван план японского вторжения в СССР "Оцу"

Речь идёт об агентурной игре "Маки – Мираж", предотвратившей японское вторжение в советский Дальний Восток в 1934 году.

Ни что не предвещало, что сын причерноморского казака окажется причастен к столь масштабным процессам на другом конце Евразии. Свою необычную фамилию он, кстати, объяснял тем, что его предки были крестьянами Осипа Дерибаса (Иосифа де Рибаса) – знаменитого основателя Одессы.

В семнадцатилетнем возрасте Терентий примкнул к революционному движению учась в Кременчугском реальном училище. Занимался распространением социал-демократической литературы в Новороссии.

Революцию 1905 года он встретил в Елисаветграде, где участвовал в стычках с черносотенцами, был арестован. В ссылке на западе Сибири он пробыл недолго. Бежал в Петербург, там на нелегальном положении умудрился сдать экзамен на аттестат зрелости и за 1-й курс юридического факультета Петербургского университета.

В 1907 году – новый арест и ссылка в Обдорск (Салехард) Тобольской губернии. По её окончании в 1911 году Дерибас поселился в Троицке Оренбургской губернии, где устроился бухгалтером страховой компании.

Так бы оставаться ему мелким служащим, если бы не революция. Дерибас горячо приветствовал большевистский переворот, стал комиссаром юстиции и председателем Оренбургской следственной комиссии. Затем участвовал в Гражданской войне, на которой дослужился до заместителя начальника политотдела 5-й армии Восточного фронта.

В 1920 году несколько месяцев Дерибас возглавлял Павлодарский уезд Семипалатинской области. Там он отличился массовыми расстрелами царских офицеров (в том числе не служивших в Белой армии) и "классовых врагов". После инцидента с неправомерным расстрелом 24-х заложников был снят со своей должности.

В другое время это означало бы окончание карьеры и уголовную ответственность, но профессиональный революционер пошёл на повышение. В 1921-23 годах он уже на работе в центральном аппарате ВЧК, участвовал в подавлении Кронштадтского и Антоновского восстаний.

В 1923-м Терентий Дерибас назначен начальником Секретного отдела ГПУ-ОГПУ при СНК СССР. Через шесть лет его карьера достигла наивысшей точки, он стал главой ОГПУ (впоследствии Управления НКВД) Дальневосточного края.

К моменту перевода Дерибаса на работу в Хабаровск на Дальнем Востоке происходила резкая активизация японской агентуры. Для противодействия ей дальневосточные чекисты разработали план оперативной игры "Маки – Мираж". Он предусматривал раскрытие шпионской сети японцев за счёт внедрения в неё советского агента.

Ключевую роль в разработке операции сыграл другой уроженец Новороссии – заместитель начальника иностранного отдела дальневосточного ОГПУ Борис Богданов. Его жизненный путь начался в Одессе и являлся противоположностью биографии Дерибаса.

Семья еврейского коммивояжёра-комиссионера, в которой рос этот человек, покинула родной город из-за еврейских погромов в 1906 году. Новой родиной Бориса стал Владивосток. Там он окончил коммерческое училище, поступил в политех, окончил китайское отделение восточного факультета Государственного Дальневосточного университета. Овладел китайским, английским, французским и немецким языками.

В Гражданскую войну Богданов работал в Приморье на хозяйственных должностях, переводчиком, журналистом. Сотрудником ОГПУ он стал в 1922 году. В 1929-31 годах находился на оперативной работе в Маньчжурии.

Примечательно, что изначально агентурную игру, разработанную дальневосточным ОГПУ, называли "Макаки". Дерибас славился любовью к крепкому словцу и вероятно решил применить это уничижительное прозвище японцев, которое использовалось для них в царской России. Но затем, когда эта разработка пошла на утверждение в Москву, её переименовали.

Ключевым участником игры с японской агентурой стал сотрудник иностранного отдела дальневосточного ОГПУ Лазарь Израилевский. По легенде он являлся разъездным агентом "Дальгосторга" Леонидом Островским.

Этот вороватый делец-торговец, свободно разъезжающий по России и Китаю, должен был заинтересовать японские спецслужбы. Так и произошло, летом 1930 года при нахождении в приамурском городе Сахаляне (ныне китайский Хэйхэ) японцы попытались его завербовать.

"Островский" выразил готовность сотрудничать за солидное денежное вознаграждение. Неоднократно ему устраивались проверки, но он смог их пройти и внушить доверие противнику.

Особенно сильно японскую резидентуру интересовала информация о советских гарнизонах в Хабаровске и Благовещенске. Причина тому выяснилась в конце 1931 году. Достоянием советской разведки стал план нападения Японии на СССР.

Согласно плану "Оцу", в ноябре 1934 году Квантунская армия должна была нанести удары из Маньчжурии в советское Приморье и Забайкалье. Российский Дальний Восток Япония планировала включить вместе с Маньчжурией, Северным Китаем и районом нижнего течения Хуанхэ в центральную зону "сферы взаимного процветания".

Для данной кампании Токио выделял 260 тысяч военнослужащих, 439 танков, 1193 артиллерийских орудия и 500 самолётов. И это без учёта армии государства Маньчжоу-го и монгольских прояпонских формирований.

Советская же группировка на Дальнем Востоке к началу 30-х годов насчитывала до 45 тысяч человек, 10 танков, 296 орудий, 69 самолётов, 4 бронепоезда.

Чтобы не допустить японского вторжения руководство СССР приняло решение дезинформировать противника о силах Красной Армии на Дальнем Востоке. Через "Островского" в Сахалян (нынешний Хэйхэ), а далее в Харбин и Токио стали направляться завышенные данные о численности и вооружении советских войск.

В процессе операции в Хабаровске была создана мифическая "Хабаровская линия" – легендированная сеть из агентов, выступавших в роли военнослужащих частей и штаба Особой Дальневосточной армии, сотрудников государственных и хозяйственных учреждений.

Японское командование поверило в достоверность получаемой через "Островского" информации и решило отменить наступление в 1934 году. Ведь выходило, что силы РККА на Дальнем Востоке превосходили Квантунскую армию по всем параметрам. Вместо наращивания своей группировки у Амура японцы стали сокращать там свои силы.

Причём нельзя сказать, что противнику предоставлялась абсолютно фантастическая информация. По сути, в Японию направлялась сведения не о действительном положении дел, а о планируемом наращивании советской группировки.

"Маки – Мираж" была завершена в 1935 году с выводом "Островского" из оперативной игры. По легенде его перевели в Москву по линии Госторга.

В последующие два года на Дальнем Востоке арестовали 55 агентов японской разведки. Резидентура противника заплатила за ложные данные в общей сложности 81 тысячу советских рублей и 830 рублей в иностранной валюте.

Рассекречивание оперативной игры японскими спецслужбами произошло в 1937-38 году. Во время "чистки" НКВД были арестованы все непосредственные участники операции "Маки – Мираж". Проводивший эти аресты на Дальнем Востоке новый начальник краевого НКВД Генрих Люшков перебежал к японцам в Маньчжурию.

Там он (кстати также уроженец Одессы) поведал об агентурной игре советских спецслужб. Токио быстро спохватился и через два месяца после побега Люшкова произошёл "инцидент" у озера Хасан (июль – август 1938 года) – первый крупный советско-японский конфликт, предвестник начинающейся Второй Мировой войны.

Есть мнение, что именно перебежчик посоветовал командованию Квантунской армии использовать участок на стыке границы СССР, Кореи и Манчжурии. Но было слишком поздно, время для успешного наступления Японии прошло. Окончательно это подтвердилось поражением её войск у реки Халхин-Гол (1939 год).

Дерибас, Богданов и ряд других руководителей дальневосточного НКВД были обвинены по делу "Краевого троцкистско-правого японского шпионского центра". Их осудили и расстреляли (Дерибаса в Москве, а Богданова в Хабаровске).

Люшков получил убежище в Японии, став фактически почётным пленником с генеральским жалованием. Изменника убили офицеры Квантунской армии в Даляне в 1945 году при приближении к городу советских войск.