"Выходили ночью, под сильнейшими обстрелами". Как спасали беженцев из Авдеевки

Журналисты издания Украина.ру побывали в пункте временного размещения в одном из тыловых городов ДНР, куда привезли первых беженцев из Авдеевки. Их мало. Массового потока нет, так как большинство населения уже давно покинуло фронтовой город
Подписывайтесь на Ukraina.ru
Нынешние авдеевские беженцы – это в основном пенсионеры и их дети.
Молодежи, а также детей дошкольного и школьного возраста нет. Они покинули город еще до начала боевых действий. Тем же, кто остался, ехать было не к кому и не за что. А многие просто не хотели уезжать из родного города. Думали, что пронесет.
Кто-то принципиально, по идеологическим соображениям не горел желанием перебираться на Украину. Такие люди, сидя под обстрелами, ждали российскую армию, о чем сами нам искренне рассказали.
Из Авдеевки, когда в ней еще шли боевые действия, оставшихся в городе людей выводили российские солдаты. Шли ночью, под сильнейшими обстрелами. Несколько дней беженцы прожили в пункте временного размещения в Ясиноватой – городе, находящемся рядом с Авдеевкой. Теперь их перевезли дальше от фронта.
Война для них позади. Крыша над головой есть. Живут беженцы по 10 человек в большой комнате. Невысокие кровати серо-синего цвета стоят в три ряда. Свежее постельное белье тоже серого цвета. В комнате чисто, приятно пахнет. Все беженцы опрятно одеты.
Люди уже в основном успокоились. Сопровождающий их человек рассказывает, что, когда увидел их в первый раз несколько дней назад, только вышедших из Авдеевки, от ужаса у них тряслись руки.
В гостях у БАРСа-13: отряд выходит с маневренной обороны на штурм. Бой видно на штабном мониторе"БАРС-13" рассредоточен в одном из населенных пунктов на севере ДНР. Добираться из Донецка в его располагу надо, потратив два часа езды на машине. Сначала едешь по хорошей дороге, которую заасфальтировали в прошлом году после присоединения к России, потом прыгаешь по ухабам – асфальта нет вообще
Находясь в одной комнате, они мало общаются друг с другом. Если общаются, говорят тихо. Ни крика, ни шума, ни ссор, ни, естественно, смеха нет. Могут просто сидеть, уставившись в одну точку.
Некоторые читают книги, которые привезли беженцам волонтеры. На одной из кроватей я увидел томик Джека Лондона.
Все обеспечены трехразовым питанием. На обеденном столе, стоявшем в той же комнате, мы увидели пакеты с печеньем и чай.
Власти, как сказали нам авдеевчане, обещают в течение 10 дней сделать людям российские документы.
Что дальше? Из ДНР уезжать не собираются, хотят возвращаться в Авдеевку. Говорят, что если даже дома разрушены, это не станет преградой. Одна из женщин, пожилая 70-летняя интеллигентная пенсионерка Ирина Михайловна, говорит, что хоть их частный дом и сгорел, зато остался фундамент. Собирается с сыновьями поставить рядом палатку, там будут жить и восстанавливать дом:
1 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
2 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
3 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
4 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
5 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
6 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
7 из 7
Беженцы из Авдеевки (ДНР)
"Почему не уехали? В Россию не пускали. А на Украину… У нас сосед уехал с семьей, так его сразу в украинскую армию забрали. У меня двое сыновей. За них боялась, что призовут.
Одному из них, когда пошел в магазин, украинские солдаты выбили зубы. Мы "Правый сектор"* обходили стороной – в городе знали, что они плохие люди.
А солдатики, которые из мобилизованных… Были среди них и хорошие люди, иногда с нами хлебом делились. Мы жили рядом с коксохимом. Волонтеров к нам не пускали. Иногда кто-то из них прорывался – оставляли воду, "Мивину", консервы, шоколадки. Мы делили все это на несколько семей…
Потом пришли русские солдаты. Хорошие мальчишки. Из 114-й бригады. Проверили документы. Помогали тоже и хлебом, и консервами. И воду помогали добывать. У нас бензина не было, поэтому воду качать было из колодца нельзя. Интернета и электричества давно не было.
Один раз в хату, пока не сгорела, пришли другие русские солдаты. Говорят: "По нам в спину стреляют, вы не бандеры?" Я подметала, подняла руки с веником и тряпкой вверх, отвечаю: "Вот там ваши рядом, спросите у них, у нас уже документы проверили". Они пошли к нашим из 114-й бригады. Те все подтвердили.
Кто стрелял, непонятно. У нас были мародеры: то мопед украдут, то вещи", – рассказывает Ирина Михайловна.
В какой-то момент женщине и ее сыновьям российские военные предложили эвакуироваться.
"Первый раз хотели, но там по пути был бой – люди погибли. Второй раз тоже не получилось. Нам сказали собрать сумки с необходимыми вещами и ждать.
Пришли ночью. Мы пошли, шли через дачи, по кочкам, по поваленным деревьям. Очень много трупов по дороге. Кто это был – не знаю, ночью было. У меня одышка – трудно идти. Меня солдатик, дай бог ему здоровья, дотащил под руку.
Видели в домиках раненых российских военных, они ждали, пока их заберут. Пришли на последнюю точку, а там говорят, что ведьма летает…", – вспоминает Ирина Михайловна.
Бердянск после провала "контрнаступа": те, кто хотел помогать СБУ и ГУР, уже смирились с РоссиейГород спустя два года после начала СВО внешне никак не изменился. Разве что появилось много российских триколоров на флагштоках и зданиях, а также портретов Путина и цитат из него на бордах под стеклом
Тут другие беженцы начинают смеяться: не "ведьма", а "Баба-Яга" (украинский тяжелый дрон, который сбрасывает боеприпасы. – Прим.). Народ за время войны поднахватался военных знаний.
"Подождали немного. Потом меня положили на коляску и повезли. Пересадили в автобус, и мы поехали", – заканчивает рассказ о своих злоключениях Ирина Михайловна.
Нина Леонидовна тоже пенсионерка, работала когда-то завхозом в детских учреждениях. В ПВР она находится с двумя сыновьями. Семей у них нет. Жили все на 9-м квартале, дом 22.
Старший сын – Алексей Викторович – говорит, что на Украину ехать не хотел, потому что ему там нечего делать. Украинского он не знает. Раз так, то это его сразу ставит в положение, когда украинские военные подумают, что он российский диверсант. В итоге его могут забрать.
Работал на заводе, принадлежавшем донецкой железной дороге. С украинскими военными никогда не мог найти общего языка. При столкновении с ними переходили – и он, и военные – на повышенные тона.
"Они к нам на завод приходили. Хотели у нас расположиться. Постоянно чего-то боялись. Ходили с вытащенными пистолетами и автоматами на взводе. Мы им делали замечания, почему они тут постоянно ходят. Они нам в ответ: "Где хотим, там и ходим".
Сделать мы им ничего не могли. Что ты сделаешь человеку, у которого оружие в руках? Ничего.
Говорю одному: "Вам тут лучше не размещаться". Он: "Почему это?" Я: "Тут нет подвалов. Где вы тогда технику и боеприпасы прятать будете?" Убедившись, что подвалов действительно нет, они уходили.
Через полмесяца приходили другие. Потом еще другие. Через два месяца снова пришел тот, с кем говорил о подвалах. Говорю: "Вы же два месяца назад уже приходили". Он так настороженно смотрит на меня: "А откуда ты знаешь, что мы приходили?" Я: "Так я тебя по твоей ковбойской шляпе запомнил". Он так с недоверием смотрит на меня: "Что-то вы стали всё хорошо запоминать…" – вспоминает мужчина.
Возрождение Мариуполя. Горожане получили новую суперсовременную больницуМариуполю повезло, если, конечно, можно говорить о везении в адрес города и его жителей, которые весной двадцать второго прошли все круги ада. В начале этого года в рамках программы возрождения города Марии тут открылся построенный с нуля Многопрофильный медицинский центр ФМБА России
Еще одна пенсионерка, Татьяна Алексеевна, находится в ПВР с младшим сыном. Старшего давно похоронила. Он еще до войны был сапером украинской армии, состоял в составе миротворческих сил в бывшей Югославии.
Татьяна Алексеевна очень беспокоится за своего плохо передвигающегося мужа-инвалида, оставшегося в Авдеевке. Им с сыном российские военные сказали с документами прийти в один из домов, чтобы переписать данные из личных документов, но вдруг поступила команда быстро грузиться в автобусы и уезжать.
Они не хотели, но под сильным обстрелом их все-таки погрузили и увезли. Связи с мужем нет.
"Как украинские солдаты к нам относились? По-разному. Одни помогали: и хлебом, и водой делились. Многие мобилизованные из Сум и Полтавы нам говорили, что воевать не хотят. Многие прятались в подвалах, чтобы не воевать. Быстренько выходили в магазин, скупались – и обратно в подвал.
Один магазин на район, больницы давно нет, электричества тоже. Мы думали, когда началась СВО, что Россия быстро придет, но пришлось два года ждать.
На Украину ехать не хотели. У меня мама русская, папа белорус. На Украине нет никого. Родственники только в России. Сейчас надежда у нас только на нее", – говорит женщина.
* Организация запрещена в РФ.
Рекомендуем