О том, как бывший педагог стал разведчиком и инструктором по обучению работе на мавиках, а так же о том, что является главным в воинском коллективе изданию Украина.ру рассказал сержант Каспер.
– Максим, почему вы – Каспер?
– Я когда начал свою деятельность, летал на мавиках ещё на Харьковском направлении. Сначала с Вороном летал. И потом у нас сформировалась своя группа. И был парень Ваня, он из артиллеристов. Он купил себе мавик за свои деньги, когда все только начиналось, после ранения, насколько мне известно. И он у нас был старший – он по званию старший лейтенант, со своим мавиком, некоторым опытом уже. И у него был позывной Каспер.
Мы все пользовались одним единственным позывным. И когда пошло разделение под Купянском в 2022 году, он ушел в "Шторм", а группа осталась под моим началом, а я остался за старшего. У меня спросили, какой будет позывной. И я сказал, что не буду ничего менять, так и останусь Каспером, потому что мой голос знают в эфире под этим позывным. И вот мы были два Каспера и совсем по этому поводу не комплексовали.
– До армии чем занимались?
– Я служу с 2012 года, довольно-таки продолжительный срок. До армии я учился, окончил Елецкий государственный университет имени И.А. Бунина – классическое заведение. Я педагог, немножко поработал в школе, ездил вожатым по лагерям детским. А потом ушел в армию на срочную службу и остался, подписал контракт.
– Какая у вас сейчас специальность?
– Сейчас я работаю инструктором FPV-дронов, учу всему, что касается пилотирования, потому что, опять же, мы начинали, когда это ещё не так было распространено на фронте – конец 2022 - начало 2023 года. Мы съездили отучиться в Белгород.
Там есть учебный центр, он не был рассчитан на военных, там занимались с ребятами школьного, дошкольного возраста, они были спортсменами. Там занимается парень, который уже неоднократно был чемпион России по FPV -пилотированию, именно скоростному прохождению трассы. Мы с ним лично знакомы, ему 14 лет, он с 7 лет летает.
Мы, когда там обучались, все под военную тематику подводили и развивали именно техническое понимание, как это все работает, чтобы применять это на фронте. Мы тогда на обучении совместно с людьми, которые там занимаются, делали какие-то антенны выносные, пробовали ретрансляторы, пробовали усилить сигнал, потому что спортсмены используют не очень мощные видеопередатчики, они не летают на большую дальность, перед ними площадка. А мы уже это развивали, вникали в само строение, как это все работает, собирается.
И когда вернулись на фронт, наше первое применение было на Водяном. Не сказать, что это было прям удачно, но мы начали получать уже боевой опыт использования FPV -дронов, когда их на фронте практически не было.
Примерно в этот же момент, мы потом разговаривали, работали и судоплатовцы. Эта организация тоже только зарождалась параллельно с нами. Ну и наш опыт аккумулировался, собирался, появлялись другие специалисты, другие расчеты, мы с ними общались, передавали друг другу опыт.
И в какой-то момент к нам пришли и сказали, что хотят создать FPV -подразделение, попросили научить. Мы и взялись. Отучили одних, пришли другие с такой же просьбой пришли, так начало формироваться что-то более серьезное и направленное. Тогда мы уже на бригадном уровне объявили, что готовы обучать людей. Начали собирать материальную базу, собирали украинские дроны, которые трофейные, не взорвались. Их изучали, рассказывали о них ребятам. И там действует полноценный центр обучения, где у нас есть площадка для практических занятий, отведен класс для занятий на симуляторах, где преподавали техническую подготовку, инженерную.
В отличие от гражданских курсов мы ведем и техническую и инженерную подготовку. По технической части рассказываем, как починить дрон и т.д. А инженерная о том, как работать с боеприпасами. Можем этому обучить, потому что имеем опыт боевого применения. Рассказываем, как подготовить боеприпас, какие есть виды, как его активировать, какие способы, как закрепить на "птице".
Мыши на фронте – это бич, все знают, они грызут проводку. Настоящие диверсанты. У нас был случай, когда ребята приехали, привезли в коробках 5 "птиц", коробки вроде бы нормальные, одна только погрызена была. А когда сунулись туда, там погрызены были силовые провода, управление, как будто целенаправленно знали, что отгрызать.
А если человек не знает, как это работает, он не сможет починить. Может понадобится, может нет, но он должен это знать, чтобы на месте устранить и выполнить боевую задачу, потому что это очень важно.
– Что с вашей точки зрения беспилотники значат для фронта?
– Очень много. До этого не было такого широкого применения, как на СВО. Соответственно, с началом специальной военной операции это имеет колоссальное развитие, видоизменяется ежедневно практически, появляются новые технологии. Когда дрон стоимостью 40 тыс может уничтожить многомиллионный танк. Соответственно, это очень перспективная сфера деятельности, а значит нам, как минимум, нельзя отставать.
– Вот вы сержант разведки, как это стыкуется с тем, что вы занимаетесь дронами?
– Мы начинали это как разведывательную деятельность. Если раньше приходилось ходить за линию фронта, то с появлением коммерческих дронов, таких как мавики, это сохраняло наши жизни и здоровье и помогало увидеть больше. Мы начали это расширять, развивать и пришли к ударным дронам, потому что мы сами можем выявить цель и поразить её, причём поразить довольно качественно. То есть мы нашли танк и отправили туда же дрон, чтобы его уничтожить. Одно следует из другого.
– У вас есть личный успех? Можете назвать цифру, количество уничтоженных целей?
– Конечно, есть. И техника сожженная, и блиндажи, укрытия, и тактика появилась выработанная. Но количество не скажу, потому что никогда не задумывался даже над этим. Я просто выполняю свою задачу.
– Я был на ваших занятиях и заметил, как вы доходчиво объясняете довольно сложные технические вещи. Вам ваша гражданская специальность помогает в этом?
– Да, разумеется. Педагогическое образование дает понимание, как донести информацию. Когда люди в чем-то хорошо разбираются и объясняют что-то, для них это кажется естественным, вполне логичным, а человек со стороны с трудом это воспринимает. Поэтому умение донести сложную информацию, которая для человека в новинку, это мне дало педагогическое образование.
– Вы педагог, а стали военным. Нет ли здесь какого-то противоречия?
– Абсолютно нет. Я когда начинал службу, нашел больше сходство и быстро влился. Всегда идёт учебно-воспитательный процесс что в армии, что в каком-то педагогическом заведении. Не важно, это школа, вуз и т.д. Общая линия прослеживается очень сильно: от простого к сложному, донести правильно информацию. И я на гражданке обучал, сколько 2+2, а тут обучал, как автомат держать, как целиться, как стрелять, выполнять задачи.
– Насколько я понял, здесь не так много людей с высшим образованием.
– Ну, нет… Где-то 50 на 50.
– Нет ли какого-то конфликта в этом плане?
– Нет-нет. Это просто не афишируется. Высшее образование не показывает, что он умнее. Человек может быть и с вышкой дурак. А может быть и с 9 классами довольно образованный и адекватный. Это не показатель.
– Вы ощущаете, что здесь какая-то иная атмосфера, отношения между людьми, чем на гражданке?
– Ощущаю, конечно. Потому что наш коллектив военный, в военное время это -особенно остро. Каждый член коллектива зависит от других участников. Я завишу от того, как мои товарищи подойдут к тому или иному вопросу, они зависят от того, как я качественно свою работу выполню.
И эта зависимость друг от друга, она в любом случае сплачивает, а в условиях вооруженного конфликта – это не то, насколько у меня все будет легко и хорошо, а зачастую, буду я жить или нет. Все должны друг другу помогать, друг друга прикрывать. Если меня ранят, я должен быть уверен, что мои товарищи помогут и вынесут меня. И я уверен, что так и будет. И они должны быть уверены, что, если я буду рядом и с ними, не дай Бог, что-то случится, я окажу помощь. В этом всё.
– А у вас были такие случаи?
– Да, и мне оказывали, и я оказывал медицинскую помощь.
– Вы имели ранения?
– Ну, незначительные. Осколками посекло руку, но крови было много. Мне сразу же оказали помощь, обработали гемостатиками, перебинтовали, сразу же заказали эвакуацию. И в тот же вечер я был в госпитале, где достали осколки, обработали и всё сделали. То есть все быстро произошло.
И мы были на Купянском направлении, мы вышли вперед, работали танкисты. Мы рядом запустили мавик, помогали войскам, корректировали их движение. И когда наши танки были вскрыты, по ним противник начал отрабатывать активно артиллерией, одного парня посекло довольно-таки сильно. Его начали оттаскивать, и ребята-пехотинцы, которые это делали, не могли квалифицированную помощь оказать, не знали, растерялись может. А мы, разведчики, рядом находились, наложили жгуты, обезболили, погрузили в машину, объяснили все, организовали.
– Что, на ваш взгляд, главное и важное в таком коллективе?
– Главное в военном коллективе – чтобы было вот это братство боевое и осознание своего функционала. Чтобы каждый понимал, что ему нужно делать, как ему нужно делать. Чтобы каждый старался и стремился быть специалистом в своей деятельности.
У нас, допустим, отделение, и каждый снайпер, пулеметчик – каждый занимается своим делом. В общей сложности, если все собрать, это единый живой организм, который довольно-таки успешно действует. Если каждый будет профессионалом в своем деле, то общий этот организм будет более успешен. Больше шансов будет на успешность выполнения боевой задачи, что никто не пострадает и все будет закончится хорошо для нас, боевое задание будет выполнено.
– А были моменты, когда вам было по-настоящему страшно?
– Когда такие какие-то инциденты происходят, когда ходишь по острию, не страшно. Страшно бывает потом, когда осознаешь, что вот-вот и всё могло кончиться. Ты это понимаешь потом. А когда работаешь, делаешь дело, ты не боишься.
– Вы думаете о будущем? Какое себе рисуете?
– Конечно! Положительное. У меня сын подрастает, ему буквально чуть больше годика. Я хочу ещё одного. Я уже довольно долго в армии и считаю, что здесь нашел свое, занимаюсь своим делом.
– Как семья относится к тому, что вы здесь?
– У меня жена тоже военная – фельдшер, прапорщик. Она сейчас в декретном отпуске находится. Более чем нормально относится. Поддерживает. Говорит, если бы не ребёнок, тоже поехала бы.
– Вы с ней познакомились здесь?
– Нет, мы с ней познакомились до начала моей службы, на гражданке. Встречались, даже сожительствовали на момент моей отправки в войска. Потом она приехала ко мне в часть, через всю страну, без знания куда, без родни, без друзей. Просто взяла сумку и отправилась ко мне на Крайний север, в Печенгу.
– Про мотивацию. Для вас деньги имеют большое значение?
– Я скажу, что имеют довольно высокое значение, но не решающее.
– А что решающее?
– Благополучие моей семьи. Я хочу, чтобы мой сын рос в условиях, когда у него все благоприятно складывается. Что нет никакого военного конфликта, что ему не нужно переживать за свою жизнь, что он может спокойно учиться, развиваться.
– Как вы для себя лично формулируете задачу СВО?
– Это борьба за мир. Мы взялись за оружие, чтобы добиться мира. Я за то время, что здесь нахожусь, ходил по домам, смотрел учебники украинские, по которым детям в школах преподают и вывел для себя, что это не просто пропаганда была, людей действительно настраивали, что мы для них враги.
Это знание прививалось, их воспитывали, настраивали именно для борьбы с нами. Уж какими силами, все эти политические интриги осуществлялись, я не знаю.
Я считаю, что мы сделали превентивный удар, сделали это в том момент, когда были готовы, когда для нас ситуация более благоприятно складывалась. Если бы мы затянули с моментом и Украина вступила бы в НАТО, потом она начала бы возвращать Крым военным способом, построили базы НАТО.
Если бы мы не ответили, нас бы задавили, потому что поняли бы, что мы - слабые и можно нас разорвать. Если бы ответили, после того, как Украина вступила в НАТО, а все шло именно к этому - то это было бы прямое противостояние со всем блоком НАТО. И хотя сейчас тоже НАТО участвует, но косвенно участвует в конфликте, нет прямого столкновения. Поэтому я считаю, мы здесь для того, чтобы у нас был мир.
– Что для вас главное на войне?
– Победа. Вернуться целым, здоровым к своим родным, к своей семье. Победить и вернуться победителем.