Бортнянский относится к плеяде тех великих имен от музыки, что и Пётр Чайковский, Михаил Глинка, Борис Гмыря или Леонид Коган – все они родились или жили в украинских городах Российской империи или Украинской ССР, а с началом "декоммунизационной" истерии сначала превратились в "исконно украинских деятелей искусства", а затем угодили под каток посмертных репрессий.
Мало кто из академических композиторов сделал для украинского музыкального фольклора больше, чем Михаил Иванович Глинка, однако барельеф и с его портретом демонтировали с фасада Днепропетровской академии музыки под строгим надзором комиссии из горсовета.
В отличие от Глинки или его ученика, автора любимой на Украине комической оперы "Запорожец за Дунаем", Семена Гулака-Артемовского – композиторов-романтиков, мелодизм произведений которых основывался уже на народном, фольклорном (в том числе, и в немалой степени – украинском) начале, Бортнянский – мастер классицизма, лишь в конце жизни заставший новую эпоху.
С имен Бортнянского, Березовского и их современника, киевлянина, Артемия Веделя начинается отсчёт академической, авторской и – самое главное – светской русской музыки, хотя и подчинённой во многом канонам византийских церковных песнопений.
Техника старинного Большого знаменного распева – музыкальной праосновы всей славянской музыки была вплетена в произведения первых академических композиторов, в том числе и Бортнянского, также, как и григорианский хорал в произведения немецких композиторов барокко. Самый яркий пример – гимн "Коль славен наш Господь в Сионе", слова для которого написал поэт, драматург, и, что важно, масон Михаил Херасков.
Гимн использовался как неофициальный гимн Российской империи с конца XVIII века до официального принятия гимна "Боже, царя храни" в 1830-х годах. С 1856 года по октябрь 1917 года мелодия этой композиции, наряду с "Преображенским маршем" неизвестного композитора, вызванивалась курантами Спасской башни.
Связь гимна "Коль славен" с масонской ложей, в которой состоял Херасков, отмечал историк и литературовед Иван Розанов: при первой публикации в 1819 году, этот текст был назван "Переложением Псалма 64", но, изначально это была застольная масонская песнь, исполняемая при некоторых ритуалах. Застольная по форме "трапеза любви", отсылающая к евангельской Тайной вечере, служила у масонов ритуалом причастия.
Херасков был одним из самых деятельных масонов конца XVIII века. Он получил посвящение в 1775 году в одной из лож Рейхелевской системы, в 1780 году как член-основатель принимал участие в работах тайной новиковской ложи "Гармония", затем в момент создания самостоятельного русского масонского правления сделался членом Капитула VIII Провинции и в том же году вошел в Орден Злато-Розового Креста.
Трансформации музыки, написанной для гимна Бортнянским, на этом не окончились: мелодия, наряду с немецкими мелодиями, была использована британским композитором Беком при написании гимна еврейской социалистической партии Бунд "Ди швуэ". Мотивы гимна использовал и Дмитрий Шостакович при написании песни на стихи Евгения Долматовского "Родина слышит".
Теперь же гимн является одним из главных памятников русской музыки классицизма и просвещения.
Помимо религиозных произведений, Бортнянский писал и светскую музыку – симфоническую хоровую, камерно-инструментальную, и главное – первые русские оперы. Подобно тому, как немцы царствовали в музыкальном барокко, музыкальным классицизмом овладели итальянцы. Опера стала главным жанром XVIII века, а "Алкид" (на итальянском языке) и "Сокол" (на французском языке) Бортнянского в числе первых, поставленных в России русских опер – до этого момента в императорском театре исполняли исключительно итальянские произведения.
Впрочем, простые люди в России услышат оперу гораздо позже и благодаря Глинке. В юные годы Бортнянского такое представить можно было едва ли.
И тем не менее, как и любой прогрессивный творец, Бортнянский опережал свою эпоху, войдя в XIX столетие, век романтизма, светским современным, европейским композитором. В последний период жизни Бортнянский был постоянным гостем литературных вечеров, на которых свои новые произведения читали Пётр Вяземский, Гаврила Державин и Василий Жуковский, а на события Отечественной войны 1812 года отреагировал песней, гимном по сути - "Певец во стане русских воинов" на слова Жуковского.
Русская вокальная традиция тоже во многом видоизменилась благодаря Бортнянскому – это его песни и хоры были той важнейшей ступенью, благодаря которой в XIX веке расцвел русский романс Александра Гурилёва, Александра Варламова, и, конечно же, Глинки.
Кроме того, Бортнянский был личностью, по современным меркам, "медийной" - первый российский композитор, которого изображали на портретах и литографиях, а также – блистательный участник балов и салонов, борец с царской цензурой и одно из ключевых имен Придворной певческой капеллы.