— Опаздываем! Давай срежем?
— Поехали.
— Так, выезжаем на линию фронта. Участок дороги где-то с километр и прямо перед нашими окопами. Готов?
— А противник?
— Противник слева. Отсюда где-то километр до него.
Вместо кофе
Лихо объезжая и естественные, и противоестественные ямы, «Орех» гонит свою до смешного красную «Нубиру» на открытый участок и слегка притормаживает. Асфальт здесь не так чтобы есть — галопом не помчишься. А хотелось бы, ибо цель собою мы представляем расчудесную.
То, что в мирной жизни побуждает русского человека цитировать Ивана Васильевича и тянуть известную песню группы «ЛЮБЭ», здесь навевает мысли о ПТРК, FPV-дронах, крупнокалиберных пулеметах и других изобретениях, позволяющих человеку ярко уйти в мир иной. «Агорафобненько здесь», — думаю, любуясь видами. Что ни говори, а поутру донбасская степь все равно прекрасна.
«Сейчас тут можно проехать, а вечером — нет. Солнышко, по сути дела, нас прикрывает — бьет им в глаза», — объясняет заместитель командира взвода. Говорит он спокойно, но за грохотом подвески и ревом какого-то русскоязычного кавера на хит группы Rammstein, я отчетливо слышу каждое слово.
В машине
Фото Игоря Гомольского
Может, завтракать противник изволит, а может, и впрямь на солнышко щурится, но «валокординовый» участок проскакиваем без происшествий. Дальше — очередная лесополка и частный сектор. Здесь Орех на секунду теряется. Коротко выругавшись, он выбирает нужный поворот. «I'm still loving you», — завывает вокалист «Скорпов», а я в который уж раз отмечаю, что плейлист будто для меня собирали.
Предусмотрительно укрывшись под раскидистым деревом, на полянке нас ожидают двое: корреспондент Федор Громов и наш старый знакомый – командир взвода с позывным «Алекс». Последний уже расчехлил квадрокоптер и чего-то высматривает в сонных полях.
Управление дроном
Фото Игоря Гомольского
— Доброе утро, джентльмены!
— Доброе-доброе! Как доехали?
— С ветерком, блин. А вы чего?
— Намечаем ориентиры.
План на сегодняшнее утро прост и понятен: минут через двадцать на точку прибудет автомобиль марки «Урал» с прикрученным к нему зенитно-артиллерийским орудием С-60, работу которого я и буду снимать, а Федор уедет с Алексом и заснимет процесс корректировки огня. А пока ждем, курим и заряжаем гаджеты.
Опасная работа
Осень в этом году ранняя, но октябрь есть октябрь. Зябко. Тихо радуюсь тому, что додумался надеть флиску. Без нее околел бы. Шесть или семь градусов? В остальном же утро замечательное: и птицы щебечут, и солнышко заливает светом где-то зеленые, а где-то уже малиновые листья кустарников. Сейчас бы детей вести на уроки, а не вот это все.
"Орех", "Алекс" и Федор
Из подъехавшей советской классики, ржавые крылья которой истончились до состояния папиросной бумаги, выходят трое. Ба! Да это ж знакомые мне лица! Не далее как в марте уже работали с этой командой.
«А я тебя помню! Ты к нам весной приезжал!» — улыбается худощавый парень в панаме и солнцезащитных очках, здороваясь с Федором. «Э-э-эй! Меня ты тоже помнишь вообще-то! Просто Федор у нас голосистый, а я потише», — смеюсь, протягивая ему ладонь.
— Как поживаете, пресса?
— С переменным успехом. А вы как?
— Мы-то нормально, а водитель наш погиб. Слышали небось?
— Да уж слышали…
Тут нужно сказать, что работенка у парней не просто, а очень опасная, поскольку нонеча совсем не то, что давеча. Чтобы в эпоху беспилотников со сбросами и FPV-дронов работать по неприятелю вот так — с колес, да без хоть какой-то защиты, из лихости и молодцеватости человек должен состоять процентов на 98. Экипаж, на минуточку, защищен лишь инстинктом самосохранения, молитвой и эффектом неожиданности. Это вам не танк, способный выдержать несколько попаданий FPV, не орудие, бьющее с заранее оборудованной позиции, и даже не гаубица, бьющая на двадцать с лишним километров. К неприятелю подходить нужно близко, стрелять — точно, а уходить — очень и очень быстро.
"Алекс"
Алекс
«Ну что? Начинаем!» — командует Алекс и садится в машину. Мы с Громовым желаем друг другу удачи и расходимся. «Игорь, ты со мной!» — машет рукой Орех. Пожимаю плечами и топаю следом.
Открытие дня: как бы сильно ни склонял голову, а в каске в «Нубиру» сесть невозможно. Быстро сбрасываю ее и развожу руками. Такой вот я бестолковый, дескать. Орех не комментирует. Его мысли уже в работе.
Зам командира взвода — доброволец. Незадолго до начала войны перебрался из России в Макеевку, где родилась супруга, в 14-м повоевал, а после начала СВО вновь пошел добровольцем.
"Орех"
Орех. Фото Игоря Гомольского
— Знаешь откуда весь инструмент в нашем гараже?
— Откуда?
— Из моего неоткрытого СТО.
— А что так? Не пошло дело?
— Да нет. СВО началось — открыть не успел.
Минут через десять прибываем на точку, выгружаемся и минут десять говорим ни о чем с Алексом и Федором. И тут до всех нас доходит!
— А Игоря ты зачем сюда привез? Он же должен был с пацанами работать.
— Не знаю. Игорь, ты зачем поехал?
— Дядя военный сказал — Игорь поехал. Я ж не знал, что мы сюда едем.
— Блин! Ладно, погнали обратно!
«Долго вас не было!» — ржут пацаны. «Извините, что бросил вас! Был введен в заблуждение!» — отвечаю. Пока ждем, мужики вертят в руках мою каску с прикрученными к ней наушниками. Развалившийся на багажнике «классики», «Друид» пытается выяснить их стоимость. Курим.
"Друид"
Друид
Hit and run!
«О! Едет!» — вскидывается он, услышав зверский рык видавшего виды «Урала». Поднявшись, он роняет перчатку, подхватывает ее носком ботинка и пинает себе в руки. Улыбается.
"Урал"
«Урал»
— Оп-па!
— Ловко!
— Ну так!
Расчесывая зеркалами кусты и деревья, грузовик будто нехотя ползет на позицию. Догоняем, на ходу надевая перчатки и наушники. Орудие на позиции — время пошло. Быстро здороваюсь со стрелком и водителем. Первого знаю, второго — нет. Ну да успеем еще познакомиться.
Зенитно-артиллерийское орудие С-60 или «оружие возмездия», как иронично его здесь называют, бьет шестикилограммовыми снарядами на пять-шесть километров. Таблицы для работы по наземным целям Алекс разрабатывал сам, ибо в природе таковых не существует.
Орудие С60
Граната относительно легкая, но заряд пороха — дай боже. Плюс заряжается орудие кассетами по четыре снаряда и обладает довольно высокой скорострельностью, если экипаж знает свое дело. Тут, правда, есть нюанс: чем быстрее стреляешь, тем быстрее заметят.
Отбросив левый борт, Друид быстро заряжает кассету и подтягивает еще две. В это время водитель, стоящий рядом с машиной, запрашивает Алекса по рации. Сегодня экипаж работает в интересах стрелковых батальонов — по украинским позициям, расположенным в лесополосе.
Кассеты
«Наблюдайте!» — доносится из кузова и звучит первый выстрел. С деревьев сыплются листья и ветки, слегка покачивается грузовик. А вот теперь время побежало.
«Игорь, слушай небо!» — кричат мне с грузовика. «Если ты заметил беспилотник, то он тебя наблюдает уже минут пять», — учили меня. Прислушиваюсь — не жужжит. Хорошо.
Тем временем Алекс, сверяясь не только с картинкой, но и с данными разведки, вносит поправки. Два выстрела звучат один за другим. На мгновение становится очень-очень тихо, а затем начинают кричать птицы. Еще выстрел. Судя по крикам из рации, мы куда-то попали!
С60
Друид загоняет в приемник очередную кассету. Под ногами у него дымят стреляные гильзы. Не отрывая взгляда от приборов, наводчик потягивает IQOS. Еще серия одиночных выстрелов, корректировка, а затем еще парочка.
«Долго стоим! Долго!» — задумчиво говорит кто-то. И уже мне: «Игорь, что небо?» — «Пока тихо!» — отвечаю. Смотрю на водителя — кивает. И правда, мол, тихо.
Противник, не ожидавший удара, пока молчит. Не может засечь нас. Один за другим, в его сторону уходит сорок снарядов, а затем поступает команда: «Валите».
Не дожидаясь особого приглашения, бегу к легковушке. Вспомнив об утреннем уроке, каску снимаю заранее. Наводчик уже в салоне — толкает дверь. Запрыгиваю, и машина рвет с места. Поворот, еще один и еще. Минут через десять загоняем автомобили под деревья, выходим.
Перекур
— Алекс, мы ушли. Журналист дальше с нами или к вам отправлять?
— С вами. Угостите человека чаем, кофе или что у вас там есть.
— Понял, ждем.
Пригубив горячего кофе, мужики переключаются на более или менее гражданские темы. Будто не из пушки садили по неприятелю, а играли в футбол. Мимо идет подросток с портативной колонкой, из которой звучит нечто богопротивное. «У поколенья лицо злого школьника с портативным динамиком», — цитирую всплывшие в памяти строки из песни. Ребята кивают, смеются, прислонившись к стенке.
Война сделала Донецк и Донбасс в целом очень контрастными. Пятнадцать минут бешеной езды и оказываешься в более или менее мирной жизни. Словами передать сие крайне трудно. Это видеть нужно. Вот представьте, что по улице куда-то несется БТР, за угол убегают солдаты, а тишину разрывает грохот артиллерийских ударов, но через минуту на улице появляются рабочие с ведром смолы и мотком рубероида. Появляются и спокойно идут к магазину, владелец которого решил подлатать крышу.
— А вот мы тебе татуировки на руках сделаем, чтобы не путался!
— Татуировки?
— Ну да! На правой — «П», на левой «Л». Посмотришь и такой: ага, вот это правая.
— Главное, говоришь «правая», а показываешь левую руку.
— Точно-точно! Сам путается.
В какой-то момент к первому школьнику присоединяется второй. Врубив какой-то жуткий блэк-метал, товарищи уходят. «Тут экзорцист нужен», — комментирует Друид.
Собираемся на второй заход. «Да погодите вы! Еще целых пятнадцать минут», — улыбается стрелок, но все уже расселись по машинам. Едем!
Орудие
Бис!
Второй заход на ту же позицию всегда опаснее, поскольку неприятель, кто бы что ни говорил, слабоумием не страдает, а потому не любит, когда в него стреляют.
Приезжаем, распаковываемся, и парни начинают работать, а я — снимать и слушать небо. И вновь бьем одиночными с короткими интервалами, а Орех и Алекс корректируют с беспилотника. Судя по тому, что ворчит рация, лесополку, в которой окопался противник, наконец удалось поджечь.
«Передай, что осталось три кассеты!» — кричит старший группы. В ответ поступает команда «дорабатывать». Звучит первый выстрел, за ним — второй. Корректировщик колдует над приборами, слушая рацию. Дальше — третий, четвертый, пятый.
Выстрел
После восьмого выстрела отчетливо слышу свист и удар. «Все, блин!» — кричат сверху. Оборачиваюсь на водителя и вижу, как тот присаживается за бампером и прикрывает голову руками. В небе свистит. Делаю два шага к нему. В это время ребята прыгают с машины, сворачиваются. Спокойно, но быстро. Разворачиваюсь и бегу к легковушке. Где-то позади рвется мина.
В этот раз сажусь первым. Двери не закрывали. Следом в салон ныряет водитель. «Двери-двери-двери!» — кричит он. Хлопаю той, что рядом, до передней не дотягиваюсь. Через долю секунды ее открывает Друид, плюхается на сиденье, торопит.
Обогнав нас, «Урал» почему-то останавливается. «Что там? Какого ты встал! Двигай-двигай-двигай, блин!» — орет водитель. «Уходи вправо!» — кричит Друид. Объезжаем «Урал» справа. Не успеваю разглядеть, что его задержало. Оборачиваюсь — тронулся. Бросаю на сиденье каску и камеру. Ф-ф-фух!
«Куда тебя?» — совершенно спокойным голосом интересуется водитель. «Давай к Алексу и парням», — отвечаю. Хочется закурить, но окна сзади не открываются. Потерплю. Тут близко.
Счет на табло
— Удачи, мужики! С вами весело, но сегодня еще работа.
— Давай, береги себя.
Раздолбанная «классика» скрывается из виду, и я остаюсь один. Над головой проносится квадрокоптер. «Хорошо, что под деревом спрятался», — думаю. А то мало ли кто тут летает.
«Ну как? Хапнул адреналинчику?» — смеется появившийся из ниоткуда Алекс. «Хапнул, но уже когда "Урал" нам дорогу перегородил», — отвечаю. «Это мы разберем», — моментально серьезнеет комвзвода.
«Ты снял? Ты снял? Что ты снял?» — изнемогает от любопытства Федор. Включаю запись и протягиваю ему телефон. «Ну зашибись!» — комментирует он.
— Как отработали, Алекс?
— Нормально отработали. Поразили две цели, подожгли посадку. 70% попаданий. Пехота довольна, противник в шоке.
— Эт хорошо!
За район!
Оживает рация: «За нами "квадрик" увязался, Алекс». Секунду подумав, командир поднимает рацию: «Не переживайте. Во-первых, далеко он не залетит. Во-вторых, по дороге есть парни с дронобойками. Встретят». Обернувшись к нам, он поясняет: «Я знаю ТТХ всех квадриков, знаю, куда и откуда они могут долететь, на сколько хватит батареи и так далее. Зря они полетели».
— А часто вы «оружием возмездия» работаете?
— Ежедневно. Противник не оставляет попыток выдавить нас и потому нужно почаще напоминать, где их место. Хотя оно даже не там. Сегодня работали в интересах пехоты, а так и танки свои прикрываем, и эвакуацию раненых. Особенно хорошо разбираем дома. Сейчас в Красногоровке начнется движение — возможно, туда будем работать.
— С-60 и туда добивает?
— Конечно. Мы работаем на расстоянии до семи километров.
В отличие от того же Ореха, Алекс совсем-совсем местный, коренной. Сейчас воюет не просто за свой город, но конкретно за свой район, обстрелы которого все эти годы не прекращались ни на день.
Пока ВСУ не отодвинут на почтительное расстояние, никакой спокойной жизни здесь не будет.
Значит, надо отодвигать.