Стратегическая ошибка Петра I

Сегодня планы Петра основать новую столицу в Таганроге — это нечто вроде местной легенды провинциального городка, но с точки зрения геополитики конца XVII века этот выбор представляется куда более оправданным, чем последующее решение рубить окно в Европу на севере.

Не откажись Пётр от своих замыслов на юге, Россия смогла бы гораздо раньше интегрировать Причерноморье и Северный Кавказ, что, возможно, позволило бы ей войти в эпоху промышленной революции без опоздания, а Османская империя утратила бы статус главного геополитического соперника России гораздо раньше.

Азовские походы Петра I 1695-96 годов зачастую воспринимаются в контексте исключительно российской истории, хотя в действительности это был лишь один из эпизодов "восточноевропейской реконкисты" — контрнаступления христианских монархий на Османскую империю, которая в середине XVII века по-прежнему угрожала Вене, а для России полностью блокировала выход к Черному морю.

Точкой отсчёта для этой реконкисты стал 1684 год, когда после поражения турок под Веной Австрия вместе с Речью Посполитой и Венецией организовали Священную лигу против Османов, а спустя два года к этому альянсу примкнула и Россия.

Поначалу действия союзников складывались не слишком удачно. Русские войска в 1687 и 1689 годах совершили два тяжелых и не принесших территориальных приобретений похода на Крым, хотя в результате Москва окончательно прекратила выплачивать дань Крымскому ханству, а войска хана были заперты на полуострове и не могли поддержать турок на Дунае.

Одновременно австрийцы, развернув наступление на юго-востоке, захватили Буду, потом Белград и быстро заняли практически всю территорию нынешней Сербии, но турки смогли реорганизовать свою армию и уже в 1690 году практически восстановили статус-кво. Вскоре после этого, когда решение перейти в австрийское подданство решила Трансильвания, австрийцам удалось закрепиться на Дунае.

Активные военные действия возобновились в начале 1695 года, когда после смерти османского султана Ахмеда II его преемник Мустафа II лично возглавил армию, выдвинувшуюся на Белград, чтобы дать решающее сражение австрийцам. В результате турки получили войну на два фронта, потому что Пётр принял решение атаковать Азов — крайний северо-восточный форпост Османской империи.

Первый Азовский поход 1695 года окончился неудачей, но спустя год Пётр смог собрать вдвое большую армию и турецкая крепость пала. В отличие от предыдущих попыток овладеть Азовом, на сей раз на стороне России было важнейшее логистическое преимущество — построенный в Воронеже первый русский флот.

Вслед за потерей Азова турки понесли поражение и на западном фронте. 11 сентября 1697 года 80-тысячная турецкая армия была наголову разгромлена 50-тысячной армией принца Евгения Савойского на берегу реки Тисы, после чего путь на Балканы для австрийцев вновь был открыт.

Победа в битве на Тисе, одержанная благодаря линейной тактике армии принца Евгения, сразу же привлекла внимание Петра. Новый российский воинский устав "Краткое обыкновенное учение" был подготовлен австрийцем Адамом Вейде, майором Преображенского полка, который участвовал в этом сражении.

Казалось бы, после этого коалиция должна была развивать свой необычайный успех, но другие европейские державы участвовать в дальнейшем изгнании турок из Южной Европы явно не стремились.

В ходе Великого посольства 1697-98 годов Пётр рассчитывал заручиться поддержкой Голландии и Англии, но этот расчёт оказался тщетным — обе эти страны уже держали в уме предстоящую войну за Испанское наследство, неизбежную после смерти бездетного испанского короля Карла II. Зато для голландцев и англичан было крайне выгодным начало большой войны против Швеции — это позволило бы избежать включения грозной шведской армии в войну за испанский трон на стороне их главного противника — Франции.

Не испытывала особого желания к продолжению войны с османами и Австрия. В начале 1699 года подписала с турками мир, закрепив за собой всю Венгрию и Трансильванию, и уже через несколько месяцев Священная Римская империя вступила в затяжной конфликт за испанский престол.

Россия также пошла на переговоры с турками, потребовав от них уступить не только фактически захваченные в ходе Азовских походов территории, но и Керчь. Турки пустить русских в Крым отказались, и перемирие в Константинополе посольством думного дьяка Прокофия Возницына было заключено всего на два года.

К тому времени Пётр уже принял решение развернуть вектор экспансии с юга на север, и в июле 1700 года с Османской империей был заключён уже 30-летний мир, по которому за Россией оставались только Азов, Таганрог и ряд других территорий на побережье Азовского моря.

Возможностью компенсировать недавние поражения турки воспользовались практически сразу, отказавшись предоставить России право свободного плавания в Чёрном море.

Султан Мустафа II после серии поражений отошёл от дел, и в августе 1703 года в столице Османской империи началось восстание, которое закончилось его свержением и возведением на престол брата Мустафы Ахмета III, которому пришлось потратить несколько лет на консолидацию личной власти.

Не удалось извлечь никаких ощутимых выгод и из борьбы за власть в Крымском ханстве, где за десять лет начиная с 1699 года произошло пять смен верховного правителя.

Очередной повод для войны с Турцией возник после разгрома шведов под Полтавой, когда король Карл XII и украинский гетман Иван Мазепа нашли убежище в Бендерской крепости на Днестре. Ахмет III некоторое время не мог принять решение в ответ на требования России удалить Карла из его владений (Мазепа скоропостижно умер), и решающими контраргументами для султана стала позиция французского посланника в Стамбуле и требования крымского хана Девлета II Герая обезопасить Крым от русской угрозы.

В ноябре 1710 года Османская империя объявила Россию войну, которая фактически перечеркнула все предыдущие достижения на южных рубежах. Прутский поход Петра в середине 1711 года привёл к окружению русской армии и спасти ситуацию удалось только путём уступок всех территориальных приобретений.

Азов туркам вернули, Троицкая крепость была срыта, а созданный на Азовском море флот уничтожен. Окончательный мирный договор с турками, заключённый в 1713 году, также предполагал передачу под юрисдикцию Османской империи Запорожской Сечи.

Как могли развиваться события на южных рубежах России можно представить довольно отчётливо, даже несмотря на то, что альтернативная история — занятие неблагодарное.

После внезапной смерти от оспы в апреле 1711 года австрийского императора Иосифа I в войне за Испанское наследство случилась непредвиденная коллизия. На престол Священной Римской империи взошёл брат Иосифа эрцгерцог Карл, который одновременно был и претендентом на испанский трон.

Для Англии и Голландии, которые выступали на его стороне, такое развитие событий было неприемлемо, поскольку единая монархия Габсбургов вновь получила бы возможность контролировать половину мира, как это уже было в середине XVI века при императоре Карле V. Поэтому англичане и голландцы поспешили выйти из войны, и в итоге испанский трон достался Бурбонам в лице Филиппа V, внука короля-солнца Людовика XIV.

"Внеплановое" завершение войны за Испанское наследство развязало австрийским Габсбургам руки на их юго-восточных границах, тем более что теперь головокружение от успехов настигло турок. Сразу же после подписания мирного договора с Россией Османская империя решила вытеснить венецианцев с плацдармов, которые они контролировали на побережье Эгейского моря и в Далмации.

На помощь Венеции пришла Австрия. В августе 1716 года Евгений Савойский нанёс турецким войскам ещё одно поражение, и по условиям заключённого два года спустя мира Австрия получила обширные земли, ныне находящиеся на севере Сербии (включая Белград) и западе Румынии.

К каким последствиям могла бы привести османов новая война на два фронта, с участием России, можно только догадываться.

Россия тем временем обрела небывалый геополитический престиж как победитель Швеции, чья армия ещё недавно считалась самой грозной в Европе, но цена этой победы была слишком велика.

По оценке современного российского историка Сергея Нефёдова, петровские реформы были оплачены увеличением налогов на поместных крестьян в 5-6 раз и увеличением расходов на армию в 2,5 раза. А после того, как главная декларируемая Петром задача — создание сильной армии — была выполнена, царь переключился на еще более дорогостоящую затею — строительство новой столицы на пустом месте в экстремальных климатических условиях и создание при ней нового флота. Фельдмаршал Миних утверждал, что в Северную войну "от неприятеля столько людей не побито,… сколько погибло при строении Петербургской крепости и Ладожского канала".

О том, чем обернулся модернизаторский экстремизм Петра, свидетельствуют события сразу после его смерти.

Уже в 1726 году Верховный тайный совет признал, что крестьяне — главная налогооблагаемая база государства — оказались в "крайнем всеконечном разорении", в связи с чем пришлось срочно снижать налоги и расходы на армию. При Петре II столицей России фактически вновь стала Москва — Петербург на несколько лет был заброшен, а построенный там флот сгнил.

"Петербург — это часть тела, заражённая антоновым огнем; если её впору не отнять, то пропадет всё тело", — утверждал один из "верховников" князь Дмитрий Голицын.

Решение Петра строить новую столицу на севере имело и ещё одно плачевное последствие — огромные ресурсы, лежавшие под ногами на южных рубежах России, фактически оказались невостребованными еще очень долгое время.

Например, о том, что в бассейне Северского Донца находятся огромные залежи каменного угля, Петру стало известно ещё во время Азовских походов, а открытие Криворожского бассейна железных руд не заставило бы себя ждать, если бы продвижение на юг не было остановлено после катастрофы на Пруте. В результате крупнейший центр передовой металлургии мог бы возникнуть на юге России гораздо раньше.

Печальная ирония истории заключалась в том, что преемникам Петра уже очень скоро пришлось заниматься работой над его ошибками.

От редакции: история не знает сослагательного наклонения и проектирование альтернатив - занятие неблагодарное. Первое, что бросается в глаза - недооценка роли балтийской торговли, в первую очередь - в плане получения технических новинок. Южное направление ничего такого не обещало.

Однако, среди историков бытует мнение, что проживи государь Фёдор Алексеевич дольше или сохрани свою власть Софья Алексеевна, реформы проводились бы в более щадящем режиме и, главное, вектор русской политики был бы повёрнут на юго-запад.