Журналист Ульрих Хайден: Сейчас в Германии, если ты не критикуешь Путина, тебе рта открыть не дадут

— В отношении общества — ничего. Я точно так же, как и раньше, разговариваю на улицах с людьми, они слышат акцент и, когда я говорю, что из Германии, не слышу в ответ никакого негатива.

Несмотря на то, что Германия вооружает Украину, у народа нет негативного отношения.

Наверное, русским жалко Германию, они считают, что она находится в объятьях Америки и не может освободиться, но в принципе хочет быть с нами. Мне кажется, это немного наивно, потому что в Германии уже давно воспитана элита, которая сильно связана с Америкой через различные фонды и другие структуры.

Кроме того, существует крепко сидящая в нашем народе русофобия. С 1970 по 2014 годы она немного утихла, потому что Запад думал, что у него получится переделать Россию. Но когда стало видно, что из этого ничего не выйдет, общественные настроения начали корректировать.

Единственная сложность, которая сейчас возникла — необходимость всем корреспондентам из недружественных стран каждые три месяца заказывать новые аккредитации. Причем это надо делать даже тем журналистам, которые положительно относятся к России.

— Какие темы о России сейчас больше всего освещают западные издания?

— После начала СВО набор тем стал еще хуже, чем раньше. Тенденция стала видна после 2014 года и даже раньше, с 2000 года, когда Путин пришел к власти: русские много пьют, в России много аварий, много бюрократии, конечно, нет демократии, притеснение секс-меньшинств и всякое такое — вот основные темы.

А после 2022 года наша страна сошла с ума, интерес к русской культуре опустился до нуля, Германия отменяет концерты известных российских деятелей.

Я вижу по моим коллегам, что если они пишут, например, о российской экономике, то неизбежно должны признаться в том, что, несмотря на санкции, у России что-то получается, но, чтобы это не признать, лучше вообще этой темы не касаться.

Говорить нужно только на темы, которые для России чем-то неудобны, которые могут выставить ее в плохом свете.

Раньше журналистская этика требовала хотя бы иногда давать слово российским политикам, цитировать Лаврова, цитировать Путина. По крайней мере дать им минуту или хотя бы 10 секунд, чтобы что-то сказать. А сейчас это только интерпретации.

Многие люди, мои друзья в Германии, уже не смотрят телевизор, им страшно, они в шоке и не знают, что думать. У нас сейчас создается новое общество. Но, несмотря на это, люди выходят на уличные митинги за мир с Россией, за хорошие отношения с Россией.

— В 1983–1985 годах, когда американцы хотели поставить у нас ракеты «Першинг-2», в Германии проходили по-настоящему огромные антивоенные протесты, но это было уже 40 лет назад.

Сейчас в центре Берлина большой митинг с главным лозунгом «за перемирие», который организовали Сара Вагенкнехт и Алиса Шварцер, собрал около 50 тысяч человек. Этот лозунг сейчас используют все, кто критически относится к нашей политике, кто не поддерживает эскалацию с Россией.

Конечно, можно встретить на улице людей, которые симпатизируют ЛНР и ДНР — это чаще всего русские переселенцы, которые долго живут в Германии. Но сейчас флаги народных республик запрещены, за российскую символику штрафуют.

Что же касается лозунга «за перемирие», у меня такое ощущение, что это детский подход, потому что люди не могут ответить на конкретный вопрос о том, что будет со спорными территориями после перемирия.

Но я все равно в восторге, поскольку антивоенная демонстрация в Германии важна психологически. Против нас идет шторм, большие семиметровые волны, а там стоит Сара Вагенкнехт с плакатом и говорит: «Мы за мир!» Ну конечно, люди надеются, что будет отмена санкций, что прекратится спад немецкой экономики, которая страдает от этих санкций.

Спад экономики наше правительство устроило своими руками, оно ведет страну к деиндустриализации, провоцирует всплеск цен на энергоресурсы. Из-за этого инвесторы сомневаются, а стоит ли вкладывать в немецкую промышленность или, может быть, лучше сразу в США перевести бизнес.

Большие концерны, особенно химические, — под угрозой. И я слышал, что даже представители ХДС — бывший министр здравоохранения Йенс Шпан и еще несколько человек — критиковали эту политику экономии энергоресурсов.

Вы поймите: каждый человек сейчас должен устанавливать у себя дома новый котел, всех принуждают это сделать, а откуда люди должны взять на это деньги? Западные энергетические концерны хотят выбить Россию с рынка и именно они стоят в тени антироссийской пропаганды.

«Если Россия — это агрессор, то нам надо быть независимыми от нее, надо ставить свои котлы в каждый дом и жить более счастливо» — такую логическую цепочку они развивают. Все объясняется Россией и атаки на Россию используются для переформатирования немецкой экономики.

Хорошо, второй аргумент для установки котлов — это угроза климату. Но в итоге главный результат — большая выгода для американского бизнеса, который теперь снабжает Германию сжиженным газом. А главный рупор американских интересов — это зеленая партия, которая все это продвигает.

— Бербок же сказала, что мнение избирателей неважно. А действительно ли немецкий бизнес массово переезжает в Америку?

— Такая тенденция есть и об этом официально сообщали.

— Говоря об антивоенных протестах, вы упомянули такого политика как Сара Вагенкнехт. Что происходит в «Левой» партии? Почему Сару хотят оттуда изгнать? Насколько «Левая» партия, Die Linke, отвечает традиционным представлениям о левых как о борцах за права и интересы трудящихся — или это больше евролевые, которые занимаются мигрантами, ЛГБТ, экоповесткой?

— Эта партия уже лет 10 как минимум движется в мейнстрим, в котором в принципе находятся все наши партии. Главное — это меньшинства, мигранты. Но русское меньшинство почему-то никого не интересует.

— Конечно! Украинские беженцы имеют очень привилегированное положение, у них гораздо больше льгот, чем у остальных.

Так вот, «Левая» движется в мейнстриме, потому что перечисленные темы интересны больше всего среднему классу, который у нас достаточно большой. Но эти темы не интересны простым рабочим.

«Левые» в 90-х (тогда у них было другое название) гордились успехами ГДР, а сейчас Die Linke делает все, чтобы отказаться этого исторического наследия. Даже над главным офисом партии поставили таблицу со списками немецких коммунистов, пострадавших во времена сталинских репрессий. Для меня это такой признак встраивания в мейнстрим.

Я тоже против преследований, но это же не может быть главной задачей левой партии, так демонстративно. Просто наша пресса требует этого от Die Linke, а та сразу падает на колени и все выполняет.

Например, едет в 2015 году левый депутат Андрей Хунко на Донбасс передавать гуманитарную помощь, а потом вся влиятельная пресса пишет, что он встретился с «боевиком» или «полевым командиром» Александром Захарченко, вроде бы он сумасшедший какой-то головорез из джунглей. А то, что Хунко передал два микроавтобуса для детской больницы в Горловке – этого, конечно, не замечали.

И вы не представляете, скольких немцев сегодня преследуют за такое! Лиана Килинч, которая собирает гуманитарную помощь для Донбасса, несколько месяцев назад переселилась в Россию, потому что ей пять раз закрывали банковский счет, перед ее домом стояла машина с украинским номером, она чувствовала угрозу, газеты обвиняли ее в том, что она поддерживает Путина и спецоперацию.

Очень большая травля идет против немцев, которые откровенно выступают в защиту России.

— Die Linke — это большая трагедия. Я не был членом этой партии, но симпатизировал ей. Я надеялся, что эта партия по крайней мере займется нашими самыми важными социальными и демократическими вопросами. Но когда у нас были чрезмерные мероприятия в пандемию, она молчала.

И что самое главное — «Левая» партия промолчала по поводу прав жителей Донбасса и по поводу репрессий против русских на Украине. Только Андрей Хунко что-то говорил и из партии Альтернатива для Германии — тоже несколько человек. Но это мизер. Из партии, у которой 56 депутатов, 2–3 только что-то сказали, может даже 5 или 8 — это очень мало.

Я считаю, что Die Linke как левая партия должна организовать уличный протест. Это важнее, чем сидеть в кабинетах. А она больше и больше становится кабинетной.

Парламент дисциплинирует, депутаты и их помощники уже привыкают к этой жизни, к очень неплохим деньгам и сложно от этого отказаться. Ты рискуешь, что вся пресса ополчится против тебя, в твоей личной жизни обязательно найдут какие-то скелеты в шкафу или что-то не то в налоговой декларации и просто тебя уничтожат. Поэтому люди боятся.

— Я не верю в чудеса. Сара Вагенкнехт, если создаст новую партию, может немного психологически улучшить ситуацию. Но вся реальная оппозиция — это Хунко и еще 3–4 депутата Die Linke, Вагенкнехт и ее штаб и, может быть, несколько человек из Альтернативы для Германии. И как эта оппозиция будет влиять на сознание 80 млн человек?

Радует только то, что Германия сейчас состоит из двух частей. Восточная часть — более разумна, потому что эти люди еще знают, что такое советские фильмы, советские песни, они еще, в отличие от «интеллектуалов» западной Германии, воспринимают русского человека как человека.

У нас есть женщина, которая на ток-шоу говорит: «Для русских смерть — это что-то приятное». Типа, посмотрите какие они сумасшедшие, ненормальные. Вот такое у нас говорят на ток-шоу, и никто им не противоречит.

Это еще в 2015 году началось, когда на наших главных новостях тогдашний премьер-министр Украины Арсений Яценюк сказал, что в 1945 году Красная армия оккупировала Украину, и никто ему не возразил. Ведущий то ли не знает историю, то ли боится противоречить таким надежным и интеллигентным, в очках, политикам.

— Да. Интересно, что по опросам, которые постоянно публикует даже наш мейнстрим, она набирает 24% поддержки. Публикует, потому что все любят скандалы и что-то неординарное, а Сара Вагенкнехт — именно неординарная. И она говорит, что знает о высокой поддержке, но понимаете, создать партию не так легко, очень много сложных организационных вопросов и т. д.

Я чувствую, что она, наверное, сейчас что-то готовит, но очень аккуратно и за кулисами, потому что как только эта партия будет создана, на нее сразу же все накинутся, что она якобы за Путина.

У нас, если ты постоянно не критикуешь Путина, тебе вообще рот открыть не дадут. В любом ток-шоу первыми словами должно быть осуждение кровопролитного нападения российских войск на Украину. Если ты такое не скажешь, то можешь просто под столом сидеть или в твою сторону разразится шквал истерики.

А самое интересное, что американские СМИ работают совсем не так, более умно. Они пишут, что да, война не началась в 2022 году, а их спикеры — разные генералы — говорят, что Россию не получится победить на поле боя, надо искать другой выход.

У нас в Германии, кстати, тоже 2-3 таких генерала есть. Один из них, советник Меркель по безопасности, даже выступал на митинге Вагенкнехт в марте против поставок оружия Украине.

Есть еще один очень хороший человек — чем старше, тем лучше, потому что, когда люди уходят из профессиональной деятельности, им легче говорить — бывший мэр моего родного Гамбурга Клаус фон Донаньи. Он написал книгу против антироссийской политики и сейчас опять выступал против эскалации.

Такие люди есть, и они даже иногда выступают. Но наши ток-шоу так устроены, что сидят шесть человек и среди них только один оппозиционер. Поэтому создается видимость, что оппозиция есть, но слова ей почти не дают.