Как понимать ПМЭФ
Анализировать подобные форумы нужно комплексно.
Во-первых, это главное экономическое мероприятие России, куда приезжают представители отечественной и зарубежной гранд-бюрократии. Во-вторых, на форуме подписывают знаковые соглашения, но лишь подписывают — работу над ними всегда начинают заблаговременно. В-третьих, ПМЭФ всегда сопровождает шлейф из интервью, заявлений и комментариев как от чиновников, так и от бизнесменов. Поэтому подводя итоги форума нужно максимально расширять рамку восприятия, иначе многое будет упущено.
Первый день ПМЭФ-2023 ознаменовался комплексными интервью двух вице-премьеров: Андрея Белоусова и Виктории Абрамченко. Именно о них — а вместе с ними и о международных экономических новостях — и стоит говорить в первую очередь.
За каждым из них закреплена своя сфера ответственности.
Вице-премьер Белоусов отвечает за стратегическое развитие России и примечателен не только тем, что его интервью во многом являются концептуальными, но и тем, что у Белоусовых целая экономическая династия. Его отец — Рэм Александрович — доктор экономических наук и автор пятитомника экономической истории России. Его брат — Дмитрий — известный экономист из "Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования".
Вице-премьер Виктория Абрамченко в свою очередь курирует сельское хозяйство — вокруг него так или иначе вращалась солидная часть новостей, в том числе экология.
Поворот на Юг и Восток
По мнению Белоусова мировая экономика, сложившаяся в 1990-х—первой половине 2000-х приказала долго жить вместе с иллюзией глобализации, возникшей на волне распада СССР и освоения его ресурсов. Стимул от освоения ресурсов СССР обеспечил быстрый рост мировой экономики и позволил торговле с финансами доминировать над реальным производством. Эту иллюзию попытались обвязать системой международных организаций — ВТО, МВФ, ОЭСР. Теперь, как очевидно, — на фоне потери странами первого эшелона промышленного потенциала, который ранее был выведен в Юго-Восточную Азию — происходит индустриализация стран Востока и Юга. Эта индустриализация, как отмечает Белоусов, переформатирует экономическую карту мира.
Но США и ЕС не собираются сдаваться: они пытаются навязать другим странам энергопереход как сплав экономики и идеологии. Причём экономики в нём 90%, а идеологии — 10%. Суть энергоперехода — сконцентрировать в своих руках технологии и диктовать с их помощью остальным странам повестку.
И во всех этих условиях в России меняется взаимоотношения власти и бизнеса.
Времена, когда государство было ночным сторожем, прошли. С 2020 года — начала пандемии — государство и бизнес — партнёры, но в этом дуэте государство является старшим партнёром, который берёт на себя многие функции гражданского общества.
А равенства между государством и бизнесом быть не может. Собственно, Белоусов знает о чём говорит: он является человеком, который раскулачил металлургов в 2021 году, когда они задрали цены на российском рынке, и одним из авторов горячо обсуждаемого ныне "добровольного взноса" для крупного бизнеса со сверхприбыли 2022 года. Поэтому сказанное Белоусовым — это не просто рассуждения, а рамка взаимоотношений государства и бизнеса.
При этом сказанное Белоусовым стоит увязать с недавним интервью главы Минэкономразвития Максимом Решетниковым "Ведомостям", где он рассказ о заимствовании отечественной бюрократией китайского опыта при выстраивании национальной системы управления экономикой. Активно внедрять китайский опыт стали в прошлом году, а присматриваться к нему начали в 2020 году.
Решетников выделяет три принципа, которые взяли из КНР.
1. Длинные горизонты планирования — вплоть до 2040-2045 гг., что превратило 2030 год в среднесрочную перспективу, тогда как ранее это была долгосрочная перспектива.
2. Мониторинг спроса и его увязыванием с мерами государственной поддержки бизнеса и граждан, которые этот самый спрос формируют.
3. Использование дефицита бюджета как инструмента развития экономики, то есть более охотное заимствование денег федеральной властью.
Так что суть изменившейся экономической политики можно свести к ряду постулатов: заимствование китайского опыта управления экономикой, примат государства над бизнесом и поворот России на глобальный Юг и Восток.
А здесь интересно то, о чем рассказала в интервью РИА Новости вице-премьер Виктории Абрамченко о том, как именно выглядит поворот на Юг и Восток в сфере экспорта сельхозпродукции.
Замещение Запада
По итогам 2022 года Россия развелась с Западом не только в сфере энергоносителей — угля, нефти и газа, — но и в сфере продовольствия. Доля экспорта продукции агропромышленного комплекса России в дружественные страны возросла до 87%. Кроме того, Россия по итогам 2022 года сохранила статус нетто-экспортера продукции АПК. Объем поставок на зарубежные рынки составил 41,6 млрд долларов, а импорт — 35,7 млрд долларов.
Только в этом году, как отмечает Абрамченко, свыше 750 контрактов на экспорт масла, зерна и сахара на 1,5 млн тонн продукции были заключены в национальных валютах — больше всего соглашений подписали с Ираном, Сирией, Египтом и странами СНГ. За первые 4 месяца свыше 5% сельхозэкспорта уже переведены на расчёты в национальных валютах. Процесс пойдёт быстрее, когда к середине июня доработают указ о торговле зерном за рубли — к нему появились замечания у государственно-правового управления администрации президента.
Плюс продолжаются работы над увеличением экспорта в Китай: агроэкспорт в КНР вырос на 40%, направления известны — зерновые, мы туда поставляем яровую пшеницу, яровой ячмень. Ведем переговоры по поставкам озимых и открытию большего количества российских регионов.
Плюс при развитии сельского хозяйства правительство исходит из задачи суверенизации и обеспечения продовольственной безопасности: планируется введение квот на импорт иностранных семян, а также снятие ограничений для использования БПЛА при внедрение механизмом льготного кредитования закупок беспилотников.
Собственно, магистральные тенденции понятны: свои семена, беспилотники и торговля продовольствием с дружественными странами за рубли.