"Вокруг Булгакова": поединок драматурга и режиссёра

Не знаем, задумывался ли Булгаков об автобиографической составляющей главы "Поединок между профессором и поэтом" в "Мастере и Маргарите", но именно такие мысли приходят в голову, когда читаешь об отношениях между драматургом и режиссёром, которые складывались при постановке "Зойкиной квартиры".

В "Мастере и Маргарите" у каждого – своя правда. Иван Бездомный стремится спасти Москву от зловещего "консультанта", и читатель знает, что это правда – консультант есть и он действительно зловещий (к концу романа он обеспечивает четыре трупа). Но и у профессора Стравинского своя правда – он считает, что у Бездомного нервное расстройство, тот не в состоянии рационально мыслить и действовать. И это ведь тоже правда!

Примерно так же было с "Зойкиной квартирой".

Пьеса была заказана Студией им. Е. Вахтагнова и принята на ура. Как писал, не без некоторой рисовки, Булгаков своему другу и биографу Павлу Попову: "это не я написал "Зойкину квартиру", это Куза (Василий Куза – режиссёр, заместитель директора театра по художественной части, в спектакле он сыграл сотрудника МУРа – Авт.) обмакнул меня в чернильницу и мною написал "Зойкину квартиру".

Актёрский состав был великолепный – Рубен Симонов так вжился в роль обаятельного жулика Аметистова, что перед каждой репетицией сочинял с Булгаковым новую биографию этого персонажа. Отлично поняла замысел драматурга исполнительница роли Зои Пельц Цецилия Мансурова.

Ставил спектакль режиссёр Алексей Попов – талантливый актёр, режиссёр, театральный педагог. Но вот именно с ним вышла проблема.

Во-первых, Попов совершенно иначе видел пьесу с точки зрения композиции.

В 1925 году Булгаков написал "Зойкину квартиру" в четырёх действиях и десяти картинах. Там присутствовал ряд сцен и персонажей, которые в окончательную версию не вошли.

Например, для опознания участников "именин" в Зойкиной квартире в МУРе используют специальные аппараты, в которых появляются лица персонажей и зачитывается их досье. При этом, в деле Фиолетова (Аметистова) фигурировала запись о "краже белья с чердака редактора газеты Исполнительного комитета ВЦИК "Известия".

Тут, кстати, тоже интересный момент – пост главного редактора газеты в это время занимали Юрий Стеклов и Иван Скворцов-Степанов. Был ли в этом выпаде какой-то личный подтекст сказать сложно, но газета, безусловно, принимала участие в травле "писателя, не рядящегося даже в попутнические цвета" ("Известия", 20 сентября 1925 года).

Режиссёр же уговаривал драматурга сделать пьесу трёхактную и преуспел в этом, хотя переписка между ними была очень напряжённой. пришлось сократить множество потенциально крайне интересных и смешных сцен.

Пошло ли это на пользу спектаклю? Трудно сказать. Кажется, окончательная, трёхактная версия пьесы оказалась более динамичной, но менее смешной.

С другой стороны, пьеса поменялась содержательно, стала менее "салонной". Например, в ранней версии девушки ругаются из-за очерёдности появления на сцене и ругают Аметистова из-за его предпочтений – обычное времяпровождение манекенщиц, проституток и… актрис. Самое интересное, что такой результат не должен был устроить режиссёра… Но – устроил.

Во-вторых, режиссёр видел пьесу иначе с содержательной точки зрения.

Попов, будучи убеждённым коммунистом (да, такое бывает среди творческой интеллигенции) имел своё мнение относительно содержания пьесы. И оно радикально расходилось с мнением драматурга.

Виктор Петелин описывает его позицию так: "все типы в пьесе отрицательны. Исключение представляют собой агенты угрозыска, которых следует толковать без всякой идеализации, но делово и просто". Булгаков возражал: "Разве мои персонажи только лишь отрицательны? Разве Аллу я написал без сочувствия и сострадания? Алла — молодая женщина из хорошей семьи. Очень красива. Конечно, ни служить, ни работать не может. Но… воспитана и умна. А Зойка? Обольянинов? Аметистов? Только ли в них отрицательное?!"

Впрочем, Булгаков, кажется, несколько перебарщивал со своим "адвокатским подходом": "не надо артисту быть прокурором, надо просто показывать своих персонажей такими, какими их задумал автор. Зойка должна быть необыкновенно обаятельной, не понимающей всей преступности своего поведения, Гусь, Алла, Манюшка живут своей нормальной жизнью, тоскуют, чего-то хотят добиться в этой неустроенной повседневной жизни, но сила обстоятельств разрушает их помыслы, оставляя ни с чем…"

"Не понимающей преступности"? Он это серьёзно? Вы себе представляете, как можно организовать подпольный публичный дом "не понимая всей преступности своего поведения"? Это убить человека можно по неосторожности. Создать преступное сообщество по неосторожности нельзя.

"Прокурорский" тон режиссёра не понравился не только драматургу, но и актёрам. Так что постановка проходила в условиях противостояния режиссёрского и драматургического замыслов. Получилось нечто среднее.

Опять же, хорошо это или плохо? Скорее всего режиссёрская установка, независимо от того, какие он ставил перед собой творческие задачи, сыграла в плюс, помогая изначально проблемной пьесе пройти через цензурные рогатки. Ведь даже в реализованном виде, с "прокурорским" оттенком, драматург удостаивался таких вот оценок – "литературный уборщик Булгаков ползает на полу, бережно подбирает объедки и кормит ими публику".

Так что Попов, скорее, сделал возможным постановку "Зойкиной квартиры" на сцене. В конечном итоге пьесу это всё равно не спасло – Главрепертком её запретил в 1929 году. В следующий раз пьеса была поставлена в 1984-м.