Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— Алексей, начнём с возможного контрнаступления ВСУ в весенне-летней кампании. Насколько оно вероятно?
— Сейчас мы видим удивительную медийную картинку, а именно украинцы, которые получили оружие в (достаточном. — Ред.) количестве, теперь всеми силами объясняют, почему они в наступление идти не хотят.
И почему, несмотря на то, что им дали то, что они просили, этого все равно мало, и почему наступление имеет мало шансов, и почему «дайте еще».
Идея сидеть на потоке оружия им нравится, а идея наступать — не нравится совсем. Соответственно, с Запада им отвечают, что если вы не дадите нам побед, то мы не сможем убеждать общественное мнение своих стран, что вам нужно еще оружие. Так что идите, давайте, одерживайте.
А они не хотят одерживать по одной причине, потому что их военные руководители — люди достаточно профессиональные, компетентные. Они хорошо понимают, что в натовской концепции, а украинская армия сейчас перестроена под натовскую концепцию, — базовое доктринальное положение для любых наступлений — сначала обеспечить тотальное превосходство, господство в воздухе.
Господства в воздухе у Украины нет и не будет. Даже если им вдруг поставят самолеты и вдруг откуда-то возьмутся пилоты, которые на них умеют летать. В лучшем случае чуть-чуть сдвинется баланс. А без господства в воздухе, даже при использовании «Хаймарсов» и других дальнобойных средств, все равно наступление — это соотношение потерь пять к одному не в их пользу.
Очень может быть, что наступление довольно быстро захлебнется, особенно учитывая, что мы полгода готовились.
— В Государственную Думу вскоре внесут законопроект, который позволит сотрудникам силовых структур бороться с подводными и подземными дронами. Поможет ли это реально решить проблему беспилотников?
— Как можно бороться с террористами посредством закона? Это довольно сложно. Я помню, был забавный скандал в свое время, много лет назад, когда предлагали для террористов-шахидов ввести смертную казнь. Они и так на смерть идут.
Я думаю, это попытка законодателей найти себя в этой теме, найти для себя фронт работ. Но я бы, честно говоря, на их месте другим бы позанимался.
Нам нужна полноценная беспилотная отрасль: и военная, и гражданская. А ее развитие сдерживается не только экономическими и технологическими причинами, но и нормативными. У нас вообще заниматься беспилотниками в стране очень сложно.
У нас есть куча запретов, многие из которых являются откровенно архаичными. Я бы скорее на их (законодателей. — Ред.) месте занялся разблокированием этих запретов и организацией нормальной правовой среды именно для развития беспилотной отрасли, а не их привычным «как бы и что бы еще нам запретить».
— Украина сформировала первые три ударные роты беспилотных летательных аппаратов. Как это отразится на ходе боевых действий?
— Это достаточно опасно, потому что по истории войн мы знаем, что часто превосходство достигалось не столько технологическими инновациями, сколько организационными.
В 1941 году танков у СССР было больше, чем у Германии на линии фронте. Но у немцев была организационная единица под названием «танковая дивизия», а у нас танки были либо рассеяны в пехоте, либо были невнятные танковые корпуса, которые довольно быстро все вместе с техникой были брошены. Просто потому, что как организационная сущность они были небоеспособны.
То, что мы первые два-три года догоняли немцев именно в организационном строении танковых войск и только после этого оказались способны к маневренной войне — это послужило причиной многих тяжелых поражений в первые годы войны.
Поэтому сейчас я могу сказать, что ВСУ абсолютно правильно ищут ход не столько в технологическом усовершенствовании беспилотников — разведывательных, ударных, — сколько в организационном совершенствовании их способов применения и управления.
Что касается ударной роты... Там нужны более крупные организационные единицы, особенно для наступлений, потому что беспилотники, особенно оперативного звена, — та ниша, в которой наши «Ланцеты» сидят, — это тоже наступательное оружие, и по многим параметрам лучше, чем артиллерия.
Это боезаряд, который летит не по прямой или не по баллистической траектории, а по траектории, которая задается оператором или программой. Следовательно, он, облетая препятствия, долетает до цели и поражает её.
Если так или иначе находится способ их концентрированного массового применения, находится организационная модель, при которой это возможно, то это серьезная проблема. Но для нас это повод учиться у противника.
В свое время Пётр же пил за своих учителей. Нам тоже надо думать, как нам (усовершенствовать. — Ред.) организационную структуру Вооруженных сил, интегрировать в нее уже не только разведывательные, но и ударные беспилотники.