Ивану Ефремову, как любому человеку изучающему прошлое, очень хотелось в этом самое прошлое заглянуть. Ему хотелось увидеть динозавров на выпасе, ему хотелось увидеть эллинских скульпторов за работой. Не в силах преодолеть временной порог он, как писатель, выдумывал свою "машину времени".
Рассказ "Тень минувшего", опубликованный в журнале "Красноармеец" в 1945 году, был первым подходом к этой теме – "физическим". Писатель исходил из того, что камера-обскура может быть природным явлением. Если пропустить яркий свет через небольшое отверстие в тёмное помещение, то на противоположной от него стене получится небольшое перевёрнутое изображение того, что находится на свету. Герой рассказа "Тень минувшего", палеонтолог Сергей Никитин, такую картинку видит в гостинице некоего южного города.
Но такая же картинка получится, если, например, лучик света попадёт через щель между камнями или деревьями в пещеру или берлогу. А если найдётся на чём закрепить это изображения, например – на природном битуме, то получится природный снимок… Фантастика? Но, подождите – Ефремов ведь писатель-фантаст…
Действие рассказа охватывает места, где Ефремов бывал с экспедициями.
Первый эпизод – в Казахстане, как пишут – в 350 километрах от Талды-Сай (в Казахстане несколько населённых пунктов с таким названием), но чувствуются следы среднеазиатских и гобийских экспедицией. Описания пустыни потом в развёрнутом и углублённом виде можно встретить на страницах мемуарной повести "Дорога ветров", посвящённой Монголии. В персонажах рассказа Мартын Мартыновиче и Марусе легко угадываются многолетние его сотрудники по палеонтологическому институту – Ян Мартынович Эглон и Мария Фёдоровна Лукьянова, а в Мариам – одна из возлюбленных Ефремова.
Действие второго эпизода скорее всего происходит на русском Севере, на берегах Ветлуги, где совсем молодой Ефремов открыл жившего 250 миллионов лет назад лабиринтодонта (похожую на крокодила тварь до двух метров длиной), которую в честь своего учителя назвал Benthosuchus sushkini. Впрочем, видны там впечатления от экспедиций в Якутии и на Дальнем Востоке.
Третий эпизод связан с угольными шахтами. Скорее всего он спускался в шахты Урала или Сибири (на Кузбассе он, кажется, не был) в качестве консультанта экспедиции особого назначения во время войны – экспедиция выискивала ресурсы, необходимые для военной промышленности.
Соответствующие отпечатки находятся на битуме, глине, угле и проявляются при интенсивном освещении, причём не в виде прямого отражения, характерного для камеры-обскуры (маленького и перевёрнутого), а в виде объёмной голограммы в натуральную величину. Рассказ послужил одним из источников вдохновения для разработчика практической голографии Юрия Денисюка.
Естественно, вешний вид тираннозавра, например, соответствовал представлениям того времени – сейчас считается, что крупные теплокровные ящеры имели оперение. Ну так Ефремову и хотелось выяснить, как они выглядели на самом деле…
Позже ученики Ефремова браться Стругацкие в повести "Полдень. XXII век" описали "коллектор рассеянной информации" ("Великий КРИ"): "под рассеянной информацией понимались рассеянные в пространстве и времени следы любых событий и явлений. (...) В конечном счёте они представляют собой энергию в той или иной форме". Продукт работы КРИ – фотографии (как у Ефремова) и видеофрагменты.
В реальной геологии "тени минувшего" не обнаружены, но это и не удивительно – из рассказа следует, что для этого нужно совершенно невероятное сочетание природных условий. В общем, поиски "машины времени" в этом направлении самим же Ефремовым было сочтены бесперспективными, подходящими только для фантастического рассказа.