Но я понимаю, что если ВСУ потерпят здесь крупное поражение, им будет трудно защищать другие территории, которые для нас тоже важны: Юг, левобережье Днепра и Киев. Это втягивание в бессмысленное удержание Донбасса лишает ВСУ вести серьезные оборонительные действия в будущем, считает военный эксперт Института стран СНГ Владимир Евсеев
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее врио губернатора Запорожской области Евгений Балицкий сообщил, что ВСУ сосредотачивают в районе поселка Пришиб разрозненную группировку численностью в 40-тысяч боевиков. По его словам, мы не знаем, куда они пойдут, но, учитывая созданную на этом направлении двойную линию обороны, наши военные готовы ко всему.
- Владимир Валериевич, противник попытается нанести наглый и очевидный удар на Бердянск или Мелитополь? Или мы сможем втянуть эти резервы в бои за Угледар, чтобы постепенно их там перебить?
- Пока действительно неясно, куда эти силы будут направлены. Есть два варианта для удара. Наступление на Мелитополь менее реально, потому что у нас там очень хорошая линия обороны и этих 40 тысяч для этого явно недостаточно. К тому же, неясно, как они будут наращивать эту группировку и что из себя представляют эти 40 тысяч.
На территории Украины сейчас формируются три корпуса. В каждом корпусе приблизительно по шесть бригад. Каждая бригада состоит из 5-6 тысяч человек. Получается, что в составе трех корпусов находятся порядка 100 тысяч военнослужащих. Но из этих шести бригад всего одна механизированная. Это говорит, что у противника не хватает тяжелых вооружений. Масштабные наступательные действия им провести будет сложно.
Есть основания полагать, что эти силы будут задействованы для удара из Угледара. Но, во-первых, войска должны туда прийти по открытой местности. Скрытно развернуть такую группировку невозможно. Во-вторых, нужно учесть, что эта группировка не такая уж и большая. Со стороны Угледара уже предпринимались атаки силами группировки численностью в 30 тысяч, но они были неудачны.
Так что удар может быть не в сторону Бердянска. Это фантазия. Но в сторону Волновахи такой удар вполне возможен. Тем более, что там есть станция, контроль над которой поможет перерезать наши коммуникации. Эта цель менее явная, но более реальная. В том смысле, что нам придется вести встречные бои в районе Угледара.
Я не уверен, что противник настолько силен, чтобы прорвать нашу линию обороны. Но в любом случае угледарское направление внушает определенные опасения. Потому что не зря там была существенно увеличена численность ВСУ. И не зря за него противник так сильно цепляется.
Может быть, они будут цепляться за него до тех пор, пока мы не возьмем Артемовск. Потому что освобождение Артемовска позволит нам заходить во фланг сразу нескольким группировкам ВСУ: в Марьинке, в Авдеевке и в Угледаре. Так что возможно, что враг пытается опередить события. Сдерживая наши войска там, они попытаются провести некое наступление.
- Насколько эта затея может быть реализована?
- Я уже говорил, что этой численности недостаточно для такого масштабного наступления. Нарастить ее можно только за счет отправки этих корпусов. Но, повторюсь, эти корпуса в основном пехотные. Они не предназначены для масштабных наступательных боевых действий.
Местность открытая. Как в Угледаре, так и в Запорожской области. Это степь. В таких условиях применение боевой техники будет крайне проблематично. Тем более, что мы превосходим их по числу тяжелых вооружений.
Сегодняшний удар высокоточного оружия показал, что у нас есть большие возможности по ликвидации в том числе железнодорожных станций, через которые можно произвести усиление этой группировки.
Так что скопление войск – это еще не атака. Это может быть подготовкой к этому наступлению. И эти силы могут быть постепенно переброшены на угледарское направление. Мы его должны усилить. Там должна быть создана серьезная линия обороны, чтобы не было прорыва в сторону Волновахи.
Сейчас политическое руководство Украины всячески пытается оправдать поставки вооружений. Судя по информации, которая поступает с Запада, Киев получил лишь часть оружия, которое он хотел использовать весной. Французские танки только будут поставляться. То же самое касается "Леопардов". Причем если в СМИ очень много говорят о танках "Леопард-2", то по факту их отправили всего около 15 штук. Основная масса танков – "Леопард-1". А это аналог нашего Т-72. Он тяжелый, но у него слабые борта, тыловая часть и не очень сильно защищена башня при ударе сверху.
Так что я не вижу в концентрации противником войск большой опасности. Но это требует от нас принятия мер по упреждающему удару так, как мы это сделали на Курской дуге, когда мы опередили немцев и нанесли удар по местам развертывания. Я думаю, что и сейчас нам надо максимально уничтожить противника на исходных позициях до его развертывания в боевые порядки. Эта задача нам по силам.
Нельзя недооценивать противника. ВСУ не сломлены. Они готовы пусть не к масштабному, но контрнаступлению. И мы должны их измотать, а потом самим перейти в наступление. Так что аналогия с Курской битвой тут просматривается.
- Судя по предыдущим сообщениям из Угледара, наши попытки обойти противника с флангов провалилась, но морпехи продолжают героически удерживать район дач. Что там сейчас происходит?
- Учитывая, что эта группировка ВСУ может быть направлена в Угледар, уже хорошо, что мы там держимся. Силы примерно равные. Я думаю, что основной нашей проблемой в Угледаре является недостаток артиллерии. Если бы у нас было больше орудий, мы бы снесли эти высотные здания. Потому что географически Угледар неудобен для наступления, так как он возвышается над окрестностями.
Мы противника сковываем там. И говорить о том, что ВСУ там смогут развить успех, не приходится. Поэтому эти бои затрудняют реализацию планов врага ударить по Волновахе. Противник там тоже находится в уязвимом положении. Местность там тоже открытая.
Я полагаю, что мы делаем то, что можем. Но, видимо, нам не хватает артиллерийской и авиационной поддержки для более активного уничтожения противника. ВСУ там хорошо подготовились. Это надо признать.
- Я бы еще хотел добавить, что и в Угледаре, и на запорожском направлении нам не хватает установок для разминирования. Есть ли подвижки в этом вопросе?
- Трудно сказать. У нас есть такие же системы для разминирования, как и на Украине. В войсках их называют "Змей Горыныч". Она работает как РСЗО. Если бы у нас было достаточное количество артиллерии, в них бы не было особой нужды. Но получается, когда мы выходим к минным полям, мы становимся уязвимыми для артиллерии противника. То, что не подавлены вражеские орудия – самая главная проблема.
- Вопрос по средствам разведки. Мы вроде бы выровнялись с противником по численности беспилотников, но этого оказалось недостаточно. Почему?
- Мы находимся в неравном положении с противником. Мы сами поставляем БПЛА в том числе по иранскому дизайну, а Украине поставляют вооружения 50 стран. Тем не менее, у нас есть беспилотники, их количество наращивается. Это не только "Герань-2". Это "Ланцет" и некоторые другие виды новых беспилотников-камикадзе.
Но нам нужны не только ударные беспилотники. Нам нужна постоянная информация с поля боя. Нам нужны информационные БПЛА, чтобы они постоянно висели.
Мы должны не только выявлять цели противника, но и концентрироваться на особо важных направлениях. Мы должны как можно скорее обнаруживать вражеские средства ПВО. Потому что пока мы не можем в полной мере задействовать бомбардировочную авиацию.
Да, мы применяем управляемые авиабомбы по Авдеевке. Они позволяют нам не входить в зону ПВО и сбрасывать бомбы на расстоянии в 50 км. Но они очень дорогие. У нас есть огромное количество бомб свободного падения. Есть прицелы, которые позволяют их использовать достаточно точно. Поэтому нам надо хотя бы локально уничтожать систему ПВО.
Она сейчас ослабла. И если бы мы могли с помощью БПЛА выявлять и уничтожать их, это бы очень облегчило нашу задачу. Потому что небо над Украиной мы не контролируем. Без этого нам трудно бороться с противником, который хорошо технически оснащен.
- Насколько серьезной для нас является проблема, что у нас нет своего "Старлинка", чтобы мы могли передавать информацию в онлайн-режиме?
- Эту задачу быстро не решить. Этим надо было заниматься в мирное время. Мы же не предполагали, что фактически будем воевать с НАТО, когда информация доводится в оперативном режиме чуть ли не на уровне отделений.
Да, у нас есть некое преимущество над Украиной. У нас есть самолеты дальнего радиолокационного обнаружения типа А-50. Но проблема быстрого доведения информации по-прежнему остается острой.
В этой ситуации многое зависит от конкретных командиров. Там, где командиры более подготовлены, время доведения достаточно быстро. Но там, где хуже подготовка командиров и менее оперативно реагируют штабы, у нас больше проблем.
Не думаю, что есть сейчас смысл ставить вопрос о создании у нас подобных систем. Нам нужно использовать потенциал, который есть. Мы можем задействовать наши возможности по радиолокационным станциям. Мы можем более оперативно передавать информацию с БПЛА и активнее задействовать те же А-50. Еще у нас есть активные и пассивные станции контрбатарейной борьбы.
Космические системы следует использовать по мере готовности. Потому что для этого нужен вывод спутников, а для этого нужно время и ресурсы.
Короче говоря, вся информация, которую мы получаем с помощью различных систем, должна более оперативно входить в каналы боевого управления и доводиться до структурных подразделений ВС РФ. Пока мы можем ставить задачу только так.
В какой-то перспективе мы можем реализовать план по созданию собственного "Старлинка", но это требует большого количества спутников. Китай такую задачу ставит. Но потенциал Китая больше, чем потенциал России.
- Когда в Артемовске мы сможем хотя бы физически перерезать две основные трассы на Часов Яр, через которые ВСУ снабжают гарнизон?
- Любые прогнозы по Украине – рискованная вещь. Они не сбываются, потому что противник оказывает серьезное сопротивление.
Я действительно не понимаю, зачем враг так держится за Донбасс. Они же обескровливают сами себя. Как они собираются воевать в долгую, если мы ведем бои только в Донбассе, а на Украине уже объявили тотальную мобилизацию. Я не очень представляю, как они будут защищать оставшуюся территорию.
Вернемся к Артемовску. Плохая новость заключается в том, что резервы туда поступают. Но эти резервы очень трудно проводить, потому что дороги простреливаются, в том числе минометами. Во-вторых, эти резервы все равно не безграничны. Выбивая эти резервы, мы ослабляем оборону противника и лишаем его возможности для контрудара.
Такое уже было. Зимой противник хотел нанести удар по Сватово. Это у него не получилось, потому что силы были растрачены на оборону Соледара и Артемовска. То, что мы не очень быстро освобождаем города, плохо. Но враг несет несоизмеримо большие потери не только в Артемовске, но и в Северске, и в Красном Лимане. Еще они бросают тяжелое вооружение, а это позитивно влияет на ситуацию.
Нам нет смысла ставить целью окружение Артемовска за три дня, потому что это приведет к дополнительной гибели личного состава. Мы воюем так, как получается, с учетом тех резервов, которые противник бросает в бой. Нам нужно время для перемалывания этих резервов.
Если мы за неделю окружим Артемовск, это будет неплохо. В этом случае мы уничтожим хорошо подготовленные резервы, которые предназначались для удара в том числе на запорожском направлении. Мы и сейчас контролируем половину Артемовска. Мы этот вопрос решим. Но нам нужно время.
С военной точки зрения, эти резервы врага поступают в город безрассудно. Их невозможно будет быстро оттуда вывести. И они остаются без лучших воинских частей ради удержания позиций, которые удержать почти невозможно.
Поэтому я сделаю предположение, что за неделю мы завершим физическое окружение Артемовска. Но для этого нужно перемолоть резервы ВСУ.
- Вы сказали, что попытка ВСУ удержать Донбасс бессмысленна. Но, может, их цель как раз состоит в том, чтобы лишить нас лучшей штурмовой пехоты?
- Донбасс уже разрушен. Поэтому ведение боев там позволяет там не уничтожать территорию Украины, потому что там войск почти не останется. Я, как и все скорблю о жителях Донбасса, которые гибнут в результате такого рода действий. Но я понимаю, что если ВСУ потерпят здесь крупное поражение, им будет трудно защищать другие территории, которые для нас тоже важны: Юг, левобережье Днепра и Киев. Это втягивание в бессмысленное удержание Донбасса лишает ВСУ вести серьезные оборонительные действия в будущем.
Мы сейчас ведем борьбу за коренной перелом в сражении. Может быть, на это потребуется три месяца, с учетом потенциала ВСУ. Но этот перелом настанет. Потому что у киевского режима серьезно не хватает советского оружия и боеприпасов. То, что поставляет Запад, не может компенсировать этот дефицит.
Я уже говорил, что в этом новом корпусе у них шесть бригад, из которых всего одна механизированная. Это говорит о том, что техники не так много.
Повторюсь, именно в Донбассе решается судьба преступного киевского режима. Если нам удастся здесь противника сломать и перемолоть его боеспособные соединения, ему нечем будет защищать другие территории. Но для того, чтобы им поставляли новое оружие, они удерживают территории, которые удержать все равно невозможно. Они жертвуют тысячами украинцев. Это геноцид мужского населения Украины. Только это позволяет удерживать им власть, но это приведет к их неизбежному поражению.
Никто не говорит о том, что наша победа будет легкой. Но если мы освободим Донбасс, преступный киевский режим останется голым, как остался голым король из сказки.