На Северном направлении тоже идут ожесточенные бои. Там есть серьезное продвижение наших сил. Поэтому с Южного направления, где идут позиционные бои, ВСУ перебрасывают в центр и на север всё, что могут перебросить. Как мы на это ответим? Мы уже отвечаем в том смысле, что мы продвигаемся.
А резервы, перебрасываемые противником, сгорают. И новые резервы будет ждать та же судьба, считает военный эксперт Иван Коновалов.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее артиллеристы ЧВК «Вагнер», обеспечивающие прикрытие штурмовых подразделений, обратились к Минобороны в связи с нехваткой боеприпасов.
— Иван Павлович, у нас действительно есть проблемы со снабжением?
— Это связано с нестыковками в логистических схемах.
Координационный совет, который действуют по типу Государственного комитета обороны времен Великой Отечественной войны, как раз должен решать все эти вопросы, чтобы с логистикой все было отлажено.
Бывает, что какие-то соединения и части снабжаются более приоритетно. Но это не новая ситуация для зоны боевых действий. Как таковой нехватки боеприпасов у нас нет. Их производство наращивается, мощности сохранились. Заводы, которые раньше работали вполсилы, сейчас работают в три смены. Если есть нехватка людей, то создаются новые рабочие места и набираются новые кадры.
Кстати, это подтверждает и противник. ВСУ говорят, что российская артиллерия работает безостановочно с большим использованием снарядов.
— А насколько нам удается защищаться от высокоточных «Хаймарсов» и управляемых артиллерийских снарядов, в которых мы пока уступаем противнику?
— Мы в них не уступаем. «Хаймарс» — это РСЗО. У нас таких комплексов достаточно. Тот же «Ураган» гораздо дальнобойнее. Поэтому я не стал бы говорить, что у них есть что-то такое, чего нет у нас.
Что касается защиты от них, то главное — выстроить систему ПВО. Они работают неплохо, эшелонированная противовоздушная оборона в зоне СВО наращивается. Понятно, что они могут что-то пропустить. Но все основные прилеты приходятся на 155-миллиметровые снаряды, которые гораздо сложнее перехватить, чем «Хаймарсы». Их перехватить проще.
Повторюсь, не все перехваты нам удаются. Потому что Украина применяет особую тактику, когда она первым залпом пытается вызвать огонь систем ПВО, а вторым — отстреляться «Хаймарсами».
Поэтому нам нужно и дальше наращивать систему ПВО, а также отслеживать и уничтожать «Хаймарсы», что сейчас и делается.
— Подполковник ЛНР в отставке Андрей Марочко сообщил, что ВСУ усиливают оборону в направлении Славянска и Красного Лимана, перебрасывая туда резервы, которые ранее находились в Херсоне и в Харькове. Как мы на это будем отвечать? Мы будем нажимать на Артемовск? Или нам потребуется что-то еще, чтобы раздергать эти резервы?
— Обстановка в зоне СВО складывается таким образом, что главным направлением удара остается Донецкое направление. С падением Артемовска мы выйдем на дугу Константиновка — Славянск — Краматорск.
На Северном направлении тоже идут ожесточенные бои. Там есть серьезное продвижение наших сил. Поэтому с Южного направления, где идут позиционные бои, ВСУ перебрасывают в центр и на север всё, что могут перебросить.
Как мы на это ответим? Мы уже отвечаем в том смысле, что мы продвигаемся. А резервы, перебрасываемые противником, сгорают. И новые резервы будет ждать та же судьба.
— Есть разные оценки относительно того, сколько нам потребуется сил для окружения ВСУ в Донбассе. Кто-то говорит, что сейчас их у нас достаточно. Кто-то говорит, что нам нужно минимум 700—800 тысяч. Насколько количественный фактор имеет значение?
— Дело в том, что мы еще не ввели непосредственно в зону СВО основные силы. Они вводятся постепенно, потому что продолжается подготовка частей и подразделений, которые сформируют из мобилизованных. Так что еще рано говорить о введении в зону боевых действий всех основных сил. Наш резерв вводится постепенно.
Объясняется это достаточно просто. В чем смысл бросать неподготовленных людей в бой? Поэтому мобилизованные присоединяются к обстрелянным частям с большим боевым опытом. Получается амальгама, когда они вместе с ними сами набираются опыта и становятся полноценными бойцами на линии фронта.
Что касается цифр, это вопрос оценочный. Цифры обычно используются, чтобы поддержать какую-то стратегию или опровергнуть ее.
— Мэр Харькова Игорь Терехов не исключил нового наступления российских войск на город. Имеет ли для нас Харьков прямое военное значение, чтобы мы могли всерьез обсуждать удар через Белгород? Или он потеряет свою ценность, когда мы отрежем его от Левобережья?
— Харьков представляет для нас большую проблему, потому что в этом огромном городе можно скрыть большие резервы и неожиданно ввести их в бой. Один раз ВСУ уже провернули этот финт.
Но вообще у нас есть задачи СВО, они решаются. Что касается городов и укрепрайонов, то есть первостепенные цели, а есть — второстепенные. Харьков первостепенной целью пока не является.
С другой стороны, контрнаступление, которое ВСУ пытались развить на северном фланге, выдохлось в прошлом году, но ожесточенное противостояние осталось. Наши их отгоняют назад. Следовательно, линия фронта не может быть незыблемой.
Движение — это жизнь. Нет движения — смерть.
Основные задачи СВО сейчас решаются в центре. Надо брать Артемовск, выходить на дугу Константиновка — Краматорск — Славянск и очищать всю территорию Донбасса. Это направление очевидное. И у ВСУ нет выбора. Они вынуждены стягивать туда резервы, неся большие потери как в технике, так и в личном составе.