- Андрей Юрьевич, мне рассказывали военные эксперты, что украинские ДРГ не просто совершают диверсии на нашей территории, они прежде, чем их совершить закладывают схроны с оружием. Что обычно в них храниться? Насколько все это является мировой практикой в работе спецслужб?
- Вопрос общего характера, потому что это вопрос на самом деле не только про войну. Мы, конечно, не будем сейчас углубляться в оперативно-розыскную специфику, разведывательную деятельность, она у нас составляет государственную тайну. На эту тему написано большое количество книг и снято не меньшее количество фильмов.
Ведь мы, когда в детстве или в юности засматривались фильмами про партизан и зачитывались соответствующими книгами, не всегда для себя четко идентифицировали партизан как диверсантов. Мы считали, что партизаны (на обывательском уровне было бытовое представление) это какие-то местные жители, которые собрались вместе, чтобы дать врагу отпор: "пока армия ушла – будем громить фрица".
На первых этапах войны часто так и было. Потом было создано единое управление партизанскими движениями и фактически этим направлением руководила военная разведка. До сих пор эта сфера ответственности подразделения военной разведки, которая как известно, является специфической спецслужбой внутри военного ведомства, внутри Министерства обороны.
Такая система универсальная. Она у многих стран мира есть: ГРУ российское, и ГУР украинский, и РУМО американская.
Любое партизанское движение требует материально-технического обеспечения. В мирное время органы военной разведки готовятся к войне, во всяком случае, должны готовиться, и вся эта подготовка состоит в основном из двух составляющих. Первая – это человеческий фактор, а второй фактор – это вооружение, которое необходимо для обеспечения этого человеческого фактора.
Что такое партизанское или диверсионное движение? Это не вещь сама в себе, это обеспечение успешности наступательных действий армии. В него входит: подрыв мостов, подрыв инфраструктурных объектов, уничтожение пунктов командных пунктов, средств ПВО и т.д.
Для этого нужно оружие, для этого нужна взрывчатка в любом виде. Соответственно, с одной стороны, готовятся кадры для этой деятельности, и это не всегда кадровые военные – это формальные резервисты, люди, имеющие боевой опыт, или вернее, военный опыт, но живущие гражданской жизнью.
Чтобы в случае, когда противник окажется на твоей территории, эти люди уже не в рамках войсковых подразделений, а либо самостоятельно, либо группами выполняли те самые действия по подрыву железнодорожных узлов, мостов и т.д. То, чем занимались партизаны в столь любимых нами фильмах – "Дума про Ковпака" и "Подпольный обком действует".
Все мы читали в детстве замечательный роман "Люди с чистой совестью" Вершигоры. Там рассказывалось, как большая земля присылала оружие, средства связи, питание, инструкции. Это на самом деле было диверсионное подразделение.
Соответствующим образом действуют и украинские военные разведчики: они таким же образом формируют то, что ты называешь схронами, но схроны никогда не формируются под что-то абстрактное.
Они формируются под выполнение какой-то боевой задачи. В зависимости от того, какая будет задача, от этого зависит, что в них будет заложено.
Технология схронов хорошо известна. Есть методические рекомендации. Они, к сожалению, есть и в интернете. Почему, "к сожалению", потому что раньше это было достоянием специалистов, хорошо расписанными, со схемами, с рисунками.
- Что есть в схронах?
- В первую очередь взрывчатка. Если ты ставишь перед собой цель взрывов, то соответственно, тебе нужно оборудование для этого. Естественно, там есть оружие, зачастую средства связи, иногда деньги, боеприпасы.
Зачем нужны эти схроны? Потому что есть две отдельные специальные операции – оборудовать схрон и выполнить боевую задачу. Ты не можешь на группу, которая навьючена все той же взрывчаткой, оружием и прочим – она уже рискует, уже выполняет боевую задачу - одновременно подвесить задачу взрыва или ликвидации какого-то важного объекта или должностного лица.
Поэтому одни спецы схроны оборудуют… Для этого есть специализированные подразделения внутри военных спецназов, которые эти схроны оборудуют.
Схроны – это всего лишь история про обеспечение последующих мероприятий, которые будут выполнять соответствующие специальные подразделения практически в 100% случаях диверсионного толка.
Но тут надо еще помнить и о другой вещи - помимо военной разведки есть еще другие спецслужбы, например, контрразведка или те же спецподразделения СБУ.
Простой пример, взорвали Дарью Дугину. Откуда была взята взрывчатка, как она была приготовлены? Мы до сих пор окончательного ответа не получили. Были озвучены какие-то версии: то ли убийца привезла с собой закамуфлированную бомбу, то ли ей кто-то ее передал.
По теории деятельности спецслужб, конечно, должны были передать. Отдельная агентура эту бомбу либо везет, либо собирает, либо покупает, либо здесь достает на месте.
Потому что это уже рискованное действие, которое может привлечь внимание той же контрразведки, и нельзя на этих же людей возлагать задачу выполнения прямой акции.
Отдельно подъезжает исполнитель, та самая барышня, вернее, барышня и другие люди, которых нам не озвучили публично, которые уже непосредственно выполняют акцию.
Так что в этом смысле схрон может обеспечивать не только поддержку общевойскового характера, но и специальную, диверсионную, или террористическую по нашим оценкам.
- Мы часто слышим, что на освобожденной территории взорвали того или иного чиновника, но это все происходит в городе. Правильно ли я понимаю, что взрывчатка и прочее хранится не в лесу в специально оборудованном месте, а где-то на конспиративной квартире в городе?
- Только что я вам говорил, что, когда отступают военные, в первую очередь их спецслужбы, их военная разведка как раз и занимаются на территории, которую они оставляют, оборудованием подобных точек, и одновременно оставлением на этой же территории агентуры, которая будет либо использовать эти предметы, либо содействовать в их использовании.
Так как на освобожденных территориях долгое время находились украинские спецслужбы, украинские вооруженные силы, то они занимались тем, что оборудовали подобные объекты и формировали агентуру.
А вот где они оборудовали – это всегда зависит от разных факторов. Иногда это действительно чье-то жилище, жилые помещения, часто это брошенные или незаметные гаражи.
Совсем уж в лесу – бессмысленно оставлять, если ты будешь совершать свою диверсию в населенном пункте. Тебе ведь надо взрывчатку и оружие провезти через блокпосты.
Если ты будешь работать в населенном пункте – подрывать, уничтожать, убивать, конечно же, тебе лучше схрон закладывать в населенном пункте.
- Мы часто видим в новостях, что где-то накрыли схрон. А как обычно находят? Никто же не идет, не заявляет, вы знаете, у нас там схрон. Как спецслужбам выявить схрон, если он скрыт? Какие есть методики?
- Еще раз повторюсь, что мы в таких диалогах должны избегать погружения в государственную тайну. Но чаще всего, во всяком случае, мой личный опыт это показывает, подобные репортажи, подобная информация – это верхушка айсберга.
Если спецслужба работает профессионально, то подобная засветка в СМИ такого обнаружения, либо говорит о непрофессионализме, потому что что-то нашли и сразу вывалили в СМИ. Но я все-таки сомневаюсь, что так тотально мы имеем дело с непрофессионализмом. Либо появление в СМИ такой информации - это результат какой-то спецоперации.
То есть, какой-то информационный месседж таким образом посылается. Ты же понимаешь, что очень много подобных мероприятий в СМИ вообще не освещается.
-А каким образом это выявляется?
– При контрразведывательной работе – по агентуре, иногда по техническим перехватам звонков, информации, переписки и т.д. В первую очередь – это работа с людьми.
Если ты увидел подобное сообщение в СМИ – либо это та же Росгвардия в ходе контактов с местным населением, путем опросов, что-то узнала, или человек, который действительно был диверсантом, потом все переосмыслил, увидев, что Россия пришла надолго – бывают случаи, что и добровольно сообщают.
А если это все-таки результат работы спецслужбы, то это всегда что-то еще, что-то помимо просто того, что мы нашли подвал, заваленный оружием и взрывчаткой.
- Как разведчики общаются с Центом сегодня? Раньше с помощью радиопередатчика, а теперь? По скайпу, по мобильному, по зашифрованной электронной почте, по телеграм?
- Думаю, лучше отойти от Украины, потому что в таком случае мы вольно или невольно можем затронуть реальные процессы, которые сейчас происходят в нашей оперативной работе.
Достаточно вспомнить легендарное дело разведчиков-нелегалов - Анны Чапман и всех остальных. Понятно, что их сдал предатель из нелегальной разведки СВР, Потеев, это известный факт.
Но дело в том, что он дал только рамочную информацию, а потом по ним проводилась работа. В ходе этой работы было выявлено с помощью локальных вай-фаев в ресторанах и в барах, как они передавали мгновенную информацию с помощью внутренних кодов, своим связникам и резидентам.
Контрразведка ФБР, которая работала по ним, занималась их разработкой, подготовила специальное оборудование, которое имитировало локальный вай-фай, накладывала, создавала свою вай-фай-зону, накладывала ее на вай-фай-зону бара, ресторана или офиса, и фактически информация проводилась внутри вай-фай-зоны спецслужбы. Это я все вспомнил в качестве одного из примеров, как передается информация.
- Такую информацию перехватить и расшифровать потом можно?
- Любую информацию перехватить можно. Как известно, вся оперативная деятельность – это гонка, в том числе, техническая гонка разведки и контрразведки.
С учетом того, что сейчас технические возможности на высочайшем уровне находятся, в том числе по перехвату, я считаю, что в данной сфере доминирует контрразведывательная деятельность. Средств перехвата много, контроля много, провайдеры находятся под соответствующим оперативным вниманием.
Поэтому все современные ухищрения, связанные и с использованием гаджетов, электронной почты, компьютерной информации, спутниковой, космической связи и т.д. – они все находятся в зоне соответствующего контроля.
Конечно же, не часто сейчас используются традиционные средства передачи шифровок с помощью камней, с помощью других закамуфлированных объектов, когда просто разведчик оставляет для своего агента нечто в оборудованном специальном тайнике.
Это так называемая тайниковая операция - как со схроном, так и с тайниками - когда отдельно надо тайник оборудовать и разместить где-то незаметно, и соответственно, через него передавать и получать информацию.
Думаю, такие средства используются до сих пор. Дело в том, что на больших расстояниях или в условиях такой динамической системы как СВО – я думаю, что такие традиционные средства довольно затруднены.
- Если та или иная разведка решит похитить Андрея Пинчука, то если у вас нет охраны – это будет легко сделать? Взять в Москве похитить, а потом привезти в Киев. Это возможно или нет?
- Да все возможно, в теории возможно все, все дело за практикой. Это вопросы, которые касаются компетенции не одной службы, а многих. Для того, чтобы переехать границу – нужно преодолеть пограничников. Чтобы проехать через блокпосты, через посты ГАИ – нужно проехать соответствующие посты МВД.
Для того, чтобы провести операцию на нашей территории, нужно преодолеть наш контрразведывательный режим, за который отвечает контрразведка ФСБ.
Если это организовывают иностранные спецслужбы, то надо в таком случае обмануть органы нашей разведки, которые прямо отвечают за получение упреждающей информации о подобных актах.
Так что если все наши службы, не дай бог, продемонстрируют вопиющую некомпетентность, то, конечно, такие акции возможны. Но я верю и надеюсь на то, что они все-таки не будут демонстрировать такой некомпетентности.