О том, каких усилий стоит поддержание жизнедеятельности воюющего города, а также о мобилизации, «лепестках», диванных экспертах и железной воле дончан корреспонденту издания Украина.ру рассказал заместитель начальника муниципального унитарного предприятия «Дорожное ремонтно-строительное управление города Донецка» Анатолий Прилепский.
— Анатолий Анатольевич, даже по здешним меркам вы не слишком публичны. Тем не менее вы — один из авторов феномена коммунальщиков Донбасса, о котором знает вся Россия. Представьтесь, пожалуйста, российскому читателю.
— Работаю на предприятии уже четырнадцать лет, еще с мирных времен. Когда-то мы подготовились и достойно провели Евро-2012. На очень высоком уровне, честно говоря, провели. Но вскоре начались боевые действия, свидетелем и участником которых являюсь с первого дня.
Что еще сказать? Я коренной дончанин, все это время живу и работаю в родном городе. Не уехал и не планирую. На предприятии начинал мастером, дальше — начальником участка. В 2014-м стал замначальника. С тех пор отвечаю за благоустройство и содержание улично-дорожной сети нашего города.
Донецк всегда был чистыми ухоженным, и сейчас, в этих тяжелейших и опасных условиях, мы делаем всё от нас зависящее, чтоб он таким и оставался несмотря ни на что. Кстати, люди, которые приезжают из других регионов России, всегда отмечают, что и с внешним видом, и с благоустройством в воюющем Донецке дела обстоят даже лучше или как минимум не хуже, чем во многих российских городах. «Вы какими-то нечеловеческими усилиями добиваетесь этого», — говорят и военные, и гражданские специалисты. В определенном смысле так и есть, поскольку усилия и впрямь прилагаются колоссальные.
— В связи с плотными обстрелами задача усложнилась на порядок?
— Наша работа всегда была сопряжена с очень серьезным риском. Но люди — наша гордость. Надо сказать, что все дончане — гордость нашего края, но коммунальщики — настоящие герои. Военные дерутся на передовой, а мы делаем все, чтобы здесь всегда было чисто и опрятно. Тяжело, опасно, рискованно, да. Но тут уже работает донецкий характер.
— После каждого обстрела дончане в соцсетях поднимают вопрос об установке памятника коммунальщикам. Как вы к этому относитесь?
— Поддерживаю целиком и полностью! (Смеется.) Знаете, в 2014-м и в 2015-м, когда всюду царили хаос, неопределенность и неразбериха, многие люди называли сотрудников нашего предприятия эдаким барометром ситуации в городе. Если утром по дороге едет наш оранжевый «пылесос» и сверкает мигалкой, значит, жизнь продолжается, говорили они.
— В ту пору какие-то привычные вещи действительно несли в себе мощный успокаивающий эффект.
— Согласен. Мы ведь на дорогах работаем, а потому всегда на виду. Человек видит сотрудников в оранжевых жилетах и внутренне успокаивается.
— Я навел справки и выяснилось, что вы руководитель не кабинетный.
— Так получилось. Военные, к примеру, на штабных и боевых офицеров делятся. Кабинетная работа тоже необходима, без неё никак. Да, 1200 сотрудников в подчинении, а все равно стараюсь быть с людьми. Особенно в прифронтовых районах, где работа сопряжена с довольно серьезной опасностью. Это Петровский, Кировский, Куйбышевский и Киевский районы. Туда ребят одних не отпускаю. Нет, прораб и мастер всегда с ними, но присутствие замначальника все равно ободряет людей. А мне, честно говоря, так спокойнее – когда знаю, где сотрудники, что с ними. У нас на предприятии, начиная от руководителя предприятия, по кабинетам никто не отсиживается. Начальник предприятия, заместители, главный инженер, мы все стараемся быть с людьми на местах проведения работ, хозяйство ведь большое, одному не справиться.
— Открою небольшой секрет: журналисты ворчат, что уже через час-полтора на обстрел ехать бессмысленно, поскольку ваши сотрудники устраняют последствия и снимать практически нечего.
— Тогда и я открою небольшой секрет: раньше мы справлялись быстрее. Но сейчас около пятисот наших сотрудников мобилизовано, а забрали, как водится, наши самые умелые руки. Это и водительский состав, и асфальтобетонщики, и дорожные рабочие.
Людей не хватает до такой степени, что привлекаем наших пенсионеров. Понимая ситуацию, мы стали обзванивать бабушек и дедушек, ушедших на заслуженные отдых. Многие откликнулись и до сих пор в строю, сейчас любой человек на вес золота.
Проблема ведь в чем? Враг очень интенсивно разрушает наш город. За одним обстрелом следует второй, а потом третий-четвертый-пятый. Не устранишь последствия сразу, и город превратится в руины. Именно этого и добивается противник, чтобы люди, что остались в Донецке, увидели эти разрушения. Вселить в них страх, заставить покинуть свой дом, мы стараемся не допустить этого.
К тому же за девять лет было столько горя, столько разрушений и смертей, что материала вашему брату на сто лет вперед хватит. К тому же в этих условиях, к сожалению, невозможно устранить 100% последствий.
Но проезжаемость автодорог, по крайней мере, мы обеспечиваем. Транспорт идет и после обстрелов, хоть и с трудом, люди могут добраться на работу. Следим за тем, чтобы на дорогах не было осколков снарядов, фрагментов разрушенных зданий, битых стекол. Как бы там ни было, а «скорые», транспорт МЧС и другие экстренные службы должны в любое время суток добираться по назначению.
— В зимний период нужно еще больше людей?
— Конечно! Если в цифрах, то в предыдущие годы у меня было порядка 250–270 человек личного состава для выполнения работ по зимнему содержанию на весь город, а сейчас их около полусотни. И это притом что в идеале мне нужно было не 250, а 400 человек.
Далее — водители. Раньше было 130 человек и столько же единиц техники. Сейчас – около пятидесяти. Все потому, что многие водители мобилизованы. Тем не менее мы продолжаем работать.
— Есть ли потери среди ваших мобилизованных сотрудников? Как поддерживаете ребят и их семьи?
— Мы с первых дней наладили с парнями контакт. Без потерь, к сожалению, не обошлось, и порядка двадцати человек уже не вернутся. Еще около сорока, если не больше, получили ранения. Одни восстановились и потихоньку возвращаются на предприятие, другие сейчас восстанавливаются. Безусловно, поддерживаем. Всех ждем с большим нетерпением и с радостью встречаем.
С теми же, кто находится вне зоны доступа, контактируем через семьи. Вот сейчас, например, передали новогодние подарки тем сотрудникам, которые воюют на Херсонском и других направлениях. Какая-то гуманитарная помощь — тоже через семьи. Обзваниваем, передаем.
Тут хотелось бы отметить, что держаться на плаву нам здорово помогает военная дисциплина. Мой непосредственный руководитель — полковник в отставке Скиданов Сергей Семенович. Он бывший летчик-истребитель. Потому отношение к личному составу и технике у нас чисто военное. И чем дальше, тем больше на предприятии военных людей — офицеров, прапорщиков, солдат.
— Но и задачи у вас тоже военные. Так, например, этим летом ВСУ принялись удаленно минировать жилую застройку и городские дороги. Как справлялись с «лепестками»?
— Ничего еще, к сожалению, не кончилось и аукнется нам еще не один десяток раз. В связи с нехваткой саперов и ребят-пиротехников не все места, заминированные «лепестками», были досконально исследованы. Специалисты заняты на фронте и освобожденных территориях, где они объективно нужнее.
Понятное дело, что основное убрали, а где-то и горожане справились, но стопроцентную безопасность гарантировать невозможно. А сейчас листья опали, вот-вот снежок выпадет.
Молю бога, чтобы все обошлось, но реалии таковы, что весной нужно будет проделать серьезную работу. К тому же Петровский и Кировский районы подвергались и подвергаются таким обстрелам, что саперы долго не могли туда выехать, а потом не могли спокойно работать. А ведь много «лепестков» разбросано в посадках, парках.
Регулярно проводим инструктаж по взрывным устройствам с нашими сотрудниками, поскольку остановочные павильоны города — это наш участок работы. Неизвестно, что может обнаружиться в тамошних урнах, а потому работник должен знать, как поступить.
Плюс весной будем заниматься покосом прибордюрной части дорог, а это именно то место, где могут обнаружиться «лепестки». Перед началом покоса буду обращаться к соответствующим службам, чтобы выделили людей и проверили все эти моменты.
— Не страшно?
— Многие об этом спрашивают. Сказать, что не страшно, — соврать. С другой стороны, страх помогает человеку выжить. Без него мы теряем бдительность, внимание и контроль над ситуацией. Понятное дело, что это скорее опаска, чем какой-то панический страх. Но панического страха у дончан уже не бывает в принципе.
Мы боимся за детей, за родных и близких. А такого страха, чтобы все бросить и бежать куда глаза глядят, у оставшихся нет.
— В российском обществе популярно мнение, что территорию ДНР следует эвакуировать полностью, дабы гражданские не мешались у военных под ногами. Что думаете по этому поводу?
— Знаете, с дивана ведь очень просто давать советы. Легко быть критиком, экспертом по любым вопросам, когда смотришь войну по телевизору. Можно всем и каждому рассказать, что и как нужно делать. Всех научить.
Допустим. Вот уехали все из Донецка. Что дальше? Зачем же защищать город, если все русские из него убежали? Чего ради пролилось столько крови? Наши ребята-шахтеры, которые ушли в ополчение и погибли, ради чего воевали? А сейчас они для чего тогда гибнут? За что воюют?
Они за дом свой воюют, правда? Разве можно бросить дом, за которые дерутся парни? Где же тут логика? Если уедем, то разом предадим и мертвых, и живых.
— В начале беседы вы упомянули подготовку к Евро-2012. Отлично помню то время и цветущий Донецк. Могли вы тогда представить, что буквально через два года придется иметь дело с минами и снарядами?
— Даже в кошмарном сне я ничего подобного представить не мог. Когда началось, мы думали, что неделю-две потерпим, а там референдум проведем, какое-то решение примем. Но у кровавых нелюдей, которые стравили народ, план был совсем другой. А ведь это все даже не для того, чтоб на Украине люди жили хорошо. Все эти жертвы — ради кучки безумцев, толкнувшей брата на брата в целях наживы.
Когда стали просто-напросто бомбить с самолетов, убивая всех подряд, мы поняли, что обратной дороги нет. А еще поняли, что никакие они не воины. Воины не прячутся в детском саду и не стреляют оттуда по жилым кварталам. Это убийцы.
Благо что теперь мы в составе России и можем смотреть в будущее. Главное — победа и долгожданный мир. А работать наш край умеет. Дайте возможность — починим, восстановим, поднимем. Станет лучше, чем до войны.
— Что самое трудное в вашей работе?
— Как ни странно, это не мины и не обстрелы. Самое трудное — найти мотивацию для сотрудников. Трудно объяснить водителю, который получает донецкую зарплату, почему его коллеги, прибывшие из других регионов, за две недели зарабатывают больше, чем он за три, а то и за четыре месяца. Притом что условия труда все те же.
Понятно, что со временем зарплаты сравняются, но прямо сейчас мы рискуем потерять оставшихся сотрудников. Вот придет человек с фронта и узнает, что где-то за ту же работу платят в два-три раза больше денег. Что дальше? Ради семьи, ради своих детей он поедет и в другой город, и в другой регион. Кто же останется здесь?
Люди ходят в магазины, сравнивают цены в интернете и сравнение это не в пользу Донецка. Они видят, что даже в столице те же продукты стоят дешевле. Такой вот парадокс. Но так или иначе, мы же дончане. Справлялись и не с таким.