С 5 декабря вступило в силу эмбарго Евросоюза на перевозимую танкерами российскую нефть и начал действовать ценовой потолок на морские поставки ресурса. Также начало действовать решение стран G7, ЕС и Австралии о ценовом потолке на российскую нефть.
Запрещается перевозка и страхование топлива из РФ по цене выше $ 60 за баррель и минимум на 5% ниже рыночной стоимости.
Чем на это ответит Россия, изданию Украина.ру рассказал вице-президент Независимого топливного союза, зампредседателя Наблюдательного совета Ассоциации «Надежный партнер» Дмитрий Гусев.
— Дмитрий Валерьевич, вступили в силу эмбарго Евросоюза на российскую нефть и потолок цен от G7. Что это значит для России?
— Вы не поверите, но сейчас это ровным счётом ничего не значит. Во-первых, пока действуют старые контракты на поставку российской нефтепродукции. Принятое решение может повлиять только на новые договорённости.
Во-вторых, мы не знаем, как это будет реализовываться. Неслучайно введён плановый прогнозный период сроком на 45 дней.
В-третьих, давайте вспомним историю с алюминиевой компанией «Русал», которая попала под санкции, но получала каждые 2-3 месяца какие-то исключения из них.
Есть примеры Болгарии и Хорватии, для которых также делались различные исключения на фоне санкций. Можно сказать, исходя из этого, что тема с санкциями вроде есть, и в то же время ее нет.
Реально говорить о влиянии санкций на Россию и об изменении товарных потоков, я думаю, можно по итогам 1 квартала 2023 года. Тогда уже будет ясно, кто что собирается или не собирается покупать и грузить российское сырье.
Повторюсь, пока что я не вижу каких-либо страшных вещей [для России] ни сегодня, ни завтра.
— Должна ли Москва сделать ответный шаг, чтобы не потерять возможность определять цены на энергоносители? Какие могут быть ответные меры?
— Ответными мерами должен стать запрет продажи недружественным странам (ЕС, США, Австралии) нефти. Этот запрет должен быть оформлен в виде нормативно-правового акта, а не заявления чиновников или пресс-секретаря президента РФ.
Пока никаких документов на запрет поставок со стороны государственных органов Российской Федерации мы не видели, поэтому ждем реакции и решений. Посмотрим, как это будет имплементировано в систему мировой торговли, какие законы или указы будут заявлены с российской стороны.
Например, если завтра выйдет указ президента РФ о запрете поставок и отгрузок нефти европейским компаниям — понятное дело, чем это будет грозить.
Если никаких актов в ответ ЕС не будет выпущено, скорее всего, взаимодействие продолжится как в добрых старых традициях каперов: мы будем всё делать тихо, спокойно и без лишних слов.
— Как повлияет решение ЕС на мировой нефтегазовый рынок и цены на нем? На биржах стоимость топлива растет. Недавно была озвучена цифра в $ 1600 за тысячу кубов…
— Мы каждый раз пытаемся совместить кислое и пресное, пытаемся сделать китайскую кухню из серии свинина под персиками. Если мы говорим о рынках, они должны базироваться на формате «спрос — предложение», но никак не на политических решениях.
Я не думаю, что глобально что-то изменится. Скорее всего, будут расти цены на газ, так как увеличится стоимость транспортировки. И мы будем осуществлять поставки в разрезе с европейскими принципами устойчивого развития.
Главная проблема в том, что все трубопроводы, через которые шло топливо в сторону Европы, будут не загружены. А все объёмы, которые нам нужно загрузить, будут грузить танкеры. Соответственно, стоимость фрахта вырастет.
Допустим, есть труба, которая поставляет топливо по кратчайшему пути и, соответственно, оставляет минимальный углеродный след. Сейчас же получается следующее: наша продукция начинает грузиться, допустим, через питерские порты, корабль идет в Африку или Азию. Азиатские корабли из залива начинают плыть в Европу.
У нас получается двойной перепробег танкеров, время доставки увеличивается кратно. Безусловно, это повлияет не в лучшую сторону.
Это предположения, а что будет на самом деле с этой безумной и непонятной ситуацией, никто не знает. Европа может реально сократить спрос из-за холода: мы перестаём ездить, ходить на работу и вообще сидим по домам и греемся у костра.
Таким образом, реально спрос на топливо может снизиться, а цены — просесть.
— Министры ОПЕК+ 4 декабря приняли решение сохранить действующие квоты на добычу нефти, говорится в пресс-релизе альянса. Россия же заявила, что прорабатывает механизм запрета на применение «потолочных» санкций ЕС, а также напомнила, что не исключает снижения нефтедобычи. Как можете прокомментировать эти решения?
— Я думаю, что в ОПЕК+ сами пока не понимают, что будет происходить, поэтому вчера не приняли решения.
Если бы они понимали, например, что из России реально уходит большой объём нефти и сейчас нефть скакнет до $ 200 за баррель, чтобы они сделали? Наверное, увеличили бы: сказали бы, ребята, вы, конечно, молодцы, но давайте на 1-2 млн баррелей в сутки поднимем квоту на добычу нефти.
Раз ОПЕК не сделали этого, значит, они понимают, что да, цена на нефть вырастет, но в каких-то разумных пределах. Нефть тоже, наверное, будет каким-то факторами поддерживаться.
В любом случае, то что я вижу, — фактически бездействие ОПЕК и переходный период в 45 дней — никто не понимает, что они [Запад] натворили, ни у кого нет адекватных моделей, которые могут чётко предсказать, что будет. И в этой парадигме ближайшие два месяца мы будем находиться.
Никто не знает, где критическая точка, после которой люди начнут переходить на другие виды топлива. Высокие цены на нефть, возможно, ведут к тому, что люди будут меньше ездить и т. д.
— Как Китай и Индия в данном случае будут себя вести?
— Могу сказать однозначно, что они будут «отжимать» до последнего. Как все восточные страны: будут говорить: продавайте еще дешевле. Никто там нам ни друг, ни брат, ни сват.