"День свободы и достоинства". Почему Майдан 2014 г. был настоящей революцией

Этимологически слова «переворот» и «революция» тождественны, ввиду заимствования французского revolution. В переводе на русский язык оно может обозначать не только привычное для уха «революция», но также «переворот» или «перемена».

Семантически же в русском языке слова «переворот» и «революция» не совсем эквивалентны. Если под революцией понимается «коренной переворот в жизни общества, который приводит к ликвидации предшествующего общественного и политического строя и установлению новой власти», то «государственный переворот» не подразумевает изменение общественно-политического строя. Во втором случае речь скорее идёт о смене одного правительства другим без последствий революционного масштаба.

Классическими примерами являются революции в Англии, Франции и России, в результате которых эти страны пришли к качественно новой форме государства, включая форму правления и политический режим. Все три революции сопровождались применением насильственных средств захвата власти и гражданскими войнами. И даже по завершении они оказывали огромное влияние не только на жизнь социума внутри страны, но и на международное сообщество в целом, демонстрируя миру новые социальный, экономические и политические идеи, а также крах предшествующих режимов.

При анализе трёх упомянутых революций упор делается именно на их социальную, экономическую и политическую составляющую. Однако на территории современной Украины мы явно имеем дело с национальной революцией по лекалам XIX — начала ХХ века. В целом, это неудивительно, ведь именно в те годы и был заложен фундамент тех идей, которые ныне кровавым способом реализуются киевским режимом и его вооружёнными формированиями.

Почему же от старта проекта по созданию украинского национального государства до начала его реализации в практической плоскости прошло так много времени?

Всё дело в том, что на протяжении столетий люди, населявшие территорию нынешней Украины, считали себя русскими — причём независимо от того, под властью какого государства они жили.

Как справедливо заметил в 2013 году тогда еще сохранявший ясность мысли киевский историк Даниил Яневский, люди на этих землях раньше никогда не называли себя украинцами, этот термин появился во второй половине XIX века.

«На Приднепровской Украине — в кругу людей, которые вывели Тараса Шевченко, — чтобы отмежеваться от великомосковских политических и идеологических практик, мол, мы отдельный этнос. Само название "украинцы" ещё со времён Котляревского педалировалось интеллектуальной верхушкой Малороссии, которая почти вся была в масонских ложах», — писал Яневский.

Примечательно, что многие из малороссийских помещиков (а другой верхушки в то время в Малороссии не существовало) были этническими поляками, тогда как их крепостные ощущали себя частью русского народа. Таким образом, попытка искусственно создать «украинское национальное самосознание» преследовала в первую очередь меркантильную цель: если крестьянин будет считать и себя, и пана частью одного народа, то и вероятность социальных протестов будет меньшей.

Правда, когда во время восстания поляков в 1863−1864 годах часть этих помещиков, которых называли хлопоманами, реально «пошла в народ», призывая крестьян присоединиться к восставшим, малорусские крестьяне бунтовщиков ловили и сдавали полиции.

После подавления упомянутого восстания на несколько десятилетий ситуация в Малороссии успокоилась, но в это время активизировался внешний игрок — Австро-Венгерская империя. В Вене грезили экспансией на Восток, и её инструментом были избраны русины — самая западная ветвь русского народа, которая оказалась под властью Дунайской монархии с конца XVIII века.

Сначала венские власти использовали русинов для сдерживания поляков на Галичине и румын на Буковине, но к концу XIX века их было решено переименовать в «украинцев» и объявить одним народом с малороссами. Собственно, именно в Галицком земельном сейме в 1891 году впервые прозвучало слово «украинец» как этноним, а не привязка к территории.

Именно на территории Австро-Венгрии, в первую очередь во Львове, были изданы пропагандирующие отделение Украины от России произведения Николая Михновского, Михаила Грушевского и Дмитрия Донцова. Однако даже после развала Российской империи в 1917-м устроить на территории малороссийских губерний украинскую национальную революцию по образцу Польши или Финляндии не удалось — в связи с отсутствием достаточного числа людей, считавших себя украинцами.

В тех же частях нынешней Украины, где в 1918−1919 годах местные украинцы попытались устроить национально-освободительную революцию, они потерпели поражение от Польши и Румынии и превратились в угнетённые национальные меньшинства. При этом в УССР украинцы в процессе сталинской коренизации реально стали титульной нацией.

Однако именно Галичина опять стала местом кристаллизации нового подхода к построению украинского национального государства. В отличие от 1917−1920 годов, предлагалась «национальная революция сверху», то есть массы считались вторичными по отношению к небольшой активной группе людей, которые такую революцию должны были осуществить. В украинском случае эта роль отводилась Организации украинских националистов (ОУН*).

Понятно, что главное влияние на формирование подобного подхода оказали идеи и практика итальянских фашистов и немецких нацистов (с последними ОУН* тесно сотрудничала ещё до 1933 года). Однако свою роль сыграли и события на территории бывшей российской империи, когда немногочисленным большевикам удалось не только захватить, но и удержать власть — в отличие от лидеров Украинской народной республики / Украинской державы.

ОУН* в 1930−1940-е отработала как методы вооружённой борьбы за власть, так и навязывание широким массам своей воли: моральный и вооружённый террор, объявление несогласных с националистами «врагами украинского народа», насильственная мобилизация в УПА* или просто «замазывание в крови», когда украинских крестьян Волыни и Галичины привлекали к акциям массового убийства мирных поляков.

Хотя в военном плане украинские националисты к 1947 году были практически полностью подавлены, однако после амнистий 1950−1960-х годов в Украинской ССР фактически началась своеобразная «идеологическая конвергенция» национализма и коммунизма. Классический пример этого — бывший член «юношества ОУН*» Леонид Кравчук, который стал секретарём ЦК Компартии Украины.

Всё это привело к тому, что к 1991 году на Украине практически вся номенклатура выступала за независимость республики, и в качестве новой идеологии бывшие коммунисты охотно использовали украинский национализм — хотя эта идеология была близка только населению Западной Украины и частично Киева.

Однако провозглашение независимости Украины, хотя и проведённое «сверху», во-первых, выдавалось за «волю народа», для чего власти спешно организовали референдум, а во-вторых — ни о какой национальной революции речь тогда не шла. Да и социально-экономическая революция — возврат к капиталистическому способу хозяйствования — на Украине произошла не в августе или декабре 1991 года, а в последние годы существования СССР.

Собственно, именно особенности развития украинского капитализма привели к тому, что позже назвали «оранжевая революция».

При этом многие из её реальных организаторов прямо говорили, что майдан, начавшийся 21 ноября 2004 года в день второго тура президентских выборов, «был бунтом миллионеров против миллиардеров». Но на самом деле никакой «революции» в ноябре-декабре 2004-го не произошло: массовка в центре Киева и части областных центров была лишь декорацией, как и решение Верховного Суда Украины о проведении откровенно незаконного «третьего тура» выборов.

Настоящее решение о передаче власти от Леонида Кучмы группировке, фронтменом которой был экс-премьер Виктор Ющенко, было принято в тиши властных кабинетов и загородных правительственных резиденций.

«Оранжевая революция» стала классическим государственным переворотом, и даже список олигархов в стране не изменился, — просто миллиардерам пришлось немного поделиться доходами и рентой с миллионерами типа того же Петра Порошенко.

И уж точно это не была национальная революция, несмотря на наличие националистических лозунгов, русофобского нарратива и первой кампании по дегуманизации Донбасса, которая тогда носила инструментальный характер, — ведь соперником Виктора Ющенко был выходец из Донбасса Виктор Янукович. Главным лозунгом «оранжевой революции» были свобода и демократия, и даже праздник, который Ющенко установил по случаю её начала, назывался День Свободы. Кстати, отмечали его 22 ноября — чтобы не возникали вопросы, почему «протесты против фальсификаций результатов выборов» стартовали ещё тогда, когда эти самые результаты ещё не были объявлены.

При этом Виктор Ющенко начал ускоренно готовить на Украине именно национальную революцию.

В годы его правления в стране началась массовая установка мемориальных досок и памятников нацистским коллаборационистам, в первую очередь Степану Бандере, их героизация, публично зазвучали термины типа «советская оккупация Украины», Советский Союз сравнивался с Третьим рейхом и т. п.

Кроме того, началось введение ограничений и запретов на использование русского языка в учебных заведениях, государственных органах и судах, на телевидении и в кинотеатрах. Отношения Киева с Москвой стали откровенно недружественными, что вредило Украине, поскольку привело к резкому подорожанию газа. Причём все эти процессы открыто поддерживали с Запада, в первую очередь из США, в том числе и благодаря тому, что жена Ющенко была американкой и бывшей сотрудницей Госдепартамента.

Хотя ставший в 2010 году президентом Украины Виктор Янукович сделал отдельные шаги навстречу России и русскоязычным гражданам Украины и даже отменил празднование Дня Свободы, он заискивал как перед Западом, так и перед местными националистами, надеясь использовать их в качестве удобного спарринг-партнёра на выборах. Однако для украинских националистов Запад и в первую очередь США оказался и ближе, и выгоднее.

Судя по всему, осенью 2013 года часть украинских элит пришла к выводу, что Украина созрела именно для национальной революции.

Это подтвердил и тот факт, что протесты в центре Киева, начавшиеся 21 ноября 2013-го под исключительно про-европейскими лозунгами поначалу «не взлетали». Однако организованный частью команды Януковича разгон этих протестов, а также смена лозунгов на радикально националистические и привлечение неонацистских группировок изменили ситуацию.

И хотя основная часть стоявших на Евромайдане, как и в 2004-м, была массовкой, однако под её прикрытием началось формирование незаконных вооружённых формирований.

1 декабря 2013 года было объявлено о создании «Самообороны Майдана», и вечером того же дня состоялась неудачная попытка штурма Администрации президента Украины. 7 декабря была захвачена Киевская городская государственная администрация, в подвалах которой сразу же были устроены пыточные комнаты и мастерские по производству взрывных устройств.

В январе 2014 года вооружённые отряды под прикрытием «мирных протестующих» начали блокирование частей Внутренних войск во Львове, Ивано-Франковске и Калуше, а в ночь на 22 января по команде из Киева был начат штурм областных администраций в большинстве областей Украины. По состоянию на 25 января были захвачены Винницкая, Ивано-Франковская, Львовская, Тернопольская, Черновицкая, Хмельницкая, Ровенская и Житомирская областные госадминистрации, а Волынская и Закарпатская — блокированы.

7 февраля 2014 года «Самооборона Майдана» объявила о расширении своей деятельности на всю Украину, хотя де-факто это было сделано ранее.

18 февраля колонны «майданщиков», среди которых было много вооружённых людей, двинулись на штурм Верховной Рады, но были отброшены силовиками. После этого начались штурмы главков МВД и СБУ на Западной Украине, оттуда были украдены тысячи единиц огнестрельного оружия, в том числе пулемётов и гранатомётов.

20 февраля сценаристы «революции» устроили наиболее резонансную и кровавую провокацию — расстреляли в спины колонну безоружных манифестантов, которых гнали на позиции силовиков.

Профессор Университета Оттавы Иван Качановский в своем исследовании доказал, что эта жестокая расправа была спецоперацией, рационально спланированной и осуществленной руководителями Евромайдана с целью свержения правительства и захвата власти. Все погибшие 20 февраля 2014 года на улице Институтской были убиты с позиций, занятых «протестующими».

Примечательно, что кроме приказов со сцены Евромайдана, протестующих в зону убийств перед баррикадой силовиков заманивали несколько людей в масках или противогазах, которые шли впереди и призывали других следовать за ними. Причем среди убитых ни одного из этих людей нет. Они были явно опытнее тех, кого вели за собой, — ведь абсолютное большинство погибших 20 февраля пришли на Майдан за несколько дней до этого, многие — ночью того же дня.

21 февраля между президентом Виктором Януковичем и лидерами оппозиции было подписано «Соглашение об урегулировании политического кризиса на Украине». Его гарантами стали главы МИД Германии и Польши — Франк-Вальтер Штайнмайер и Радослав Сикорский, и руководитель департамента континентальной Европы МИД Франции Эрик Фурнье.

Однако вечером того же дня по призыву командования «Самообороны Майдана» вооружённые боевики пошли на штурм зданий парламента, правительства, Администрации президента и Министерства внутренних дел.

К утру 22 февраля 2014 года захват власти на Украине был завершён, и сразу стало очевидно, что это не простой государственный переворот. И дело совсем не в том, что начавшиеся 21 ноября 2013 года были объявлены Революцией достоинства.

Во-первых, был отменён закон о языках, который позволял предоставить русскому статус официального языка хотя бы в отдельных регионах, а русскоязычные граждане Украины фактически были объявлены людьми второго сорта. Это стало толчком к уходу Крыма в Россию и массовым акциям протеста во всех областях Юго-Востока Украины. Они были жестоко подавлены везде, кроме Донбасса, где началось вооружённое сопротивление киевскому режиму и провозглашены Донецкая и Луганская Народные Республики (ДНР и ЛНР).

Во-вторых, ещё до этого, 14 марта 2014 года было официально объявлено о создании на основе «Самообороны Майдана» первых добровольческих батальонов Национальной гвардии, которые прямо называли нацбатами. То есть гражданскую войну, которая является почти неизбежным спутником любой революции, киевские власти готовили сами.

Примечательно, что новый президент Украины Пётр Порошенко, который ещё 1 декабря 2013-го призывал к мирным протестам и обещал написать заявление в милицию на неонацистов, штурмующих администрацию президента, 1 июля 2014-го дал приказ о начале полномасштабной войсковой операции в Донбассе. Кстати, именно Порошенко постановил 21 ноября праздновать как День достоинства и свободы.

В-третьих, потерпев поражение в попытках взять под контроль весь Донбасс при помощи армии, с 2015 года Киев резко усилил политику нацификации на подконтрольных территориях. Был принят закон о героизации ОУН*-УПА*, позже лозунг этой организации стал официальным приветствием украинских вооружённых формирований. При этом последние открыто использовали символику подразделений СС, и печально известный полк «Азов»* тут далеко не одинок.

Нацизм фактически стал на Украине государственной идеологией, которую вдалбливают в головы жителей этой страны, начиная с детского сада и школы и заканчивая развлекательными программами на радио и телевидении. Русский же язык законодательно запрещён не только во всех упомянутых сферах, но также в торговле и общественном питании, а с июля 2022 года продавца или официанта смогут оштрафовать на 100 с лишним евро, если они обратятся к клиенту не на украинском языке.

Кроме того, хотя социально-экономический строй формально остался прежним, произошло существенное перераспределение собственности, а экономика Украины стала компрадорской — особенно после отмены моратория на продажу сельскохозяйственной земли.

Компрадорской стала и политика Украины, которая по науськиванию Запада превратилась в его «торпеду» против России. Именно поэтому западные лидеры молниеносно признали законность новых властей страны в феврале 2014-го и закрывают глаза на усиливающееся превращение киевского режима в репрессивную нацистскую диктатуру, массово уничтожающую своих же граждан.

Павел Милюков о событиях февраля 1917-го в России говорил, что «это — та самая революция, о которой так много говорили и которую никто не собирался делать». На Украине, как и в Петрограде в октябре 1917-го, революцию сделала группа вооружённых людей, объединённая общим видением будущего и не собирающаяся это видение обсуждать с массами. Как и большевиков в России, нацистских боевиков на Украине было немного — но вполне достаточно для захвата власти, которую не хотели защищать её силовики.

Подтверждением тому, что изменения на Украине после февраля 2014 года являются именно революционными, могут служить последствия избрания президентом этой страны Владимира Зеленского.

Хотя он стал главой государства под лозунгами мира и исправления перекосов в языковой политике, однако продолжил и даже усилил политику своего предшественника.

Поэтому заявление Джо Байдена (часто повторяемый российскими либералами, кстати) о том, что на Украине нет нацизма, потому что Зеленский — еврей, а его дед боролся с нацистской Германией, не выдерживает никакой критики.

Во-первых, за использование символики, под которой лейтенант Красной Армии Семён Зеленский изгонял нацистов с Украины, в нынешней Украине можно получить 5 лет тюрьмы. Во-вторых, украинские военные давно воюют с нацистскими «мёртвыми головами» на рукавах и «волчьими крюками» на флагах. А в-третьих, это напоминает аргумент о том, что большевики не тронут дворян, поскольку Владимир Ульянов обозначал свое звание как «потомственный дворянин».