День 21 ноября на Украине особенный. В этот день началась приснопамятная "оранжевая революция", — после того как ЦИК объявил предварительные результаты второго тура президентских выборов, не устроивших сторонников Ющенко. И в этот же день в 2013 году на Майдане в Киеве начались события, обозначаемые как "Революция достоинства".
Помнится, собравшиеся в тот день на Майдане персонажи не дали повода для трагических предчувствий. Несколько человек запомнились еще по «оранжевой революции» — по словам коллег, с кем довелось в тот день наблюдать происходящее, более всего эти персонажи походили на городских сумасшедших, но — на зарплате. Впрочем, как позднее выяснилось, опасность исходила не от них. Закулисными игроками был запущен механизм переворота, но тогда мало кто из наблюдателей это понимал.
Формальным поводом к протестам послужила отмена подписания Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом. Патриотической украинской общественностью это было воспринято как смена курса: вместо манящей огнями евроинтеграции, корабль «Украина» будто бы взял курс в более привычные гавани. Так это преподносилось, так это ощущалось «проевропейцами».
Приходилось говорить со многими участниками протестов, требовавшими сначала подписания соглашения с ЕС, а затем уже отставки президента и правительства. Шли на Майдан, вспоминая совет Мустафы Найема взять с собой «чай, кофе и хорошее настроение».
Начиналось все не очень-то и серьезно — с «городских сумасшедших», памятных еще по «оранжевому Майдану». При взгляде на них думалось: нет, ничего у них не получится. Но день за днем причин для улыбок становилось все меньше. Организаторы свой хлеб ели не зря, собирая армию протеста, создавая соответствующую атмосферу в обществе. И те, кто ехал на Майдан, ехали не только с Западной Украины, там были представители и центральных, и южных регионов.
Чего хотели? «В правительстве сидят взяточники, надо гнать их поганой метлой», — убежденно говорил мой давний знакомый. Теперь он вынужден искать счастья в других краях, взяточников после Евромайдана не убавилось, а работы теперь нет.
Вынуждены были покинуть страну и многие другие люди, либо поддержавшие протесты в 2013−2014-м, либо выбравшие роль сторонних наблюдателей. Кто был против — о тех отдельный разговор, но даже многие «проевропейцы» вскоре поняли, куда их ведут, — а вели на убой. Но понимание пришло слишком поздно.
На удочку профессионалов (без иронии) пропаганды и агитации легко ловились вполне зрелые люди. Что уж говорить о молодежи, о студентах?
«У меня, как и у большинства тогдашнего студенчества, господствовало чувство, что мы теряем право выбора будущего для себя и для своей страны. Нам навязывали жизнь, в которой силу права подменяет правом силы», — излагает мотивы протестующих один из участников событий Виталий Кузьменков в статье, опубликованной к очередной годовщине «Украинской правдой» 29 ноября 2020 года.
Он вспоминает попытку разгона палаточного городка протестующих на Майдане, которая привела лишь к разогреву протестов, к перерастанию их в «революцию». Организаторы этой «революции» рекрутировали все новых участников, везли их в Киев из других городов — недостатка в желающих не было. Возможно, по той причине, что, как отмечает автор, «Януковичу удалось настроить против себя абсолютно разные группы общества».
Атмосфера изменилась. Если в ноябре на Майдане стояла лишь палатка МЧС и одна волонтерская полевая кухня, то «в декабре Майдан уже имел полноценную внутреннюю инфраструктуру, способную обеспечить все потребности», пишет Кузьменко.
Это действительно так: было распространенным не только среди «евроориентированных» критичное отношение к режиму Януковича, как к любому буржуазному режиму, где «все продается, все покупается». Теперь этот режим, впрочем, выглядит просто образцом гуманности и законности — в сравнении с тем, что последовало за ним.
Было и другое: если сначала у многих были сомнения в серьезности происходящего, то после воздвижения баррикад, штурмов админзданий и пролития первой крови все сомнения отпали. Как сказал тогда один из наблюдателей, «теперь крови будет пролито много». Не хотелось верить этому, но последовали события февраля 2014 года, гибель «небесной сотни», а затем…
Видим — кровь льется по сей день. Донбасс, — кто и когда подсчитает жертвы? И спецоперация, на которую вынуждена была пойти Россия, — прямое следствие победы Евромайдана. Украины, которую мы знали и любили, больше нет. Это тоже результат Евромайдана.
О многом и не хочется вспоминать. Но приходится. Как придется дать ответ и на многие вопросы. Кто повинен в гибели людей на Майдане в результате расстрела 20 февраля 2014 года на улице Институтской? «Неизвестные снайперы» вели огонь из гостиницы «Украина» и из консерватории — стреляли как по протестующим, так и по силам правопорядка. Но использовали это в своих пропагандистских целях именно организаторы протестов. А семьям погибших сотрудников «Беркута» и внутренних войск никто из официальных лиц даже не выразил соболезнования.
Кое-что о подробностях тех событий известно от грузинских наемников, сотрудников тайной службы безопасности Михаила Саакашвили, рассказавших об этом итальянским журналистам. Но украинские власти игнорируют их показания (что само по себе говорит о многом). Запланированный допрос в суде не состоялся, как не состоялся и допрос самого Саакашвили.
Госбюро расследований Украины (ГБР) вело почти восемь десятков уголовных дел по преступлениям, совершенным в связи с событиями на Евромайдане в 2013−2014 годах. Но обвиняемыми в них являются преимущественно бывшие сотрудники правоохранительных органов и представители бывших властей. Узнаем ли правду? Когда-то все тайное становится явным.
Теперь на Украине официально 29 ноября «красный день календаря» — отмечают День Достоинства и Свободы. Год тому назад президент Зеленский, по случаю этой даты, обратился к гражданам с такими словами: «Мы прекрасный, сильный, смелый, умный, талантливый народ. Непобедимый. Именно потому, что у нас есть достоинство. Для нас рабство — унижение. Потеря свободы — это потеря чести. Потеря чести — это потеря сердца. Потеря сердца — это потеря души. А потеря души для нас — это потеря жизни. Поэтому мы готовы бороться ценой собственной жизни».
Как выяснилось, слова о цене не были ораторским преувеличением. Только цену эту платят, жизни свои отдают не Зеленский и не его окружение, не заокеанские покровители майданной власти. Платят эту цену рядовые украинцы.