После диверсий на газопроводах "Северный поток" и "Северный поток 2" большое значение приобретает "Турецкий поток", который становится единственным надежным маршрутом поставок российского газа в ЕС.
Об этом в интервью Украина.ру рассказал эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорь Юшков
- Игорь, хотелось бы поговорить о Турецком потоке. Всё выглядит так, что этот газопровод единственный на сегодня надежный маршрут поставок российского газа в Европу, хотя и на нем уже были предотвращены диверсии. Какие политические и экономические выгоды для России содержит в себе этот проект? Не ждет ли его судьба Северных потоков, которые из-за диверсий и административного сопротивления Запада практически не прокачивают газ в ЕС?
- Здесь основная выгода конечно заключается в том, что это единственный нормально работающий газопровод для экспорта российского газа. Цены на газ на внешних рынках высокие, и мы зарабатываем на этом хорошие деньги.
Никто не отменял доходов федерального бюджета от экспорта газа. И сейчас налоговая нагрузка на "Газпром" возрастает, компания становится все более важным источником наполнения бюджета.
Многие сейчас говорят – мол, хорошо если экспорт газа в ЕС прекратится, пусть европейцы замерзают и не будут они тогда в политический конфликт с Россией вступать, но все равно у нас взаимная зависимость друг от друга.
Мы более 50 лет торгуем газом потому, что всем выгодно. Мы продаем газ и получаем деньги, они получают конкурентоспособный товар.
По одной нитке "Турецкого потока" идет газ для нужд самой Турции, а по второй – для европейских стран: Греции, Северной Македонии, Сербии, Венгрии, Румынии. Это, во-первых, помогает нам зарабатывать.
Во-вторых, если мы считаем, что Сербия – наш союзник, то мы помогаем Сербии содержать свою экономику. Мы поставляем им энергоносители, и если из России газ не будет поступать, то им просто неоткуда будет взять газ.
Их газотранспортная система не рассчитана на какие-то другие маршруты поставок, у них нет выхода к морю, поэтому сербы столкнутся с тотальным дефицитом энергоносителей, если поставки из России прекратятся.
Точно так же и Венгрия. Они хотя и голосуют за антироссийские санкции, но какие-то санкции против России они "отбивают" на уровне Евросоюза. Поэтому полное прекращение поставок в Европу сейчас не в российских интересах.
Можно отметить, что морская часть Турецкого потока полностью принадлежит "Газпрому". Поэтому когда он качает газ через море, то платит своей дочерней структуре. Там затраты на доставку газа минимальны.
Таким же бонусом обладал "Северный поток 2". А когда мы через Украину качаем, мы платим Украине. То есть, деньги из России уходят. Ну конечно же выгоднее качать по своим газопроводам.
- Как вы прокомментируете предложение президента Владимира Путина организовать в Турции газовый хаб, на который будут переброшены мощности, высвободившиеся после диверсий на "Северных потоках"? Сообщалось, что Анкара благосклонно восприняла это предложение.
- Тут важно хорошо проработать этот проект. Пока его можно рассматривать как инициативу, которая выдвигается со стороны России и рассматривается Турцией на двустороннем уровне.
Но здесь важно ее проработать и в какой-то момент все равно придется подключать европейские компании. Будут ли они готовы покупать российский газ на этом хабе в Турции?
Потому что чтобы создать этот хаб мы должны будем построить дополнительную инфраструктуру от Ямала до Анапы, а потом от Анапы построить морскую часть газопровода до Турции, чтобы вывести дополнительные объемы, которые и будут торговаться на этом хабе.
По всей видимости, речь идет о восстановлении по сути мощностей "Южного потока" (газопровода, который должен был поставлять газ через Черное море в Болгарию, а оттуда в другие страны ЕС, но под давлением евробюрократов болгарские власти от него отказались – ред.).
То есть, расширение пропускной способности трубопровода от Ямала до Анапы на 31,5 млрд кубометров, и прокладка до Турции еще двух ниток газопровода – по сути, удвоение мощности турецкого потока до 63 млрд кубометров.
На то, чтобы все это построить нужно несколько лет и миллиарды долларов. А мы вернем эти миллиарды долларов, когда запустим всю эту инфраструктуру? А европейцы будут готовы через несколько лет покупать российский газ или нет?
Пока что они заявляют, что уже через несколько лет они не будут приобретать наше сырьё. Поэтому тут надо подходить очень осторожно: как бы так не вышло, что деньги потратим, инфраструктуру построим, а вернуть инвестиции не сможем.
Это для нас риск, и его надо проработать что называется "на берегу", чтобы потом не было неожиданностей.
- А куда еще можно перенаправить эти объемы газа, которые ранее планировали поставлять на европейский рынок?
- Если мы разворачиваемся на восток, тогда проект тоже будет дорогим и долгосрочным. Например, строительство газопровода в Китай, есть уже проработанный проект "Сила Сибири". Но там пока еще есть разногласия относительно цены газа.
Пекин пока не торопится заключать контракт на поставки газа, считая, что чем хуже у нас будут дела в Европе, тем более сильная переговорная позиция будет у Китая.
Второй вариант – строить крупнотоннажные заводы по сжижению газа, чтобы его можно было свободно отвозить на любые рынки.
Но у нас нет технологии крупнотоннажного СПГ-завода. У нас есть технологии среднетоннажных заводов, и сейчас компании должны принять решение: либо строить много среднетоннажных установок, которых нужно пять-шесть вместо одной крупнотоннажной, либо будем тратить время и деньги на то, чтобы разработать свою технологию крупнотоннажного СПГ-терминала.
В ближайшее время компании должны будут сделать выбор. Но в любом случае, оба этих варианта – дополнительные затраты времени и финансов.
Еще одно направление – внутренний российский рынок, газификация регионов. За несколько лет можно за те же деньги, которые нужны для строительства турецкого хаба, можно обеспечить создание дополнительного рынка сбыта в те же 32 миллиарда кубов.
Газифицировать Красноярск, ряд других крупных потребителей. И этот рынок сбыта не будет иметь таких политических рисков, как в случае с экспортом газа. Наши отношения что с европейцами, что с Турцией развиваются волнообразно.
Все эти проекты друг друга не исключают. У нас газа достаточно, чтобы и газификацию обеспечивать, и азиатский вектор развивать, и турецкий хаб построить. Но в доступных финансах мы ограничены.