Интервью Дмитрию Гордону глава МИД Дмитрий Кулеба дал по-русски, что противоречит действующему законодательству. Но для большего охвата аудитории можно наплевать на закон и поговорить на своём родном языке.
Уже это само по себе очень многое говорит о стилистике «украинской дипломатии». О Гордоне это обстоятельство не говорит ничего — он просто делает так, как ему удобно. Впрочем, печатная версия интервью дана в переводе.
Интервью было большим, с разного рода лирическими отступлениями вроде совместного вкушания мороженого. Причём тут же делаются выводы космического масштаба и космической же глупости:
— Вы представляете, чтобы так по Москве гулял Лавров с каким-то российским журналистом и мороженое ещё ели?
— Ну, потому же Украина...
— Тем Украина и отличается от России.
Честно говоря, мы не поняли, что имели в виду галантерейщик и кардинал, но так ли это важно?
Впрочем, Кулеба наговорил достаточно много интересных вещей, касающихся недавнего прошлого.
Во-первых, что его поставили в известность о том, что будет война, в сентябре 2021 года в Вашингтоне. У украинского руководства представления о надвигающейся угрозе не было. Что само по себе странно, потому что первая военная тревога разразилась в марте-апреле 2021 года…
Во-вторых, в октябре Кулеба свыкся с тем, что война начнётся, но он считал, что «это будет локальная война: в Донбассе. И будет три цели этой войны. Первая: нанести поражение нашей группировке на Донбассе и занять Донецкую и Луганскую области в административных границах и показать помощь, которую Россия предоставила "ДНР" и "ЛНР". И нанести военное поражение Украине. Исходная из этого вторая цель — пошатнуть украинскую власть. Понятно, что после поражения народ стал бы задавать справедливые вопросы власти».
Мы, впрочем, не уверены, что Кулеба говорит тут правду. Просто потому, что США на всех уровнях представляли совсем другие сценарии, охватывающие значительную часть территории Украины — далеко не только Донбасс.
В-третьих, 22 февраля у Кулебы была встреча с Байденом, что важно само по себе, хотя глава МИД делает вид, что происходящее стало для него неожиданностью, очевидно, что в Вашингтон его не случайно послали.
В-четвёртых, никто на Западе не ожидал от Украины длительного сопротивления. Сам Кулеба ёрничает: «Байден сказал 22 февраля: "Будет война. Мы будем с вами до предела, до конца". А у меня была информация, что в НАТО уже посчитали — до конца 72 часов».
Более того, и сейчас «меня часто в интервью и общении министры иностранных дел спрашивают: "А сколько вы еще продержитесь?". Вместо того чтобы спросить, а что еще нужно сделать, чтобы победить в самое короткое время. Такое ощущение, все ждут, когда мы рухнем и проблема исчезнет сама собой».
То, что проблема не в России, а в неадекватности украинской власти Кулеба и сам понимает: «мы для вас стали неконструктивными, потому что мы перестали прогибаться под вас».
Свою неадекватность он подчёркивает, пересказывая свою беседу с Сергеем Лавровым: Кулеба попытался убедить Лаврова, что никакой политики по запрету русского языка Украина не проводит, на что российский коллега ответил так: «Вот я ваши слова воспринимаю так: что в глубине души вы не согласны с политикой нацистского режима борьбы с русским языком. Но как часть этого режима вы не можете прямо высказать свое мнение».
В-пятых, он очень интересно рассказывает о мотивации Зеленского: «Президент, пришедший с повесткой дня мира, искренне веривший в мир и желавший этого мира, — когда ему навязали войну... Это не был наш выбор, но когда ему навязали войну, он принял этот вызов за секунду».
Получается, что Зеленский принял вызов задолго до 24 февраля… Кстати, не только он — по словам Кулебы, у стюардесс самолёта, на котором он в ночь на 24 февраля летел в Варшаву, были украинские флажки. СВО только началась, а персонал авиакомпании уже был в курсе…
В общем, из интервью Кулебы вырисовывается картина длительной игры Запада, направленной на провоцирование российско-украинского конфликта.
Смысл состоял в том, чтобы вынудить Россию к проведению специальной военной операции, но не давать ей непосредственного повода для этого. Вероятно, именно с этим было связано упорное нежелание Зеленского готовится к войне – важно было создать видимость «неспровоцированной агрессии».
Запад, однако, просчитался: он не воспринял Украину всерьёз, не рассчитывал на длинную войну.
Напрашивается вывод: Запад рассчитывал на необходимость для России углубиться в решение украинских проблем, которые теперь за свой счёт приходится решать Западу. Теперь отношение — более серьёзное, но, при этом, негативное, — уже само украинское руководство раздражает Запад, мешает ему проводить нужную политику.
Однако отказаться от поддержки Зеленского Запад не может.