Как нацисты и украинские националисты убили более 1,5 тысячи евреев Львова

Как отмечает канадский историк Джон-Пол Химка, 1 июля 1941 года Львов пережил полномасштабный погром, то есть вспышку массового общественного насилия против еврейского населения. Хотя в погроме участвовали тысячи жителей Львова и приезжих из окрестных сёл, не подлежит сомнению, что сама акция была чётко организована крылом Организации украинских националистов (ОУН*) под руководством Степана Бандеры.

1 июля 1941-го во Львове погибли несколько тысяч евреев – точное число жертв до сих пор неизвестно. Большинство из них убили служащие так называемой "украинской милиции", созданной ОУН*(б), и военные из украинского легиона "Нахтигаль", состоящего в основном из бандеровцев. Большинство из них благодаря распоряжению заместителя командира легиона по воспитательной работе Романа Шухевича получили в тот день увольнительные, и использовали свободное время для участия в массовых убийствах евреев.

По окончании погрома 1 июля айнзацгруппа Ц приказала полиции безопасности и СД арестовать с помощью украинской милиции от 2-х до 3-х тысяч мужчин-евреев. Среди схваченных были как случайные прохожие, так и задержанные целенаправленно. Большинство арестованных было доставлено в комиссариаты милиции, а затем к стадиону на улице Пельчинской. Стадион находился около бывшего здания НКВД, где расположилась немецкая полиция безопасности. Большинство арестов состоялось 4 июля, но первые аресты имели место уже днём ранее. Приблизительно 1,4-2 тысячи евреев 5 июля были вывезены на грузовиках в лесную зону под городом и расстреляны экзекуционными командами полиции безопасности. Остальных отпустили.

Задержанные евреи подвергались на стадионе насмешкам и жестокому обращению со стороны немецкой полиции и солдат вермахта. Шеф айнзацгруппы Ц Раш обосновал этот массовый расстрел как "возмездие" за массовое убийство заключенных, совершенное советской властью в тюрьмах. "Украинская милиция" была задействована при арестах и транспортировке евреев к местам экзекуции, однако прямого участия в расстрелах 5 июля 1941-го не принимала.

После этих расстрелов положение львовских евреев поначалу стало немного спокойнее. Однако с 15 июля они должны были носить на верхней части правой руки белые повязки со "звездой Давида", для них были введены ограничения на посещения магазинов и общественных заведений. Рацион на продукты питания для евреев был меньше, чем для остального населения. Львовский еврей Станислав Ружицкий уже в середине июля жаловался, что голод среди евреев усиливается потому, что магазины для них больше недоступны. Все евреи привлекались к принудительным работам и для этого, как правило, подвергались арестам на улицах "украинской милицией", либо насильно уводились из своих квартир.

Задержание евреев и надзор за ними во время принудительных работ не обходились без побоев и унижений, однако насилие над ними по сравнению с первыми днями оккупации уменьшилось. А 12 июля нацисты и их подручные-бандеровцы забрали из нескольких домов на улицах Св. Анны и Яховица всех мужчин-евреев (около 80 человек), которые в этот же день были расстреляны полицией безопасности. Основанием этому послужило то, что в ночь с 11 на 12 июля, когда немецкое подразделение маршировало по ул. Св. Анны, якобы раздался выстрел.

Однако относительное затишье в антиеврейских акциях во Львове оказалось лишь подготовкой к очередному массовому погрому, состоявшемуся 25-26 июля 1941 года. Он получил название "Дни Петлюры", и его формальным поводом послужила пятнадцатая годовщина со дня убийства в Париже Симона Петлюры. Разумеется, Шалом Шварцбард застрелил Петлюру не 25 июля, а 25 мая

1926 года, однако 25 июля было ближайшим 25-м числом месяца после прихода нацистов и бандеровцев во Львов.

Как отмечает немецкий историк Кай Штруве в статье "Команда особого назначения "Львов", украинская милиция и т.н. "Дни Петлюры" 25-26 июля 1941-ого года", название акции представляло ее как месть евреям за убийство Симона Петлюры. При этом Штруве указывает на тот факт, что "нет точной информации, как возникло это название, стало ли оно распространяться украинскими или немецкими исполнителями массовых убийств с политико-пропагандистскими намерениями, или же возникло спонтанно".

Однако стоит учесть, что на Втором великом сборе ОУН*(б) в начале апреля 1941 года был установлен организационный праздник – "День героев", который отмечался 23 мая и был приурочен не только к дате смерти основателя ОУН Евгения Коновальца в 1938 году, но и Симона Петлюры в 1926-м. Поэтому несомненно, что именно бандеровцы стали инициаторами как даты, так и названия погрома, а нацисты с этим согласились по идеологическим причинам. Конечно, Петлюра с их точки зрения был бунтовщиком против режима гетмана Скоропадского, опиравшегося на немцев, однако гибель главы Директории УНР от руки еврея была важнее.

С другой стороны, события 25-26 июля 1941-го, по всей вероятности, были связаны с посещением Львова рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером 21 июля. О самом посещении ничего не известно, кроме того, что Гиммлер вместе с высшим руководителем СС и полиции во Львове обергруппенфюрером Фридрихом Еккельном встречались в этот день с главнокомандующим войсками оперативного тылового района группы армий "Юг" генералом Карлом фон Роквесом. При этом есть достаточно подтверждений, что за поездками Гиммлера на Восточный фронт в июле и в августе 1941 года и его встречами с действующими здесь офицерами СС и полиции следовал рост количества массовых расстрелов евреев.

Итак, вечером 25 июля 1941 года несколько тысяч львовских евреев (в основном мужчин) были задержаны в своих квартирах и прямо на улицах под предлогом проверки документов. Их доставили сначала в комиссариаты милиции, а потом переместили в тюрьму на тогдашней улице Лонцкого. Как вспоминал зубной врач Хенрик Балдингер, когда он вошёл в тюремный двор, там уже были другие евреи. Потом он заметил, как построенных в два ряда евреев избивают украинцы с помощью толстых свежесрезанных палок с такой яростью, что можно было слышать тяжелое дыхание исполнителей. Во дворе лежало много таких палок.

Потом эту группу евреев отвели в здание тюрьмы, и процедура повторилась с группой Балдингера. На следующее утро их под ударами опять повели во двор, где уже были выстроены колонны евреев. Потом офицеры СС приказали евреям из интеллигенции зарегистрироваться соответственно своим профессиям. Врачей отвели к воротам, и отпустили домой. Позже от украинца, который его арестовывал, Балдингер узнал, что остальных вывели со двора тюрьмы и расстреляли за пределами города.

Другой выживший львовский еврей, Ян Бадиан, арестованный 26 июля 1941-го, вспоминал: "Когда ворота тюрьмы за нами закрылись, положение мгновенно изменилось. Люди передо мной начали бегать. Я увидел широкоплечего немца с согнутой в полукруг дубинкой в руках. Дубинка выглядела как турецкая сабля. Он бил ею всех входящих. Через какое-то время я смог заметить большое количество немцев и украинцев, каждый с полукруглой дубинкой… Люди были в постоянном движении. Они бегали от одной стены к другой, из одного угла двора к другому. За ними и вокруг них бегали те с дубинками и били… Это были люди, которых арестовали в предыдущий день. Всю ночь их избивали… Я понял, почему дубинки согнуты…"

Группы евреев во дворе под продолжающимися ударами были погружены в грузовые машины и увезены. Через некоторое время автомобили вернулись пустыми, и забрали следующую группу. Ян Бадиан вспоминает, как немцы особенно долго истязали раввина с бородой и пейсами. Правда, когда украинцы хотели применять для избиений железные прутья вместо деревянных дубинок, немцы этому помешали. Во второй половине дня, когда основная часть людей была уже увезена, были открыты ворота, и оставшихся выгнали на улицу. Ян Бадиан был единственным из своего дома, кто вернулся. Тех, кого вывезли из тюрьмы, немцы расстреляли за пределами Львова под селом Лисиничи.

Во Львове в эти дни вновь господствовали погромные настроения, и это вновь привело к насилию на улицах. Якоб Герстенфельд-Малтиль слышал о трех убийствах в центре города и о том, что на улицах избивают до бессознательного состояния. Янина Хешелис видела лежащего на улице до крови избитого еврея, ботинки которого были украдены. То, что евреев группами гнали по улицам города к комиссариатам и тюрьмам, напомнило о событиях, произошедших в первые июльские дни.

По всей вероятности, массовый расстрел евреев 26 июля 1941 года был осуществлен айнзацкомандой "Львов", так как айнзацгруппа Ц покинула Львов еще две недели назад. Число жертв можно установить только приблизительно. Некоторые предположения евреев, которые пережили "Дни Петлюры", очень завышены. Фактически количество жертв было, по всей вероятности, между одной и полутора тысячами. Из служебного донесения главнокомандующего полицией безопасности и СД в Кракове Шонгарта следует: "Боевыми подразделениями г. Лемберг в период с 21 по 31 июля 1941 года было расстреляно 1 726 человек". Большая часть этих расстрелов, очевидно, происходила в связи с "Днями Петлюры".

Кай Штруве высказал предположение, что жестокие, продолжающиеся более суток избиения евреев перед расстрелом были вызваны как ненавистью нацистов к ним, так и распоряжениями сверху. Так, вспышка "народного гнева" могла быть организована согласно приказу шефа управления безопасности Рейха Райнхарда Гейдриха от 29 июня 1941 года под названием "Устремление к самоочищению антикоммунистических и антиеврейских слоев". Он позволял действовать такими методами, как "местные народные погромы". Правда, "народ" во Львове был представлен лишь "украинской милицией", которая с удовольствием и рвением выполняла немецкие приказы.

Стоит отметить, что хотя "украинская милиция" Львова действовала по приказу немецкой полиции безопасности, она в тот период ещё находилась под руководством ОУН*(б), и в формирование личного состава руководства милиции нацисты не вмешивались. Только в середине августа 1941 года они преобразовали "украинскую милицию" в "украинскую вспомогательную полицию", вошедшую в подчинение немецкой полиции порядка ("Орднунгсполицай"), которая при присоединении к Генерал-губернаторству Галиции создала свои собственные структуры.

Даже после задержания Степана Бандеры и Ярослава Стецько, соответственно, 5 и 10 июля 1941 года в Берлине, когда отношения между украинскими националистами и нацистами испортились, сотрудничество с немецкой полицией безопасности при арестах и жестоком обращении с евреями не противоречило целям руководства ОУН*(б). Бандеровцы и далее искали точки взаимопонимания с немцами, и не отказались от надежды убедить их в том, чтобы те предоставили Украине определенную самостоятельность.

Этот подход был ещё в силе, когда за несколько дней до 25 июля стало известно о предстоящем 1 августа 1941 года присоединении Галичины к Генерал-губернаторству. Одновременно бандеровцы стремились создать по возможности сильные местные и региональные административные структуры, в которых они сами имели бы сильное влияние. Одну из сфер практического сотрудничества с немцами они видели, очевидно, в преследовании евреев. "Украинская милиция" во Львове, руководимая членами ОУН*(б), демонстрировала полное сотрудничество в нацистской программе убийства евреев.

Но участие бандеровцев в этих злодеяниях имело не только инструментальный характер, но и находилось в соответствии со стереотипным представлением о евреях как о ярых сторонниках советского господства, а также соотносилось с целью создать этнически однородное украинское национальное государство. В начале июля 1941-го Степан Ленкавский, руководитель центра пропаганды ОУН*(б) во Львове, во время заседания по планированию деятельности бандеровцев в областях советской Украины так закончил дискуссию об отношении к евреям: "Вiдносно жидiв приймемо всi методи, якi пiдуть їм на знищення" ("Относительно евреев применяем все методы, которые приведут к их уничтожению").