Мистик, «красный генерал» и «православный националист». Мир и война славного генерала Брусилова

Про эту битву известно гораздо больше, чем про самого генерала Брусилова, человека необычного и незаурядного. Наш сегодняшний рассказ — о его судьбе (с элементами астрологии) и знаменитой битве лета 1916 года.

…Это другие названия Брусиловского прорыва.

Так обозначают целую серию сражений на фронте в Галиции, на территории нынешних Западной Украины и Белоруссии: от Коломыи до Пинска, от реки Прут на юге до реки Припять на севере.

Брусиловский прорыв продолжался несколько месяцев, с июня по август 1916 года. Но самым ошеломительным было начало.

В первую же неделю битвы были пленены 80 000 австрийцев, а русские войска продвинулись на 40 и даже 80 километров от линии фронта. Это был невероятный успех, ведь оборону немцев на этом участке прорвать считалось невозможным.

Фактически местность была превращена немецкими и австрийскими войсками в хорошо укреплённую и заминированную крепость. Пройти даже пять километров — до второй линии обороны — считалось бы огромным военным успехом.

Через две недели был взят Луцк, через три недели — Черновцы. Через месяц дошли до Коломыи.

Итогом Брусиловского прорыва стало то, что Волынь, Буковина и часть Галиции были заняты русскими войсками, которые продвинулись на 100—120 километров за линию фронта.

«Передайте Моим горячо любимым войскам, что Я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости», — такие телеграммы слал Брусилову Николай Второй.

Царь, бывший Верховным главнокомандующим, на самом деле колебался перед началом битвы. Брусилов решил наступать в четырёх направлениях одновременно, чтобы запутать неприятеля. Это решение полностью противоречило общепринятой стратегии. Предполагалось, что надо, наоборот, сосредоточить основные силы в месте главного прорыва. Создать «кулак».

Но именно этого как раз и ждали немцы и австрийцы. Прорыва ждали там, где были сосредоточены основные силы русских войск — на Западном и Северном фронтах. Там превосходство сил русской армии было практически двойным. Западный фронт и был таким «кулаком». Но генерал Эверт, командующий Западным фронтом, колебался, откладывал наступление. В итоге «кулак» закончился ничем.

Юго-Западный фронт Брусилова не считался местом основного удара. Но стал им. О наступлении умоляла Италия, чья армия была на грани полного поражения.

За день до наступления Брусилову сообщили, что наступление надо отложить, так как царь опять сомневается. Но генерал начал, по сути, на свой страх и риск.

Разговор с начальником штаба, генералом Алексеевым, произошёл вечером. Алексеев советовал отложить наступление (уже тщательно подготовленное). Брусилов потребовал немедленного разговора с царём и, когда узнал, что государь спит и не может ответить на звонок, объявил, что будет действовать без одобрения царя.

«Сон Верховного меня не касается, и больше думать мне не о чем», — отрезал он.

Генерал Алексеев вяло согласился: «Ну, как знаете…»

Такой уж был характер у Брусилова. Он вообще был человек исключительной, ошеломительной, иногда неприятной прямоты. Его чрезвычайно угнетала нерешительность государя — царь сомневался всегда.

Брусилов отмечал, как с самого начала царствования Николай Второй не проявлял твёрдости в решениях: «Явились, по свойству характера молодого царя, колебания то в ту, то в другую сторону».

Видел он царя и на многих совещаниях, знал его нерешительность.

Буквально за месяц до начала наступления Брусилов встречал царскую семью, которая отправилась на отдых в Одессу. Эта почётная миссия тяготила командующего фронтом. Генералу претило и то, что Верховный поехал с семьёй отдыхать, когда идёт великая война. Свою семью генерал не видел к этому времени семнадцать месяцев.

Впоследствии он вспоминал, как был поражён, когда увидел, что участие государя в военных делах ограничивалось получением сводки новостей с фронта один раз в сутки. С Верховным главнокомандующим не было даже офицеров Генштаба, чтобы произвести совет.

Брусилову была оказана честь завтракать вместе с царской семьёй. Царевны, между которыми он был посажен, не обращали на генерала ни малейшего внимания.

Никто из них не интересовался человеком, на плечи которого упал груз войны. Не могли они понять, что от этого немолодого неинтересного им генерала зависела судьба их страны, да и их собственная судьба. Уже через девять месяцев в России произойдет революция, и все они окажутся под арестом.

Ещё хуже было общение с царицей. Когда она, пригласив Брусилова в свой вагон, пожелала узнать, когда именно планируется наступление, поражённый Брусилов отшутился:

Увы, генерал ожидал измены везде.

Свой план Алексей Алексеевич осуществлял в обстановке строжайшей секретности. План наступления не знали даже члены царской фамилии. Разумеется, никто не знал даты.

Солдат и офицеров продолжали увольнять в отпуска, чтобы не дать неприятелю (и внешнему, и внутреннему) заподозрить, что скоро наступление. За неделю до наступления отпуска прекратились, но приказа об этом официально не было. Учитывая количество шпионов и в России, и в штабах союзников, можно сказать, что это была одна из основных причин успеха операции. А Брусилов, по своему дотошному характеру, продумывал мельчайшие мелочи.

Войска его фронта первоначально предполагалось использовать для отвлекающих манёвров. Тем более что здесь была создана глубоко эшелонированная, трёхрядная оборона противника. Многократные ряды колючей проволоки, по которой в некоторых местах был пропущен ток. На ней подвешены мины. Снаряды — фугасы в земле перед ограждениями.

Сплошные траншеи в земле, построены железобетонные окопы. На гнёздах пулемётчиков — бетонные колпаки. Всё изрыто, созданы волчьи ямы, специальные траншеи, которые приведут наступающих в «мешки». Стальная проволока кругом, которую невозможно ничем перерезать.

За одним кругом такой обороны через несколько километров — второй такой же круг. Ещё через километр — третий.

То, что получилось, — разгром немецкого фронта и продвижение вглубь на десятки километров — результат невероятно тщательной подготовки и максимальной секретности.

Так часто будет говорить другой участник Брусиловского прорыва, который тоже станет знаменитым, но через тридцать лет после наступления в Галиции. Это Сидор Ковпак, знаменитый партизанский командир Великой Отечественной.

Именно подготовка к битве была залогом успеха Брусилова. Тщательная разведка укреплений противника заранее велась с самолётов.

Войска наши находились в тылу, за боевой линией. Но их начальники выезжали на передовую, изучали укрепления австрийцев, определяли подступы, создавали наблюдательные пункты. Все они имели планы местности с расположением противника «250 саженей в дюйме», то есть очень подробные.

Пехотные части по ночам рыли окопы. И в итоге дошли тайно на расстояние 200—300 шагов до окопов неприятеля. Все окопы соединяли пути сообщения. Далее были вырыты параллельные линии этих окопов. Выдвигалась и тщательно маскировалась артиллерия. Войска выводились на передовую ночью, только за ночь или две до наступления.

Бить «по площадям» было невозможно: не хватило бы снарядов. Значит, заранее определялись места точных ударов.

Все крупные военачальники, в том числе и сам Брусилов, постоянно выезжали на передовую, изучали укрепления.

Даже сам Брусилов, известный своей педантичностью, строгостью и работоспособностью, назовет потом эту работу «очень сложной и кропотливой».

Характер Брусилова был практический, осторожный (в хорошем смысле). Но волевой и бескомпромиссный.

Посмотрим на его гороскоп. Солнце, Уран и планетоид Хирон связаны аспектами тринов. Солнце и Уран в аспектах к Марсу.

Это человек чрезвычайного расчёта, мудрости и хитрости, в хорошем смысле (Хирон в позитивных аспектах).

Мастер неожиданных решений, причём это удачные решения, а не бессмысленный эпатаж (Уран в позитивных аспектах).

Имеет не только острый ум, но и волю и энергию действовать (хорошо аспектированный Марс).

Очень важно то, что это был человек не только решительный, сообразительный и мужественный. Это был дотошный человек, который не упускал ни одной мелочи. Солнце в Деве, в прекрасных аспектах.

Брусилов планировал Луцкий прорыв, как он сам любил говорить, как «музыкальную партитуру». Интересно, что в его гороскопе есть аспект музыканта — Солнце в оппозиции к Нептуну. Это говорит и о возможном мистицизме, религиозности.

Он был чрезвычайно религиозен. Как сам рассказывал, стоял церковную службу, не шелохнувшись, по 5–6 часов. Подавал пример войскам.

Но при этом он был глубоким, увлечённым мистиком.

Интересно, что этот дотошный, точный, чёткий стратег не был «настоящим» генералом.

Его даже называли за глаза «берейтор». То есть наездник. Намекая на то, что это какой-то кавалерист, не более того.

Действительно, у Брусилова не было соответствующего его должности образования. А его кавалерийскую школу называли «Лошадиная академия». Но это скорее из зависти.

Выдающийся знаток кавалерийской езды и спорта, генерал от кавалерии Брусилов был известен не только в России, но и во всём мире задолго до Первой мировой.

Через месяц после начала прорыва наконец и Западный фронт начал наступление на Брест и Барановичи. Но безуспешно.

«Настоящие» генералы не справились с тем, что сделал Брусилов. И феноменальный успех прорыва был потерян. Как писал сам Алексей Алексеевич, из-за трусости, нерешительности и равнодушия руководства других фронтов.

Летом 1916 года в интервью генерал сообщил, что победа несомненно за странами Антанты и произойдёт не позднее августа 1917 года.

Некоторые историки пишут, что после этого интервью «Февральская революция стала неизбежной». Намекая на то, что страны Антанты совершенно не желали делиться с Россией плодами победы.

Конечно же, интервью здесь ни при чём. Итог войны был ясен всем. Генерал Брусилов сказал то, что было очевидно.

В мае 1917 года сам генерал Брусилов станет Верховным главнокомандующим русской армией. Он горячо поддержал отречение царя и Февральскую революцию. Но через два месяца его заменят на генерала Корнилова.

Потом произойдёт Октябрьская революция. Брусилов станет одним из первых «красных генералов», поддержит большевиков. Его сын уйдет в Красную армию и погибнет. Одна из версий — будет расстрелян по приказу генерала Деникина, который был во время прорыва подчинённым Брусилова, командиром «Железной дивизии».

Сам Брусилов будет тяжело ранен.

Генерал, прошедший сражения Первой мировой, получит ранение в ногу осенью 1917 года у себя дома, в московской квартире. Его квартира находилась в Мансуровском переулке, между Остоженкой и Пречистенкой. В дом попал случайный снаряд. Восемь месяцев после этого генерал провёл в больнице.

До этого Алексей Алексеевич находился в превосходной физической форме. В 60 лет он проходил верхом на лошади в день 50 верст.

Он стойко переносил все превратности судьбы. «Всё предопределено» — так считал сам Брусилов.

Генерал был фаталистом, оккультистом и сторонником учения Елены Блаватской.

Дело в том, что его вторая жена была родной племянницей основательницы Теософского общества, знаменитой оккультистки и спиритуалистки Елены Блаватской.

Отец Брусилова был участником войны 1812 года. Когда родился Алексей, отцу его было 64 года. Через три года отец скончался, вскоре умерла мать. Алексей и его братья стали сиротами и воспитывались в семье дальних родственников.

Впоследствии он женился на девушке из этой семьи. Брак был счастливым, но жена оказалась очень болезненной и рано скончалась.

Однажды генерал прочитал в газете, как одна его знакомая, которую он знал ещё девочкой, организовывает помощь раненым воинам, ветеранам. Стал думать о ней, искать встречи, но поведение его было странным даже для него самого. Попросил адрес её в газете, получил ответ и порвал его. Запомнил только, что живёт Надежда в Одессе. Потом опять нашёл адрес, писал ей письма и уничтожал их, не отправляя.

Он волновался — нужен ли он ей? Что она ответит? Надежда Желиховская очень удивилась его предложению (генерал решился примерно через год после «находки» в газете), но ответила согласием.

Ей было тогда уже 45 лет, генералу Брусилову — 55. И этот брак был тоже очень счастливым.

На это, кстати, указывает расположение «гендерных» планет в гороскопе самого Брусилова. Луна в Раке, Венера в Весах. Обе планеты в знаках своего владения. Венера в аспекте с Юпитером. Это значит, что человеку повезёт в браке, везёт в любви. И характеризует будущую жену как спокойную, с устойчивым сильным характером, очень женственную.

Надежда Брусилова была доброй, милой и самоотверженной женщиной. Она бесстрашно сопровождала генерала в госпиталь в 1917 году в Москве, когда вокруг шла перестрелка.

Так же бесстрашно она выдержала молебен на фронте, когда началась атака, взрывы бомб. Брусилов писал, что никакой паники и страха не увидел вообще ни у одной из женщин, а там была большая группа сестёр милосердия, жёны офицеров, приехавшие на Рождество.

Побледнел и чуть не выронил крест священник. За что получил потом от генерала разнос.

«Я такого позора ещё не видывал», — сказал ему Брусилов.

Надежда Брусилова с огромным интересом и восторженной симпатией относилась к Елене Блаватской (её мать Вера Желиховская — родная сестра Елены). Очень увлекалась теософией. Увлекла и Брусилова. И не только теософией — они были мистиками.

В их квартире бывали медиумы, они вызывали духов, по квартире летали сами собой книги и происходили другие чудеса. Многих сегодня это удивляет: как боевой генерал, возможно лучший генерал русской армии в Первую мировую, мог верить в подобное?

Но во-первых, время было такое. К мистицизму склонялись очень многие. Спиритические сеансы на дому были далеко не редкостью, это было обычное времяпрепровождение для огромного количества людей. И перед Первой мировой войной, и во время этой войны. Потом мода прошла, и спиритизм как повальное увлечение куда-то улетучился.

А во-вторых, что, если книги действительно летали? Елена Петровна Блаватская была способна и не на такие чудеса. На неё сыпались с потолка розы, в руках появлялись драгоценности. Мистика!

Елены Петровны давно не было в живых, но количество её последователей только увеличивалось. Особенно в тревожное военное время.

В то же время Брусилов всегда подчёркивал, что он «православный русский националист». Это и определило те его поступки, которые кажутся невероятным противоречием всей его прошлой жизни.

Брусилов без пиетета относился к государю как к военачальнику. И именно главнокомандующего называл причиной военных неудач.

То, что царь назначил себя Верховным главнокомандующим, Брусилов назвал в мемуарах «последним ударом, который нанёс себе Николай Второй».

Он невысоко оценивал и Временное правительство. Считал, что объективно, рано или поздно, к власти придут большевики. И это пишет Верховный главнокомандующий Временного правительства! Правда, на этой должности Брусилов был всего два месяца.

Но всё-таки вспомним, что это был человек, который обладал невероятно расчётливым умом. Стратегия была ему ясна — что на войне, что в политике.

«Солдаты пойдут за большевиками», — писал он.

Кстати, ещё в 1925 году он написал, что новая война с Германией неизбежна.

Как же он оказался не на стороне белых, а в Красной армии?

Брусилов сам очень просто объясняет эти свои невероятные для постороннего наблюдателя изменения: «Я всю жизнь служу России». Но, кстати, условием его прихода в Красную армию было то, что он не участвует непосредственно в войне. Он занимался преподаванием. Воевать с оружием против «своих» считал для себя невозможным.

По поводу же белых писал: «Для меня было непостижимо, как русские белые генералы ведут свои войска заодно с поляками… Поляки, завладев нашими западными губерниями, не отдадут их обратно без новой войны… Пока большевики стерегут наши бывшие границы, мне с ними по пути».

Эмиграцию он считал немыслимой. Оставаться со своим народом считал, напротив, своим долгом.

«Пусть даже я и погибну», — спокойно говорил он.

А еще говорил: «Я твёрдо решил не отделяться от солдат… Считаю долгом каждого гражданина не отделяться от своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило… Скитаться же за границей в роли эмигранта не считаю для себя возможным и достойным».

«История разберёт, как было дело… теперь главное — победить», — говорил славный генерал Брусилов.

Жаль, история всё ещё не благосклонна к генералу.

Сегодня о прорыве говорят как о бесполезном наступлении. Сам Брусилов со всей прямотой давал такую же оценку: «Грандиозная победоносная операция… была непростительно упущена». Но у этого прорыва, конечно, был смысл.

Битва в Галиции переломила ход Первой мировой войны, дав возможность союзникам перейти в наступление или не отступить с позором.

Неизвестно, что было бы, если бы Брусилов не пошёл на прорыв (как это сделали генералы Северного и Западного фронта). Совершенно очевидно только то, что союзникам пришлось бы отступать. Немцы заняли бы Италию. Битва при Сомме, в которой погибло более миллиона человек — англичан, французов, немцев, — могла закончиться победой немецкой армии. Не только война, а вся мировая история пошла бы по-другому.

Но это уже — историческое моделирование.