Промки — промышленные зоны — привычное в Донбассе поле боя. В Рубежном по территории завода «Заря» и окрестностям военные действия тоже прошлись катком — разрушенные корпуса, рытвины от разрывов снарядов.
Пейзаж мог быть и более апокалиптическим — если бы сработали детонаторы в обыденно выглядящем складе — обычном кирпичном здании, где внутри лежат только мешки и картонные коробки. Только по надписям «тротил», «аммонит» понятно, что это взрывчатые вещества.
«Здесь был заряд взрывчатки, здесь было радиоуправление (…). Наша радиоэлектронная борьба заглушила этот сигнал, а саперы приехали и обезвредили», — Михаил, боец армии Луганской народной республики, просто и безыскусно рассказывает о том, как не случилось крупной аварии. Или техногенной катастрофы. На заводе были бензол, азотная и серная кислота — взрыв был бы подобен использованию химического оружия, уверяет он.
На вопрос — неужели бы Вооруженные силы Украины (ВСУ) пошли на то, чтобы устроить фактически теракт в городе, Михаил реагирует так — сначала замолкает, смотрит в сторону, как будто подбирает слова для непонятливых. «Я вам расскажу один маленький анекдот из жизни: 2014-й год, войсковая часть внутренних войск 3335, их блокировали луганчане, и командир звонит в Киев: "Нам дают добро вывести людей". Ответ с Киева убил всех: "Не вздумайте сдаваться, бейтесь до последнего, вы нам живые не нужны". Это то, что мне рассказывали люди, которые там были. Нужны мертвые герои, вот, типа, мы жертвы», — объясняет он логику украинской стороны.
В общем-то, поведение украинского командования дает основания полагать, что оно не очень считается с жизнями своих военных и мирных жителей: обстрелы освобожденных территорий Донецкой и Луганской республик, Херсона. А про возможные техногенные катастрофы говорили обе стороны — для такого варианта развития событий в регионе есть все: сложные и опасные производства, гидротехнические сооружения.
В Луганске утверждали, что ВСУ взорвали дамбу на Мироновском водохранилище. А бывший мэр Мариуполя, поставленный Киевом, Вадим Бойченко пугал тем, что обстрелы «Азовстали» могут вызвать гибель флоры и фауны Азовского моря. Вооруженные силы России отбивали атаку украинских дронов на Запорожскую атомную электростанцию. Сообщения о том, что под угрозой аварии то или иное предприятие, идут потоком, сражения в ходе специальной военной операции идут в индустриальном сердце некогда единой страны.
Для «Штурмана» — офицера армии ЛНР — война началась в 2014-м. Вроде бы, должно было стать понятно, кто свои, а кто чужие, но для воевавшего и пожившего немало человека нет ответа на этот вопрос. Как и на такой — как свои стали чужими? Почему они готовы подрывать химические заводы там, где, они, вроде бы должны кого-то «защищать»?
«Штурман», рассуждая вслух, пересказывает свой диалог с пленным из далекой аграрной Волыни, которого как-то доставлял с передовой: «Давай угадаю, говорю ему: ты либо повар, либо водитель. На медика ты не похож. Он мне: "Да, я — водитель". С Волыни. А приехал сюда. Кстати, в «Айдаре», который тут был как «Азов» в Мариуполе, большинство, думаю, из-за Днепра. Но тоже, наверное, говорят в плену, что повара и шоферы».
- Но ведь это наивная попытка обмануть, кто им верит?
— Документов обычно при себе нет, хватает ума порвать и выкинуть или сжечь. Наверное, дальше их разведка или следователи как-то раскручивают. Но мне его не надо было допрашивать, сказал, что водитель, пусть будет водитель. Хотя был один гений.
Так при нем были документы, воинская специальность — гранатометчик. Он начал лепить про то, что ехал к себе домой, в Новоайдар. И что мне интересно, и этот из Волыни, и этот из Новоайдара, они ж примерно одного поколения. Или вот, я понимаю, что те, кто до тридцати, упоролись по Украине, но советские поколения…, — подходит к главной теме «Штурман». — Почему те, кто вместе кончал военные училища, кто служил вместе, почему все оказались по разные стороны? У нас же одна страна была?
На риторический вопрос не следует ответа — в подвалах зданий у завода бойцы с любопытством рассматривают брошенную форму. Помимо обычных везде тряпок — обмундирования и нижнего белья ВСУ здесь бушлат с польским флагом на плече — вероятно, здесь воевал наемник или наемники — и одежда вневедомственной охраны предприятия. «У них почти советские эмблемы, задержался тут Советский Союз», — комментирует кто-то после изучения головного убора охранника.
В одном из зданий брошенная «тачанка» — джип, который использовался как кочующий пулемет — то ли развитие традиций Гражданской войны в степях юга, то ли опыт, заимствованный с Ближнего Востока. А рядом лежат ламповые советские телевизоры, пишущие машинки и даже кинопроектор. «Хоть реквизитора с «Мосфильма» зови, готовый антураж 80-х, нигде, наверное, такое не сохранилось», — комментирует кто-то из военных артефакты ушедшей эпохи.
…
В жилых кварталах Рубежного старики на лавочке у дома тоже, как «Штурман», пытаются понять — как так получилось, что все разделились на две стороны — два пенсионера вспоминают прошедшие годы и горюют: «На «Заре» тут многие работали, еще на заводе железобетонных конструкций трудились. Работали и работали, ни о чем не думали, все правильно и понятно было. А теперь что? Кто за кого?»
…
В жилых кварталах Рубежного старики на лавочке у дома тоже, как «Штурман», пытаются понять — как так получилось, что все разделились на две стороны — два пенсионера вспоминают прошедшие годы и горюют: «На «Заре» тут многие работали, еще на заводе железобетонных конструкций трудились. Работали и работали, ни о чем не думали, все правильно и понятно было. А теперь что? Кто за кого?»
Для военных, сидящих в штабе неподалеку, некогда существовавшее единство имеет практическую сторону — противники пользуются одинаковой тактикой, хотя и дополняют ее новинками от инструкторов из НАТО. «Маневренная оборона, несколько другая система организации огня, другой состав штурмовых групп», — перечисляет офицер. На упоминание опыта Великой Отечественной войны он иронически хмыкает: «У немцев, чтобы укрепиться тут, был год или два. А с украинской стороны укрепления строили восемь лет. Не сказать, чтобы история совсем уже повторяется. Каждый раз задания все сложнее».