Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— Буянча Николаевич, каковы перспективы сохранения диалога России с так называемыми «недружественными странами» в среднесрочной перспективе? И вообще, возможно ли и при каких условиях восстановление отношений?
— Трудно сказать… В любом случае диалог должен сохраниться. В сегодняшнем мире невозможно отделиться от международных отношений. Вариант КНДР — это скорее исключение из правил. А если точнее, то скорее показательный пример того, как это может выглядеть в максимально радикальном варианте развития событий.
Конечно, очевидно, что многое, если не всё, будет зависеть от разрешения украинского кризиса и результата специальной военной операции. Долгосрочные интересы и потребности Запада должны сказаться, соответственно, должно измениться и поведение проигравших и победителей. Долго на голодном пайке-поводке удержать европейских партнеров англосаксам не удастся. Если пофантазировать, то это может произойти только в случае внедрения новых энергетических технологий, в чем вряд ли пока заинтересованы те же западные монополии.
Идеологический флаг североатлантической солидарности, культурной и религиозной идентичности, демократических ценностей — хорошо работает в сытые годы. Он никуда не денется, конечно. Это надолго. Но жизнь есть жизнь. А в самом насущном виде жизнь — это экономика. Так что экономическое сотрудничество никуда не денется. Разве что условия такого сотрудничества могут измениться.
Один из первых исторических примеров попыток подобного рода — экономической войны — это континентальная блокада Наполеона в отношении Англии, результаты которой, как показали ее ход и итоги, не окупили тех же экономических и политических издержек, а в результате всё это закончилось крахом французского императора. Думаю, аналогия уместна, хотя и условия в разные исторические времена несколько отличаются. Но очевидно, что сам по себе подобного рода прием-метод по определению должен будет корректироваться на некие гибридные формы. Тем более в современном мире.
Более близкий нам по времени пример холодной войны, когда в условиях тотального идеологического и политического противостояния вынужденно были созданы условия для экономического взаимодействия. То есть, холодная война была, но было и сотрудничество в целом ряде областей — от космоса до энергетики и машиностроения. Также не вызывает сомнений, что после решения «украинского вопроса», ставшего своего рода острием давно назревшего конфликта интересов Запада и России, будет заново выстраиваться система безопасности и международных отношений вообще в мире.
С каким багажом к этому подойдут стороны — а сегодня само собой сложилось паритетное разграничение «Восток-Запад» — пока не ясно. Причем не только экономически, но и идеологически. В том смысле, с какой системой и набором идей, в какой степени они будут адекватными для будущего послевоенного мира. И в этом плане российским идеологам предоставляется вновь, как и в ХХ веке, возможность и даже необходимость сформулировать идеологическую парадигму.
Говорю так, поскольку противостояние уже никуда не денется. И это всем очевидно. Просто ее горячая форма (перейдет — Ред.) в состояние холодного, устойчивого противостояния. После успешного завершения российской специальной военной операции.
Вопрос идеологии, системы ценностей, не праздный. Какой бедт послевоенная идеология России — будет ли эта идеологическая парадигма консервативной, а, соответственно, в чем-то изоляционистской, наподобие идеологии царской России? Или она станет радикальной, наподобие советской? Или это будет что-то другое? Вопрос открыт.
Одной из широко известных попыток прямого ответа на данный вопрос — не безосновательной, но пока недостаточно аргументированной — стало мнение Владислава Суркова, кроме известной идеологемы о суверенной демократии, сформулировавшего теперь уже более актуальную — путинизм — которая, по замыслу или по наблюдению ее автора, совмещает в себе вышеназванные и уже апробированные в России идеологические системы. С существенным, правда, креном в сторону здорового консерватизма традиционных ценностей. Но работа в этом направлении, насколько я понимаю, еще только начинается.
— Каков же вывод?
— В обозримом будущем противостояние Восток-Запад будет идти по лекалам Первой мировой холодной войны — собственно, термин «Вторая мировая холодная война» уже вовсю используется. Конкретные формы будут зависеть от конкретных событий и ситуаций. Первая из них (ситуаций — Ред.) — результаты специальной военной операции в Украине. В соответствии с этим будут и выстраиваться формы сотрудничества по всем, подвергшимся сегодня ревизии, направлениям — дипломатическим, экономическим, культурным, научным, спортивным и т. д.
Вновь культура, наука и спорт могут стать вспомогательным, но от этого не менее важным, направлением подобного сотрудничества. Тридцатилетняя диффузия, думаю, не прошла даром. Кроме футбола, как считают насмешники.
В заключение отмечу, что есть еще одна опасность для всей складывающейся российской текущей, а главное, будущей конструкции. Это необходимость долгосрочной преемственности политического курса. Будет ли это адекватным и эффективным продолжением выбранного пути или новая Беловежская пуща (и по совпадению именно тогда, когда об этом даже никто и не думает, как это не раз уже бывало в отечественной истории в отношении ее судьбоносных моментов) обрушит с таким трудом создаваемый новый порядок — вопрос как говорил классик, архиважный.
- Может ли Запад изменить позицию относительно украинского кризиса?
— Как уже было сказано выше, ключом к возможным изменениям позиции Запада в плане поддержки украинского режима станет успешное завершение специальной военной операции. Возможно, также одним из факторов иного формулирования позиции Запада по Украине может стать грамотное и эффективное обнародование фактов прямого участия западных официальных кругов в военных преступлениях на Украине — что, судя по всему, предполагается по итогам завершения мариупольской военной операции.
Но именно иное формулирование, а не изменение позиции, поскольку очевидно, что Украина — это часть (этап, пункт) долгосрочного геополитического плана Запада по отношению к России в частности, и к Востоку вообще. И, к сожалению, устойчивые настроения в действующей украинской элите, осознано или неосознанно — этому способствуют.